Бюст Бернини - Пирс Йен - Страница 43

• Предыдущая
• 43/53
• Следующая

— Однако не сработало, — заметил Морелли.

— Да. Тейнет действовал с большей решительностью, чем от него ожидали, и выгнал куратора из музея. Тогда Лангтон предпринимает еще одну попытку. Коллинза принимают на службу в музей Боргезе, там он раскапывает документы по Бернини. И снова закрутились колесики и винтики. Лангтон не раз слышал историю о том, как Морзби обманули с бюстом Бернини. Нетрудно было догадаться, что старик страшно обрадуется возможности заполучить наконец бюст. В этой схеме существовали определенные сложности, но главная заключалась в том, как найти Бернини и вывезти его из страны. Для этой цели избрали ди Соузу, несчастного неудачника, на которого можно было бы взвалить всю вину за контрабанду, чтобы музей остался вне подозрений. Морзби почувствовал бы себя отмщенным, кроме того, сбылась бы его мечта заполучить наконец бюст.

И вот Лангтон отправляется в Италию, в музей, но получает от ворот поворот. Коллинз сообщает ему, что старик Альберджи недавно умер. Тогда он звонит полковнику Альберджи, но оказывается, что тот не имеет ни малейшего понятия о том, что находится у него в доме. Лангтон сразу же понимает: если Бернини там, то он единственный человек, который знает об этом. Организует ограбление, чтобы завладеть бюстом, но остается ни с чем. Никакого Бернини там не оказалось. Лангтон в дураках.

Однако он не тот человек, которого может остановить такой пустяк. Лангтон понимает: если он догадался, что Бернини может находиться у Альберджи, та же мысль придет в голову кому угодно. Лангтон подцепляет на крючок ди Соузу, для отвода глаз покупает у него несколько второстепенных вещиц, а затем платит ему за транспортировку груза через Атлантику. Деньги переводятся по обычной схеме, при этом, как я подозреваю, два миллиона долларов делают незапланированную остановку на банковском счете Коллинза. А уж потом исчезают неведомо куда.

Лангтон близок к цели. Он может не только лишить Морзби огромной суммы, но и заслужить благодарность старика за сделку и занять место Тейнета. Осуществить этот замысел можно было при одном существенном обстоятельстве: никто не должен заглядывать в ящик. Лангтон и прежде ввозил в музей разные экспонаты и был уверен, что таможня не станет тратить время на проверку груза. Но чтобы обезопаситься, он откладывает получение ящика до последнего момента, пока ему не становится известно о приезде в музей старика Морзби. Кстати, именно Лангтон настоял на том, чтобы ящик поместили в кабинет Тейнета, частично вскрыли, а потом решили отказаться от осмотра под предлогом нехватки времени. Теперь ему лишь оставалось залепить глазок камеры паштетом и ждать, когда все остальные начнут строить догадки на этот счет.

Морелли недовольно поморщился:

— Вряд ли он мог рассчитывать, что кто-то в это поверит?

— Но ведь мы поверили. В том-то и состоял фокус. Убедить всех и каждого, что бюст подлинный, после того как он исчез из кабинета Тейнета. Но для осуществления замысла ему нужно было активное, пусть неосознанное, содействие итальянской полиции. Мое в том, числе, черт бы его побрал! Он знал, что мы будем расследовать кражу у Альберджи, и все, что нам нужно, так это связать кражу с бюстом Бернини. И эту связь обеспечил Джонатан Аргайл, который немедленно позвонил мне в Италию и стал убеждать, будто свершилась контрабанда, причем проявил такую настойчивость, что мы тут же были вынуждены заняться этим делом. Я отправилась в музей Боргезе, и только сущий идиот проглядел бы связь.

Аргайл был потрясен, услышав, что его объявили чуть ли не прямым пособником в этой мошеннической операции.

— Лангтон приобрел Тициана позже, когда договорился с ди Соузой. Именно он настоял, чтобы Аргайл прилетел в Лос-Анджелес. Тициан не слишком вписывался в коллекцию музея. Выглядел эдакой паршивой козой…

— Овцой.

