Уже мертва - Райх Кэти - Страница 23

Перевоплощение Райана произошло быстро и бесповоротно. Темная жизнь все еще привлекала его, поэтому он и решил просто сменить к ней подход — выучился на криминалиста, поступил на службу в СК и со временем дослужился до лейтенанта.

Время, проведенное в низах, не прошло для него даром. Обычно вежливый и спокойный, он обладал репутацией бесстрашного бойца, умеющего разговаривать с бандитами на их же языке и пускать в ход их же трюки. Я никогда с ним не работала, а его биографию знала по слухам. Плохо об Эндрю Райане никто никогда не отзывался.

— Что вы здесь сегодня делаете? — спросил он, длинной рукой указывая на окно. — Вам следовало бы сейчас веселиться на празднике.

Я увидела тонкий шрам, выглядывавший из-под воротничка его рубашки. Поверхность шрама выглядела гладкой и блестящей, как латексная змейка.

— Не люблю бывать в толпе. А магазины сегодня закрыты, вот я и приехала на работу, не придумав, чем заняться.

Произнося эти слова, я убрала со лба челку и, вспомнив вдруг, что на мне надето — я была в том, в чем ездила в спортзал, — почувствовала некоторую неловкость. Все трое мужчин передо мной красовались в безупречных костюмах.

Бертран приблизился ко мне и, улыбаясь, протянул руку. Я ее пожала. Клодель продолжал меня не замечать. Его присутствие мне жутко мешало.

— Могу я взглянуть на документы по одному прошлогоднему делу? Об убийстве Шанталь Тротье. Ее тело было найдено в Сен-Жероме в октябре девяносто третьего.

Бертран щелкнул пальцами:

— Да, я помню тот случай. Девочка, выброшенная на свалку. Мы так до сих пор и не нашли урода, который поиздевался над ней.

Я видела боковым зрением, что Клодель поворачивается к Райану. Жест вроде бы незначительный, но мое внимание он привлек. Я сомневалась, что Клодель пришел сюда сегодня просто так. Наверняка они разговаривали с Райаном и Бертраном о вчерашнем убийстве.

«Интересно, упомянул ли он о Тротье или Ганьон?» — подумала я.

— Конечно, — ответил Райан с улыбкой, однако сохраняя нейтральное выражение лица. — Само собой, мы дадим вам эти документы. А что, вам кажется, мы упустили в расследовании дела Тротье какую-то деталь?

Он достал сигаретную пачку, извлек одну сигарету, взял ее в рот и протянул пачку мне. Я покачала головой.

— Нет-нет, я не считаю, что вы что-то упустили, — сказала я. — Просто я работаю сейчас над рядом других дел и меня постоянно преследуют мысли о Тротье. Даже не знаю, что я хочу найти в отчетах и на фотографиях, но, думаю, мне следует их просмотреть.

— Мне знакомо это чувство, — ответил Райан, пуская из уголка рта струйку сигаретного дыма. — Иногда правильное направление подсказывает именно интуиция. А что она говорит вам сейчас?

— Что все убийства со времен Кока Робина совершает один и тот же преступник.

Произнося эти слова, Клодель едва шевелил губами и продолжал рассматривать кисточки. У меня создавалось впечатление, что он даже не трудится маскировать свое ко мне презрение. Я решила не обращать на него внимания.

— Эй, Люк, перестань. — Райан поглядел на Клоделя и улыбнулся. — Не относись к отличному от твоего мнению так враждебно. Мы ведь не в игру на скорость играем, пытаясь найти этого скота.

Клодель фыркнул, покачал головой и еще раз посмотрел на часы.

— Чего вы добиваетесь? — спросил он меня.

Тут в распахнувшуюся дверь влетел Мишель Шарбонно. Размахивая каким-то листком бумаги, он направился к нам:

— Вот он, этот сукин сын!

Лицо Шарбонно было красным, дыхание прерывистым.

— Дай-ка сюда.

Клодель обратился к Шарбонно как к мальчику на побегушках, от нетерпения напрочь забыв о правилах приличия.

Шарбонно нахмурил брови, но лист протянул.

