Рандеву с «Варягом» - Михайловский Александр Борисович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/76
• Следующая

Вспышка взрыва в ночном мраке полыхнула прямо в глаза. Я даже зажмурился. Почти сразу же в уши ударил страшный грохот, заставивший меня присесть. Мне показалось, что я оглох и ослеп.

ТОГДА ЖЕ И ТАМ ЖЕ.

СКР «ЯРОСЛАВ МУДРЫЙ».

Капитан 2-го ранга Виктор Петрович Юлин.

Мы четко видели этот японский вспомогательный крейсер. Следом за ним на север шел приз, русский двухтрубный пароход, примерно на пять-шесть тысяч тонн водоизмещением. Два часа назад эту пару засек воздушный разведчик и подтвердил, что речь действительно идет о японском вспомогательном крейсере и захваченном им торговом судне Доброфлота. С «Москвы» нам поступил по-ларионовски краткий приказ: «добровольца» — освободить, японский крейсер — потопить. Жертв среди штатских избегать, с японской призовой партией не церемониться. В случае активного сопротивления — всех в расход. Всё, точка.

Ну, если есть на то добро, тогда все просто и ясно. Начинаем командовать. Отдал командиру БЧ-1 приказ рассчитать курс на перехват и курс для «Маньчжура» в точку ожидания, чтобы мы, имея в кильватере купца, смогли с ним соединиться без потери времени. А сам вызвал к себе на ГКП командира прикомандированного к нам взвода морской пехоты, старшего лейтенанта Красильникова.

Начал я вполне официально.

— Товарищ старший лейтенант, командование поставило перед вами задачу — освободить русский транспортный пароход, захваченный японским вспомогательным крейсером. — Тут я перешел на тон, который принят сейчас в Русском Императорском флоте. — Олег Сергеевич, пустить на дно японский крейсер — это моя забота. А вот освобождать русский пароход придется вам. Учтите, что по некоторым признакам в штабе соединения сделали вывод, что русский пароход может оказаться даже грузопассажирским, так что ваша ответственность возрастает многократно. Справитесь?

Здоровенный детина в полевом камуфляже посмотрел на меня и иронично ухмыльнулся.

— Товарищ капитан второго ранга, дорогой Виктор Петрович, при использовании вертолета — справимся безусловно. Если действовать только катерами, то будет посложнее. Вы же помните, что нас последнее время только на это и натаскивали — заложников освобождать. Всего-то и разницы, что пираты теперь не чернокожие, а узкоглазые. Да еще в штанах бегают, носят какую-никакую форму. Снимочек объекта, если можно, и, скажите, пожалуйста, сколько у нас на все про все времени?

Я кивнул.

— Вертолет в полном вашем распоряжении. Лейтенанту Митькову уже даны соответствующие распоряжения. Снимочка вам предоставить не могу, — расстояние великовато для факс-связи с «Москвой». А времени у вас примерно два часа, но с мичманским зазором, посему вы должны быть готовы к старту через полтора часа. Тогда и снова встретимся здесь для окончательной разработки плана операции.

И вот теперь, спустя два часа, боевой механизм запущен. Вертолет с отделением морских пехотинцев и командиром взвода на борту поднялся в воздух и находится в зоне ожидания. Десантный катер с еще двумя отделениями в полной тьме пристроился в кильватер пароходу. Ночь — наш друг и союзник. Именно она укрывает нас от нескромных взглядов своим черным покрывалом. Противник же, напротив, ярко освещен и демонстрирует полную беспечность.

Значит, пора. Мы подкрались к японцу уже на двадцать кабельтовых. Для нас — это пистолетный выстрел.

Всё, даю команду:

— Огонь!

Ночной мрак расступается, вспоротый яркими вспышками артиллерийских выстрелов. Огненными кометами летят по небу реактивные бомбы, выпущенные из РБУ-6000. Пятнадцать снарядов из АК-100 и пять реактивных бомб. Может быть, это слишком жирно, но рядом гражданский пароход, и нельзя дать японцу возможность огрызнуться. Добавки не потребовалось, объятый пламенем японский вспомогательный крейсер накренился и стал быстро погружаться в воду. Ночная засада удалась идеально. Теперь очередь морской пехоты показать — на что они способны.

ТОГДА ЖЕ И ТАМ ЖЕ.

ГРУЗОПАССАЖИРСКИЙ ПАРОХОД ДОБРОФЛОТА «ЕКАТЕРИНОСЛАВ».

