Последний поцелуй на ночь (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 25

• Предыдущая
• 25/76
• Следующая

Третий удар обрушился. Еще больше крови и кожи разлетелось, и Вика знала, что повреждения на бедной спине Голубоглазого настолько глубоки, что их невозможно будет зашить, поскольку неповрежденной кожи не осталось.

С четвертым ударом колени Вики подогнулись, и она опустилась на землю. Никто не заслуживает такого отношения. Никто, кроме самого владельца кнута. Ее глаза наполнились слезами, затуманивая ей взгляд. Как она могла позволить своему отцу делать это?

К вине прибавилось чувство стыда и ударило в нее с той же силой, с которой кнут продолжал бить Соло. Она должна сделать что-то. Должна попытаться остановить избиение, несмотря на последствия.

Но сможет ли? Нет. Она слабая. Жалкая. Трусиха.

«Просто закончи это», — зашептал голос в ее голове.

Другой голос, поняла Вика удивленно. Не тот приятный голос что раньше, а более глубокий, предлагающий ей… убить себя?

«Ты почувствуешь себя лучше. Все почувствуют себя лучше. Не нравится идея?»

Злость и досада коснулись ее кожи — зло, которое она почувствовала в Джекисе, Матасе и в параллельном мире. Правда поразила ее. Она не сумасшедшая. Голоса действительно реальны.

Один голос хотел помочь.

Другой — уничтожить.

Ну, Вика слишком много пережила, чтобы сдаться теперь. Все, что нужно делать, это придерживаться плана, продолжать экономить и продавать подарки, подаренные отцом, и остановить утечку наличных, чтобы тайно покупать необходимое для иных. Осталось потерпеть год, напомнила она себе.

«Надежда глупа. Что если твои сокровища украдут прежде, чем получится их продать? Что если деньги украдут после того, как ты их получишь? Что если твой отец узнает об этом плане? Ты действительно хочешь, доставить ему удовольствие от твоего убийства?»

— Я тебя не слушаю, — прошептала Вика. — Уходи.

Удивительно, но злое потрескивание в воздухе исчезло.

Соло получил еще один удар, что прервало самую причудливую беседу, которая когда-либо у нее была. Еще один удар по ней. Хотелось надеяться, что это конец, но нет — снова и снова опускался кнут, пока Голубоглазый не получил пятнадцать мучительных ударов.

Задыхающийся Джекис уронил кнут и вытер окровавленные руки в жесте, что работа хорошо проделана. Он посмотрел на иного и помрачнел. Практически каждый человек в толпе хмурился, поняла Вика. Они уставились на Голубоглазого, как на монстра потрепанного, но с диадемой: внушающего ужас и в, то же время благоговение.

Почему?

— Любой, кто поможет ему, умрет, — объявил Джекис. — И если ты надумаешь бороться за свободу и сбежать, — добавил он, пиная Соло в живот, — вперед. В твоих наручниках есть датчик. К утру, ты снова будешь в клетке и пожалеешь, что не умер. О, если ты попытаешься снять наручники, то активизируется лезвия пилы и отрежет тебе кисти. — Джекис безжалостно рассмеялся. — Я предпринял небольшие меры безопасности.

Голубоглазый даже не смотрел на него.

Джекис осмотрелся.

— Ты и ты, — прорычал он двум здоровякам. — Оставайтесь здесь до утра и наблюдайте за ним.

С этими словами он потопал прочь, а усмехающийся Матас следовал за ним по пятам. Большинство зрителей последовали его примеру.

Несколько отставших, обернулись, оценивая реакцию Соло на угрозы. Он остался там, где и был, с пустым выражением лица, устремив пристальный взгляд к Вике.

К счастью, усталость от работы за время долгого, трудного дня и понимание, что следующий будет точно таким же, и он скоро уже наступит, взяли верх над оставшимися зрителями, которые поспешно ушли, остались только охранники.

Один встал у восточного входа в круг, с заключёнными, другой у западного.

Вика пристально посмотрела на иных в клетках. Большинство держались за прутья, подобно Киттен, на лицах некоторых отражался ужас, в то время как на других — облегчение. Если бы она помогла Голубоглазому и ослушалась предупреждения, то принесла бы еще больше проблем на его голову. Или спину.

Но почему они так тревожатся? Джекис мог бы вернуться и направить свой гнев на заключенных.

