Последний поцелуй на ночь (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 29

• Предыдущая
• 29/76
• Следующая

Джекис наклонился вперед и взял твердыми пальцами её за подбородок, чтобы привлечь внимание. Его глаза превратились в узкие щелочки.

— Ничего не хочешь мне сказать? — начал он.

— Пп… прости, — произнесла она, переминаясь на месте. Это была правда. Вика сожалела, что отец был таким человеком, каким он был, сожалела, что Соло здесь, сожалела обо всем, что произошло, и чего не предотвратила.

— Я не говорю о сегодняшнем вечере, я говорю о завтрашнем утре, — проговорил он, удивив ее спокойствием в его голосе.

— Я… я… — Не было ответа, от которого появиться ощущение спокойствия.

Спасало только то, что она не бросила вызов его власти перед свидетелями. Цирк работал, Джекис командовал, и никому не разрешалось оспаривать его. Никогда.

Любой, кто высказывал возражения, оказывался, вынужден драться с Джекисом за каждого члена семьи, и это очень кровавый пример.

Если тот человек выживал, то он и вся его семья изгонялись. Если у него не было симпатичной жены или дочери, конечно. Им позволяли остаться, и выйти за муж за других мужчин.

— Тебе нравится Матас, Вика? — спросил он небрежно. Очень небрежно.

Подождите. Что?

— Нет. — Она яростно покачала головой.

— Он убеждал меня, что ты уже ему отдалась.

Негодование захлестнуло ее, заставляя глупо выболтать:

— Он лжет! Я клянусь, он лжет. — Она никогда не была с мужчиной, и, честно говоря, никогда не испытывала желания.

До Соло. До того, как она поцеловала его.

Но даже тогда, она не была уверена. Секс означает разделить себя с другим человеком, связывая твое тело с его… возможно, даже душу.

Секс был полной уязвимостью, просто еще один способ для мужчины доминировать над женщиной.

Нет, спасибо.

— Нет причины отрицать то, что произошло, — настаивал Джекис.

— Нет…

— Должен признать, что сначала расстроился. Однако, подумав, решил, что мне нравится идея о внуках.

Кислород застыл в легких. Это должно быть уловка. Она накричала на своего отца ранее сегодня, толкнула его и пошла на поляну без разрешения. Снова! Все же он говорил о внуках?

Затяжка сигарой, туман дыма, и на мгновение, только на момент, Вика увидела, как маска спустилась с его лица. Оголяя заострённые черты лица, красные глаза, и клыкастые зубы.

— Матас прав, — сказал он. — У тебя слишком много свободного времени, и в это время ты создаешь проблемы. — Раздражение вселилось в его тон. — Только для того, чтобы ты знала: Мека уже нашли. Матас оставил нас, чтобы позаботиться о нем.

Поток раскаяния присоединился к гневу Вики, но ей так или иначе удалось удержать нейтральное выражение лица. Не показывая реакцию. В терминах цирка, «заботиться» о человеке означало «мучить и убивать».

Бедный Радуга. Он оскорбил ее больше, чем все другие, и мучил больше, остальных, но она восхищалась его духом. Независимо от того, что было сделано ему, его сила никогда не уменьшиться.

— Что будет с другим? — спросила Вика, не совсем удачно скрывая свои эмоции на сей раз. В ее голосе была дрожь. — Новичком?

Его губы сморщились в отвращении, и он сказал:

— В него стреляли. Я думаю, что этого наказания достаточно, да?

— Да. — Спасибо, спасибо, спасибо. — Это очень любезно с твоей стороны. Папа.

Его глаза смягчились.

— Утром я прикажу, чтобы Матас убрал клетку Мека, пока ему не будет найдена замена. — Он положил сигару в пепельницу, его пристальный взгляд был острым как лезвие. — А сейчас… Давай поговорим о том, что произошло сегодня вечером.

Каждая мышца в ее теле напряглась. Он собирался спросить, как Соло добрался до Мека, и почему она не кричала о помощи, у нее не было на это ответа. Такого, который удовлетворил бы его.

— Ты помнишь то, что произошло с тобой, когда ты покинула цирк много лет назад? — спросил он.

Другой, да ускользнул от нее.