Капитан Николай Михайлович Кузьменко.

Через минуту, когда в глазах прекратили плясать фиолетовые звездочки, я увидел, что несчастная «Дайчу Мару», пылая, как свеча, и освещая все вокруг, с большим креном на левый борт погружается в воду. Чтобы избежать столкновения с ней, наш рулевой, Иван Федоров, резко вывернул штурвал влево. От заложенной резкой циркуляции мы все чуть не попадали на пол.

Мы-то с Иваном на ногах устояли, привычные уже — я ухватился за машинный телеграф, а он — за штурвал. А вот японскому матросику не повезло, он кубарем полетел в угол ходовой рубки, да, кажется, так там и остался. Только Иван выправил курс, обходя тонущий японский корабль, как секунду спустя нас накрыло воем, свистом и грохотом. За остеклением рубки бушевал настоящий ураган, подобный маленькому тропическому тайфуну. Все вокруг залил неземной бело-голубой свет. Откуда-то сверху упал конец, и по нему на нашу палубу один за другим начали соскальзывать люди в странных круглых шлемах, одетые в зеленые пятнистые куртки, и с короткими карабинами в руках. Оглушительно грохнул выстрел. Это японец, полусидя в углу, из своей «арисаки» попытался застрелить Ивана, ранив его в плечо. Японец передернул затвор и теперь наводил свою винтовку на меня.

«Ну, все», — только и успел подумать я, как в рубку ворвался один из тех, кто упал на пароход с неба. «Пятнистый» напоминал своим размалеванным черными полосами лицом свирепого дикаря. Он выстрелил почти не целясь из большого автоматического пистолета в японца. Пуля попала тому прямо в голову. Незнакомец двигался стремительно, как дикая кошка.

Даже не взглянув на труп, «пятнистый» подскочил к машинному телеграфу и, оттолкнув меня в сторону, перекинул рукоятку в положение «полный назад». От резкого толчка мы все опять чуть не попадали с ног. Снаружи на палубе застучали выстрелы: резкие, как щелчки кнута, «арисак» и сдвоенные приглушенные хлопки механических карабинов. «Пятнистый» повернулся ко мне, на его хлястиках-погонах блеснули три маленькие звездочки. Улыбнувшись во все свои тридцать шесть зубов, он представился:

— Старший лейтенант Красильников, морская пехота Балтфлота. Не боись, дед, все будет в шоколаде! И не таких, блин, обламывали! — Выждав какое-то время, он резким движением поставил рукоятку машинного телеграфа в положение «Стоп».

Наш «Екатеринослав» послушно лег в дрейф. Еще немного, и выстрелы прекратились. Наступила тишина. Старший лейтенант, или, как мне привычней, поручик, наклонил голову, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, а потом кивнул.

— Все, дед, писец котятам, околели от счастья. — Потом взгляд его упал на зажимающего окровавленный рукав Ивана.

— Бондарчук, бисов сын, там наших никого не зацепило? Если нет, тогда бросай все и дуй в рубку, тут макака нашего матроса подстрелила.

К счастью, оказалось, что пуля прошла насквозь, не зацепив ни кости, ни крупных сосудов. Пока санитар бинтовал Ивану руку, я вышел на палубу. Выдраенные вечером моими матросами доски палубы были залиты кровью. Повсюду валялись трупы японцев. Вот лежит их офицер, успевший обнажить свой фамильный меч. Лежит навзничь, широко раскинув ноги. А во лбу и чуть пониже левого глаза у него дыры, и затылка, считай, что нет. Тут же в самых разнообразных позах лежат его подчиненные. Ан нет, вон и двое живых уткнулись мордами в палубу, сложив на затылке скованные наручниками руки. Тут же двое «пятнистых» обсуждают — отправить этих убогих за борт вместе с остальными или все-таки взять в плен.

Обойдя судно, я убедился, что все произошло так стремительно, что кроме Ивана из пассажиров и команды никто не пострадал. А немного позже показался и наш спаситель, крейсер 2-го ранга «Ярослав Мудрый». Его хищный, стремительный силуэт резал воду по левому борту от нас. И теперь «Екатеринослав», подчиняясь распоряжению капитана 2-го ранга Юлина, следует в направлении Корейского пролива. Нам было сказано, что опасно отпускать нас без эскорта в самостоятельное плавание к Дальнему. В Желтом море еще могут находиться недобитые японские корабли. Невооруженному пароходу и малого миноносца за глаза хватит.

• Предыдущая
• 30/76
• Следующая