Мастер ветров и вод - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/54
• Следующая

Он ответил сразу. И голос его был удивительно ясен, словно он находился рядом со мной в одной комнате.

— Да?

— Господин Косарецкий, здравствуйте. Вам звонит подруга Сони, Нила Чжао…

— Здравствуйте, Нила. Почему-то я не удивляюсь вашему звонку. Удивляюсь лишь, что мне не звонит сама Соня.

— Соня, к сожалению, в ближайшее время не сможет никому звонить.

— Что случилось?!!

— Соню вчера увезли в клинику с приступом аневризмы. Её едва успели спасти. Я сегодня ещё должна позвонить и узнать, как прошла операция.

— Бож-же мой. И я ничего не знал…

— Да? А мне кажется, что знали, господин Косарецкий. Или, во всяком случае, предполагали!

— Нила, ваш голос звучит чересчур обвинительно. Я ничего не понимаю. В чем вы меня обвиняете?

— Вы можете сейчас приехать в особняк Сони?

— Могу.

— Так приезжайте поскорей, это важно.

— Хорошо. — И Марк отключил телефон.

В ожидании Марка я не стала переодеваться, полагая, что мой экзотический вид и грозно торчащие из головы шпильки только придадут мне солидности. Я согрела чайник, заварила плиточного чаю сорта «мандаринская уточка» и заставила себя выпить пару чашек. Сражение с отравленными стрелами ша жутко меня вымотало, я чувствовала, что силы мои почти на исходе. Силы не физические, разумеется, а те, которые давали мне возможность быть мастером ветров и вод… Мне требовалось время, чтобы восстановить их.

А времени, возможно, у меня и нет.

Неизвестно, с добром или худом едет ко мне Марк Косарецкий.

Неизвестно, что он за человек.

И человек ли он, если от его подарков исходит такая ужасающая мрачная сила.

Нет, в биологической принадлежности Марка к человеческому роду я нисколько не сомневалась, но вот с точки зрения фэн-шуй Марк вполне мог оказаться тем, кого называют «ядовитая стрела». Человек — «ядовитая стрела» обречён создавать проблемы окружающим и превращать их жизнь в настоящий кошмар. Просто по-другому «ядовитая стрела» не может. В нем слишком много негативной энергии, толкающей его на то, чтобы постоянно вступать в конфликт с окружающим миром, разрушать семьи, доводить до истерик родственников и соседей. Определить такого человека достаточно просто — по его же манерам и поведению. Если «стрела» — женщина, то она наверняка склочница, сплетница, интриганка с внимательно-завистливыми глазами. От такой женщины мужья и вообще мужчины бегут, как тараканы от дихлофоса, даже несмотря на то что, как правило, такие женщины — настоящие красавицы. С ними просто невозможно ужиться. Впрочем, с мужчиной — «ядовитой стрелой» ужиться невозможно тоже. Он остро чувствует себя одиночкой, поэтому его тянет то стать неформальным политическим лидером, то удариться в разгул с самыми непотребными шлюхами, то сочинять романы или музыку, темы и стиль которых дороги и понятны лишь ему одному. По жизни такой мужчина идёт один, но идёт гордо и независимо, поскольку чувствует себя особенным, избранным, непонятным пошлой толпе… Только по ночам этому мужчине иногда хочется выть от одиночества…

Марк Косарецкий — такой?

Что ж, приедет — поглядим.

Он не заставил себя долго ждать. У меня ещё чай не остыл в заварочном чайнике, а Марк уже звонил в парадную дверь.

Я впустила его.

— Ещё раз здравствуйте, — сказал Марк, и глаза его удивлённо расширились. — Ого, в каком вы наряде! Прямо императрица Цыси.

— Спасибо за комплимент, хотя он и неточен. На мне национальное китайское одеяние, а императрица Цыси, как известно, была маньчжуркой. Проходите, пожалуйста. Как вы понимаете, Марк, я пригласила вас не для праздных разговоров.

— Это-то я понимаю, но хотелось бы подробностей.

— . Пожалуйста, проходите, присаживайтесь.

Марк уверенно плюхнулся на диван в нижней гостиной, а я ещё минуту постояла, чтобы налить ему чаю.

— Вот чай. — Я подала мсье Косарецкому чашку. — Настоящий китайский, сорт «мандаринская уточка», у вас в России такого никогда не подадут. Пейте.