— Через час после убийства это ничтожество заявилось в магазин и воспользовалось банковской кредитной картой своей жертвы. Не хватило ему, понимаете ли, развлечений! А на банкомат в том месте, куда он явился, была наведена видеокамера. — Он кивнул на фотокопию. — Настоящий красавчик, не находите? Сегодня рано утром я ездил туда со снимком. Сторож не знает имени этого типа, но его лицо как будто вспомнил. Говорит, нам лучше побеседовать с владельцем. Он приходит после девяти утра. По-видимому, наш мальчик там постоянный клиент.

— Тварь, — сказал Бертран.

Райан, возвышаясь над своим невысоким коллегой, молча смотрел на снимок.

— Итак, мы теперь знаем, как он выглядит, — сказал Клодель. — Давай побыстрее его сцапаем!

— Можно, я поеду с вами? — спросила я.

О моем существовании они, наверное, вообще позабыли. Услышав мой голос, все четверо повернули ко мне голову. На лицах детективов СК читалось нескрываемое любопытство, им явно было интересно, что последует дальше.

— C’est impossible, — произнес Клодель по-французски.

«Это невозможно». Мускулы его челюсти сжались, лицо окаменело.

Пришло время раскрыть перед всеми свои карты.

— Сержант Клодель, — начала я тоже по-французски, продумывая каждое слово, — я заметила явные сходства на телах нескольких жертв, которые обследовала. Если мои выводы не ошибочны, то это означает, что все три жертвы убиты одним и тем же человеком. Неужели вы со всей ответственностью готовы проигнорировать мои предположения и таким образом подвергнуть опасности жизни других невинных людей?

Я произнесла это вежливо, но очень твердо.

— Черт возьми, Люк! Пусть она поедет с нами, — сказал Шарбонно. — Надо как можно быстрее побеседовать с хозяином магазинчика.

Клодель не произнес ни слова. Достав ключи, он засунул фотокопию в карман и прошел мимо меня к двери.

— Пойдемте, потанцуете с нами, — бросил мне Шарбонно.

Меня охватило предчувствие, что и сегодня работать придется допоздна.

Поездка предстояла нелегкая. Шарбонно повел машину в западном направлении, вдоль Мезоннева. Я сидела на заднем сиденье, глядела в окно и старалась не замечать раздающиеся из радиоприемника шумы помех. День стоял жаркий. Проезжая вдоль тротуаров, я наблюдала за воздухом, что поднимался мерцающими прозрачными волнами.

Монреалем владела патриотическая лихорадка. Изображение лилий пестрело повсюду: на окнах и балконах, футболках, шляпах, шортах, на лицах людей, полотнищах и плакатах. Улицы в направлении от центра к Мейну были запружены развеселым потным народом. Тысячи людей бело-синими потоками беспорядочно продвигались в основном в сторону Шербрука, на парад. Панки, молодые мамаши с колясками. Демонстранты отправились часа в два дня с Сен-Юрбен в восточном направлении по Шербруку.

Шум вентилятора в салоне машины заглушал раздававшиеся отовсюду громкий смех и обрывки песен. Пока у одного из перекрестков мы дожидались зеленого света светофора, я наблюдала, как какой-то увалень прижимает к стене подружку. Цвет его волос походил на нечищеные зубы. Сверху они торчали ежиком, снизу были длинными. Мы тронулись с места, так и не увидев, чем закончилась эта сцена, но у меня перед глазами еще долго стояло изображение напуганного девичьего лица. Глаза прищурены, рот буквой «О». Вокруг — копия с рекламного постера экспозиции Тамары де Лампики в Музее изобразительных искусств.

«Ирония жизни», — подумала я.

— Дай-ка я еще раз взгляну на этого типа. — Шарбонно повернулся к Клоделю.

Клодель достал из кармана фотокопию. Шарбонно изучающе осмотрел изображенного на ней человека, переводя взгляд то на дорогу, то на фото.

— Снимок отвратный. Почти невозможно что-то разобрать, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно.

А спустя несколько мгновений без слов передал листок мне.

Это была черно-белая распечатка: увеличенная копия снимка, сделанного сверху с правой стороны. На ней я увидела расплывчатую фигуру мужчины, сосредоточенного на извлечении кредитной карты из банковского автомата.

Спереди его волосы были короткими и редкими, на лбу — прямая челка. Практически голую макушку закрывали зачесанные слева направо в попытке скрыть лысину длинные пряди. Нравится мне эта мужская особенность. Почти так же, как купальники «Спидо».