Хозяин земли Духов - 1 (СИ) - Субботин Максим Владимирович - Страница 18

Я быстро сориентировался, выискал проход, скользнул под укрытие стен.

Аеш оказался прав — пройти мимо места Духов просто нельзя. В центре "часовни", в выложенном истершейся плиткой полу, зияло огненное отверстие. Своеобразный колодец, своим нутром уходящий в саму Преисподнюю. В "колодце' бушевал живой огонь. Вырывался замкнутыми спиралями и арканами, переливался от раскаленного белого до насыщенного красного.

Но куда здесь втыкать жезл? Ни в стенках "колодца", ни в полу нет никаких особенных углублений или отверстий. Неужели прямо в огонь? От этой мысли мой лоб покрылся испариной.

За стенами "часовни" раздался рев водяного. И намного ближе — тварь приближалась. Через несколько минут будет тут. Времени на раздумья просто нет. А так хочется посидеть на травке, неспешно пораскинуть мозгами…

Я обхватил жезл обеими руками, сжал зубы. Затем резко выдохнул и ударил сверху вниз, целясь в бушующее пламя.

От последовавшего тут же удара мне чуть не оторвало руки. Жезл точно в силовое поле вонзился. Упругое и очень плотное. Меня отбросило на стену. Сильно приложившись о камень головой, соскользнул на пол. Жезл все еще сжимал в руке.

Перед глазами все плыло. Я попытался подняться, оперся о стену. По раненой ноге будто голодные муравьи бегали, выедали ее изнутри.

— Я не помешала? — раздался знакомый женский голос.

Нет! Только ее не хватало!

— Помешала. — Мне удалось подняться. Кажется, отбегался.

— Я очень старалась… — ворожея стояла, прислонившись к противоположной стене. Расслабленная, уверенная в себе. И действительно обнаженная. Сейчас ее кожа имела молочно-белый оттенок, с чернильными разводами.

Она отступила от стены, сделал шаг ко мне.

— Пока все заняты твоими друзьями, нам никто не помешает…

В другое время, в другом месте и с другой девчонкой я бы только обрадовался тону, с каким были произнесены эти слова. В них скрывалось неприкрытое обещание. Вот только в моем случае ничего и близкого к возбуждению я не испытывал. Черные глаза ворожеи притягивали, заставляли слушать и подчиняться.

— Не могу обещать, что будет не больно, — усмехнулась она и медленно провела руками по своей груди. — Но если это тебя утешит, твоя смерть доставит мне огромное удовольствие. Знаешь, я даже не в обиде за твою проделку с факелом. Это было даже забавно. Немного боли только распаляет аппетит.

Она сделала еще шаг.

Я бросил взгляд в проем, через который попал в "часовню", сместился вдоль стены.

— Я достаточно ждала, — продолжала улыбаться ворожея. — И сейчас мой голод велик. Всем этим тварям, — она неопределенно повела рукой, — даже близко не познать той сладости, какую можно отведать, вкусив чистую душу. Их собственные душонки давно прогнили и источены червями. Падаль, которую мне иногда приходится подбирать. Но ты — дело иное…

Я сместился еще. Ворожея продолжала сверлить меня голодным взглядом. Еще немного — и от моей воли не останется камня на камне. Уже сейчас хотелось отбросить жезл и сделать все, что только пожелает обнаженная госпожа. Сделать ее самой счастливой — и плевать, какую цену придется за это заплатить. Любая цена ничтожно мала, только бы стоящая передо мной повелительница была довольна.

Но иногда сознание прорывало тягучую завесу, иногда я выныривал из пучины ее глаз. И тогда продолжал двигаться вдоль стены. Двигался, пока не замер напротив проема.

— Ну же… — прошептал одними губами.

Сил сопротивляться почти не осталось. Минута-другая — и я с блаженной улыбкой упаду к ее ногам. Не могу даже до камня дотянуться.

— Иди ко мне, — она протянула руки в приглашающем жесте. — Ни к чему и дальше медлить.

Я покачнулся, отлепился от стены.

Шаг — черные глаза переполняются голодным блеском.

Шаг — с ее губ срывается нетерпеливое шипение.

Шаг — скрюченные в предвкушении пальцы дрожат.

Шаг… мы стоим почти вплотную. Протяни руку — и дотронешься. Она прекрасна.

В лицо пахнуло сладким запахом тлена.