— Надеюсь, не отравлен? — усмехнулся Марк. — Вы так на меня смотрите… Ни одна женщина ещё на меня так не смотрела.

— Охотно верю. — Я присела в кресло напротив. Снова отметила, что франтом мсье Косарецкий не вырядился. Все те же тёртого вида джинсы и свитер е уродливой подпалиной. Неухоженность как образ жизни. Как особая политика: женщины в первую очередь падки на неухоженного мужчину — им хочется его обиходить, отстирать-отгладить, сбрызнуть лавандовой водой, припудрить синяки и царапины… Только потом выясняется, что за внешней неухоженностью и заброшенностью скрывается стальной диктатор, который сам примется женщину кроить-выворачивать по своему образу и подобию. Я не права, господин Косарецкий? А?

Конечно, такого вопроса я не задала. Когда Марк допил чай, я сказала:

— Мне бы хотелось, чтобы вы поднялись со мной в рабочий кабинет Сони.

— А что такое?

— Увидите.

Пока мы поднимались, Марк спросил:

— Вы звонили в клинику, узнавали, как Софи себя чувствует?

— Ещё нет, ещё рано. Сначала мы должны с вами уладить один вопрос, а потом уж позвоним в клинику.

— Хорошо, но вы говорите такими загадками, Нила…

— Загадки — это единственная реальность, которая нас окружает. Так говорил мой учитель, — сказала я.

— Ваш учитель?

— Да. Мастер фэн-шуй.

— Я всегда считал фэн-шуй выдумкой для простаков, — начал было Марк, но я остановила его:

— Меня не интересует ваше мнение по поводу фэн-шуй, господин Косарецкий. — Если вам угодно дискутировать со мной на эту тему, давайте отложим дискуссию до лучших времён. Мы пришли.

Я толкнула дверь кабинета, она бесшумно отъехала в сторону, и уже с порога я увидела этажерку, а на ней — маленькую овальную коробочку, которая чуть не повергла меня в энергетическую кому.

— Господин Косарецкий, — не переступая порога кабинета, напряжённым голосом сказала я, — пожалуйста, войдите в комнату и возьмите с этажерки маленькую коробочку, обтянутую лиловым бархатом.

Господин Косарецкий сделал это бестрепетной рукой. Ещё бы, для него-то коробочка и её содержимое не представляют никакой угрозы!

— В чем дело? — осведомился Марк, держа коробочку. — Это мой подарок Соне, обратно я его не приму.

Марк раскрыл коробочку. Я буквально принудила себя не зажмуриваться.

Облачко из нефрита, опутанное золотой паутиной, разумеется, было на месте. И ничего сверхъестественного в его блеске не наблюдалось. Ничего, кроме того, что вещица эта была выраженным злом. Воплощённым. Материальным.

— Вы так побледнели, — сказал Марк, глядя на меня.

Ещё бы мне не побледнеть!

— В чем дело?

— Дело в том, господин Косарецкий, что я, в отличие от других людей, вижу истинную энергетическую суть каждой вещи. Я не буду вам сейчас говорить об инь и ян, о ци и ша, это не изменит сложившегося положения. Скажу одно: каждое явление в мире, каждый человек и каждый предмет, — да, даже неодушевлённый предмет, обладает определённым зарядом энергии. Или позитивной — ци. 11ли негативной, называемой ещё дыханием смерти, — ша. Чем проще структура предмета или явления, тем проще определить его энергетическую принадлежность. Но чем сложнее внутренняя структура, внутренний мир — как у человека или животных, тем труднее определить, что доминирует в нем: ци либо ша.

— И что же доминирует в этом скромном нефритовом кулоне? — сделал правильный вывод из моей лекции Марк.

— Ша. Причём настолько, если можно так выразиться, концентрированная, что одним только пребыванием этого кулона в доме можно сделать человека больным.

— То есть вы хотите сказать, — возмущённо начал Марк, — что я, подарив кулон Софи, тем самым спровоцировал её заболевание?

— Я не хочу говорить это наверняка, — ответила я. — Но такое вполне возможно. Соне стало плохо с того момента, когда она рассмотрела этот злополучный кулон. Скажите, откуда он у вас? Уж явно не из ювелирного магазина!

• Предыдущая
• 32/54
• Следующая