— Паршивой овцой в стаде других картин. Если предположить, что музей все же придерживался некой последовательной политики в приобретении, то это просто ни в какие ворота не лезло. Как, впрочем, и привезенная ди Соузой скульптура. Она тоже никак не вписывалась. Купили картину лишь по одной причине: обеспечить присутствие Аргайла в музее на момент преступления. Его дружба со мной и нашим управлением не являлась тайной для итальянских дельцов от искусства. Как только бюст исчез, Аргайл начал названивать мне, а уж я пошла по следу, заранее намеченному преступником.

Флавия так и сыпала идиомами. Должно быть, она не всегда правильно употребляла их. Наконец Флавия замолчала и вопросительно взглянула на Аргайла. Тот одобрительно кивнул.

— Лангтон тщательно спланировал свою операцию, и она увенчалась успехом. Расследование вывело на Альберджи, а затем и на сделку ди Соузы с бюстом, которую тот совершил в тысяча девятьсот пятьдесят первом году. С учетом того, что был найден отчет Альберджи того года, все идеально совпадало.

И результат не заставил себя ждать. Через пару дней наша полиция отправила в Америку официальный запрос с требованием о незамедлительной выдаче Бернини, где подчеркивалась особая ценность бюста как национального достояния и подтверждалась подлинность скульптуры.

Существовал ли лучший способ убедить всех, что кража действительно имела место и бюст подлинный?.. Думаю, нет. Преступник с самого начала манипулировал полицией, все считали, что бюст был привезен в Америку и является теперь утерянным шедевром.

Проблема заключалась не в том, что ди Соуза начал проявлять недовольство. Проблема в том, что он решает срочно переговорить с Морзби. А перед этим сообщает Джонатану, что вовсе не вывозил бюст контрабандой, и, очевидно, говорит то же самое Морзби. Преступник понимает: необходимо срочное вмешательство. Ну а остальное, думаю, понятно.

Флавия подняла глаза на присутствующих, довольная тем, что все концы сошлись и можно выписывать ордер на арест. Однако реакция Морелли вопреки ее ожиданиям была далека от восхищения. Он в очередной раз заговорил о необходимости неоспоримых доказательств.

— Ах это! — небрежно отмахнулась Флавия. — Проще простого. Он обязательно должен появиться сегодня вечером у Стритера. Там его и схватим. Я уже звонила Боттандо, он собирается ехать в музей Боргезе и прижать этого Коллинза к стенке. Да так крепко, пока тот не расколется.

— К слову о мистере Лангтоне, — сказал Аргайл. — Я все думаю об этих телефонных звонках, которые он делал после убийства.

— Тут никаких проблем, — произнес Морелли. — Оба абонента подтверждают, что звонки были, и телефонная прослушка, установленная Стритером, также подтверждает время звонков и номера.

На лице Аргайла отразилось разочарование, и тогда Морелли решил пресечь еще одно явное отклонение от существа дела, столь характерное для людей, обитающих по ту сторону Атлантики.

— Вот, — промолвил он, открыл портфель и достал сделанную на компьютере распечатку. — Не верите, смотрите сами.

Аргайл взял протянутый ему листок бумаги. Озаглавлен он был: «Исходящие ТФАБ». Иными словами, кто использовал данный телефон. Никакой новой информации эти звонки не содержали. В 10.10 вечера последовал звонок на номер Джека Морзби, в 10.21 — на номер Анны Морзби, с того же телефона. Все совпадало. Аргайл разочарованно вздохнул:

— Что ж, ладно. Просто была одна идея… А кстати, что это?

Он ткнул пальцем в предыдущую строчку распечатки, запись звонка с того же телефона, состоявшегося в 9.58 вечера.

— Это звонил старик Морзби, — бегло взглянув на распечатку, ответил Морелли. — Вызвал к себе Барклая. Проверено, совпадает.

Аргайл почесал в затылке и снова уставился на распечатку.

— Погодите секундочку, — пробормотал он. — Вы уверены?

— Конечно. Есть запись на видеопленке.

— Я знаю. Но если не ошибаюсь, звонок поступил извне.

— И что с того?

— А числится исходящим.

Морелли не сводил с него недоуменного взгляда.

— Разве все телефоны музея не подключены к внутренней сети? Ну как это обычно бывает во всех офисах, помешанных на всяких там высокотехнологичных штуковинах и прочее?

• Предыдущая
• 43/53
• Следующая