И с другой стороны, если они промолчат, он поймёт, что иные увидели ее действия, и наказал бы их завтра. Или, возможно, отец был бы так рассержен на Вику, что не отыгрывался бы на иных.

В любом случае сейчас не время волноваться об отце. Но она не могла, потому что слишком хорошо знала боль от побоев, когда тебя оставляют раненую в одиночестве, отчаянно нуждающуюся, в чьей угодно помощи. Вика не откажется от Соло.

Сердце стучало в груди, когда она прокралась позади первого охранника. Сглотнув, она откинула назад капюшон своего плаща и похлопала охранника по плечу. Тот повернулся к ней, и напрягся.

— Вика, — удивился он с серьезным выражением лица. Затем посмотрел ей за спину, будто ожидая появления хозяина. — Что ты здесь делаешь?

Вика натянуто улыбнулась, поднимая руку… на которой было кольцо, которое она приобрела лишь несколько недель назад, именно для такого момента, как этот… и подула. Должно сработать.

Одурманивающий темный порошок затуманил лицо человека — это был тот же препарат, которым Джекис раньше успокаивал иных. Охранник закашлялся, его кожа начала краснеть, и Вика отступила в темноту.

Мгновение спустя колени охранника подогнулись, и он рухнул на землю, уже без сознания.

— Бернард? — позвал второй охранник. Он подошел к другу и присел рядом с ним, а Вика уже была рядом, выдувая порошок ему в лицо. Этот также закашлялся и упал, приземляясь сверху на своего приятеля.

Вика подождала, дабы удостовериться, что мужчины остались на месте.

Малая толика радости наполнила её. Сработало!

Охранники проснуться через час, с воспоминаниями о ее поступке, но ничего не доложат Джекису — Вика надеялась, что не доложат.

Скорее всего, они захотят получить наказание за то, что заснули на рабочем месте, чем за то, что уснули по ее вине — тогда кара будет хуже.

Девушка помчалась вперед и, достигнув Голубоглазого, упала на колени. Его голова была повернута к ней — он лежал щекой на пне, сжав челюсти.

Глаза закрыты, но длинные ресницы трепетали. Кровь повсюду была на лице мужчины.

Вика не смогла остановить себя и потянулась к его лбу, чтобы нежно убрать волосы.

Он встретил ее взгляд.

— Что ты делаешь, Вика?

— Помогаю.

— Не надо. Я не в лучшем настроении.

Волна тепла затопила её тело. Он хотел защитить Вику от себя.

Голубоглазый так же красив, как и силен — поняла она, и ненавистно было смотреть, как зло навредило ему.

«Я должна была остановить это, сделать что-то».

Ну, она сейчас действовала.

— Я должна. — Так быстро, как могла, Вика отцепила манжеты от пня. Несмотря на то, что Голубоглазый все еще находился в сознании, он резко упал вперед, не приложив усилий, чтобы сохранить равновесие.

Вика поймала его прежде, чем мужчина ударился о землю. Он был слишком крупным и тяжелым, чтобы затащить обратно в клетку. Плюс его спина… о, помилуй Господи.

Желчь подступила к горлу. Вблизи, Вика увидела, разорванные куски мышц, располосованную кожу, и кровь, сочившуюся, словно тысячи крошечных рек.

Слезы навернулись на глаза.

— Мне так жаль, — прошептала она, и опустила его на землю как можно удобнее, а полом почувствовала вибрацию и подумала, что он застонал. Это была его первая реакция после произошедшего.

Или движение причинило ему боль хуже, чем порка, или он не стеснялся показывать ей свою боль.

Вика выпрямилась, намереваясь побежать к краю поляны, где хранились продукты питания, лекарства и другие припасы, понимая, что необходимо накормить заключенных и вылечить Голубоглазого быстро, не вызывая тревогу в лагере.

Но прежде, чем она смогла сделать хоть шаг, удивительно сильные пальцы сжались вокруг ее лодыжки.

— Я вернусь, — пообещала девушка и указала туда, куда должна была пойти.

Голубоглазый не разжал руку. Тени и золотые отблески костра мерцали на его лице, свет сплетался с тьмой, и пока она смотрела на это, губы мужчины двигались, но Вика не смогла разобрать, ни слова.

• Предыдущая
• 25/76
• Следующая