Шаг — последний, самый тяжелый. Я будто бы услышал хруст собственных костей, выворачивающихся в суставах. Двигался медленно, непозволительно медленно. Но все равно успел. Успел отшатнуться и оказаться на одной линии с ворожеей. И щупальце водяного, метнувшееся ко мне из прохода, тоже успело изменить траекторию удара. Хотя вряд ли моржеобразная тварь обрадовалась своему удачному броску. Щупальце обвилось вокруг талии ворожеи, дернуло. Последняя даже понять ничего не успела, как ее выдернуло из "часовни", бросило на траву.

Я рухнул на колени. Морок спал, но голова оставалась шальная.

"Нельзя сидеть, нельзя ждать…"

Между тем водяной спеленал ворожею парой щупалец, точно паук муху, потянул ее ко рту. Его пасть начала раскрываться, да так сильно, что позавидовала бы любая змея. Красные глазка вылезли из орбит, потемнели. Из провала пасти вывалился язык, испещренный многочисленными язвами.

— Приятного аппетита, — прокашлял я, поднимаясь.

Еще попытка установить жезл. Наверное, последняя.

Ворожея закричала. Ее голос быстро поднялся до визга, способного расколоть стекло. Мгновение — и опутывающие ее щупальца разлетелись кровавыми лохмотьями. Ворожея ловко приземлилась на ноги, а потом ударила.

Я обхватил ладонью камень, почувствовал нарастающий жар.

Чем била ворожея, понять не удалось. Но в короткое мгновение перед ней сгустился непроглядно-черный сгусток. Водяной взревел и, как мне показалось, попытался ретироваться. Не успел. Сгусток врезался в его плоть… и исчез. Без следа. Ничего не произошло.

Ворожея резко развернулась, полоснула меня ненавидящим взглядом.

Я собрался с остатками сил. На этот раз знал, что ожидает. Снова сжал жезл обеими руками, опустил его в колодец. Вокруг вибрировал свет ауры.

Водяной за спиной ворожеи не переставал реветь, но теперь в его реве слышались отчаянные нотки. Тварь боялась. Очень боялась, но уже не могла спастись. По ее телу побежали трещины, плоть начала съеживаться. На землю полетели напоминающие пепел хлопья.

Очертания ворожеи дрогнули, лицо исказилось. Она прыгнула.

Мне удалось выдержать первый удар невидимой защиты места Духов. По мышцам пробежала жестокая судорога, от которой я чуть было не выпустил жезл. Тело почти онемело, во рту появился привкус крови.

Ворожея влетела в ауру, замедлилась. Свет магического камня все же причинял ей изрядную боль, жег. На коже появились следы разрастающихся ожогов, начали набухать пузыри. Но она продолжала двигаться. Пусть и медленно, пусть прилагая огромные усилия. И что самое страшное — шла молча. Черные глаза уже не выражали ничего — пустые провалы, без дна и надежды выбраться.

Меня колотило, будто попал под высокое напряжение. Мир перед глазами окончательно распался на не связанные друг с другом составляющие. Теперь бы мне не удалось выпустить жезл, даже если бы захотел. Кругом нарастал жар, даже аура окрасилась в кроваво-красный.

Перед глазами ненадолго прояснилось. Ворожея стояла в трех шагах от меня, тянула обожженную руку. Ее пальцы удлинились кривыми когтями. Теперь она походила на живой труп, только что вырванный из объятий огненной стихии.

Сантиметры, разделяющие ее когти и мое горло, таяли. На обуглившихся губах твари появился победный оскал.

Под ногами что-то вздрогнуло. Аура вокруг меня исчезла. Я сглотнул в ожидании неминуемого удара ворожеи. Но та отчего-то медлила. На застывшей маске, в которую превратилось лицо, появилась растерянность.

И тут из "колодца" ударил поток раскаленной магмы. По крайней мере, ощущение сложилось именно такое. Жидкое пламя рвануло в небо, расцвело над "часовней" яростным бушующим цветком. Я успел увидеть, как цветок начал раскрываться, а потом все вокруг исчезло. Буря обрушилась на древние развалины, вцепилась в них мертвой хваткой. От громоподобного грохота раскалывалась головы. Порыв ветра, века томившегося в заточении места Духов, закружил в безумии смерча. Не знаю, что именно кружилось вместе со мной. Возможно, это были камни. Воздушная мясорубка сдирала кожу, срывала с костей мясо. Очень хотелось кричать. Выплеснуть боль, терзающую тело. Но из раскрытого рта не вырывалось ни звука. А быть может, я просто не слышал.