Это было спустя несколько месяцев после того, как ее отец купил «прекрасных кандидатов в свой зоопарк». К тому времени она и Мара стали подругами, и Вика ужасно хотела, чтобы девушка обрела счастье. Мара, которая отчаянно скучала по своему мужу. Беременная Мара, живот которой рос каждый день.

Вика была связана с ней, на первый взгляд, действительно, хрупкой женщиной, напоминающей ей себя. Мара сказала, что, когда освободится, Вика может жить с ней, что ее муж — могучий воин и он будет защищать ее.

Вика освободила Мару и остальных, но Мара бросила ее, так и не появившись в условленном месте. В течение недели Джекис нашел Вику и остальную часть его зверинца, всех кроме Мары.

Он их убил.

Ее избил.

Но даже при том, что Вика потеряла слух той ночью, она была рада его видеть. К темному, опасному миру, она не была подготовлена. Мир почти пережевал и выплюнул ее кости.

У нее не было защиты, не было денег, и никто не знал ее отца, таким образом, никто не знал, что следует бояться его гнева. Ей пришлось слоняться по улицам, прося у людей еды и денег.

Мужчины называли ее ужасными словами и пытались затащить в заброшенные переулки. Она должна была скрываться в мусорных контейнерах. Страх перед огромной неизвестностью постоянно мучил ее разум, и, ну, в общем, это было слишком много для нее.

Все, что она знала, жизнь в цирке. В то время они путешествовали из города в город в трейлерах.

Останавливаясь на месте в течение двух недель, первые нескольких дней использовались для установки и рекламы, Одра и другие привлекательные женщины выходили в город, чтобы распространять рекламу и соблазнять мужчин. После этого начинались шоу.

На подъездных дорогах всегда размещали наблюдательные посты, и если полицейские маячили на горизонте, их тут же останавливали. Если власти не брали деньги, исполнители собирали как можно больше оборудования и держали путь в следующий город.

Теперь, Джекис путешествовал другим способом. Одна лишь Вика презирала его. Ей одной не придётся больше терпеть, как только она покинет это место.

И когда у неё будет новая жизнь и уверенность, что ее не найдут, она даже поможет полиции охотиться на ее отца и закрыть цирк раз и навсегда.

— Ты снова хочешь покинуть цирк? — Спросил он вкрадчиво.

— Нет, не хочу, — ответила Вика. Снова, это была правда. Она хотела остаться. Пока. Как только у нее будет достаточно денег… как только найдет ключ к манжетам, ответ изменится.

— Ты думаешь, что уродливый иной, которого ты кормила, за которым наблюдала, будет заботиться о тебе, как только освободиться из своей клетки?

Он знала, что Вика нарушила правила во второй раз. Она сглотнула.

«Соло позаботиться о тебе, ты же знаешь. Он действительно защитит тебя.»

Голос проник в ее разум, и она задохнулась. Это был голос, что и тем утром. Хороший. Добрый.

— Что? — спросил ее отец.

— Я… я…

— Не бери в голову. Я задал тебе вопрос. Ты думаешь, что иной позаботиться о тебе? — настаивал ее отец.

Она… она поняла. Соло о ней позаботиться. На некоторое время, по крайней мере. В конце концов, он использовал свое тело в качестве щита для её защиты.

Мужчина готовый на все, не был человеком, который бросит беспомощную девушку в яму с аллигаторами. Но это было не то, что Джекис хотел услышать.

— Он заключенный, папочка, — начала Вика. — Он не может ни о ком позаботиться.

Еще раз «Папа» сработало. Его лицо смягчилось, и он не понял, что она точно не ответила на его вопрос.

— Никто никогда не будет любить тебя так, как я. Никто никогда не будет заботиться о тебе так, как я. Разве не так?

Вика еле заметно кивнула. Нет, никто больше никогда не «любил» бы ее так. В этом она уверена.

Умиротворенный он устроился на стуле и поднял сигару.

— Хорошо. Тогда ты понимаешь, что иной убил бы тебя хладнокровно, когда забрал бы с собой, поэтому, нет причины затрагивать эту тему далее.

Прежде, она могла облегченно вздохнуть, время работало на нее — больше наказывая ее, также!

Джекис добавил:

• Предыдущая
• 29/76
• Следующая