Как дочка короля плакала по Луне - Фаржон (Фарджин) Элинор - Страница 1

• 1/4
• Следующая

Как-то вечером дочка короля выглянула в окно, увидела Луну и захотела с ней поиграть. Она протянула руку, но не смогла достать Луну.

Тогда она поднялась на чердак, залезла на стул и открыла люк, а потом выбралась на крышу, но так и не смогла достать Луну. Дочка короля вскарабкалась на самую высокую трубу, но все равно не смогла достать Луну. Тогда она расплакалась.

Мимо пролетала летучая мышь, она остановилась и спросила:

— Дочь короля, отчего ты плачешь?

— Я никак не могу достать Луну.

— Я тоже не могу, — сказала мышь, — а если бы и смогла дотянуться, то все равно у меня бы не хватило сил, чтобы выдернуть Луну из неба. Но хочешь, я скажу Ночи о твоем желании — вдруг она принесет тебе Луну?

И летучая мышь полетела к Ночи, а дочка короля изо всех сил вцепилась в трубу, чтобы не упасть, и продолжала плакать, глядя на Луну. Когда настало утро и Луна ушла спать, проснулась ласточка, жившая в гнездышке под крышей; она спросила:

— Почему ты плачешь, дочь короля?

— Я хочу Луну!

— Ну, я-то предпочитаю Солнце, — отвечала ласточка. — Но мне жаль тебя. Скоро придет День, я расскажу ему о твоем желании, вдруг он тебе поможет!

И ласточка улетела навстречу Дню.

А во дворце тем временем поднялся переполох: няня пришла в спальню и обнаружила, что королевской дочери там нет.

Она тотчас помчалась к спальне самого короля и забарабанила в дверь:

— Проснитесь, Ваше Величество! Кто-то украл вашу дочь!

Король выскочил из постели и спросил сквозь замочную скважину:

— Что? Кто?

— Наверное, чистильщик королевской серебряной посуды, — отвечала няня. — Ведь на прошлой неделе мы не досчитались тарелки. А тот, кто украл серебряную тарелку, украдет и принцессу.

— Арестовать! — повелел король.

Няня со всех ног понеслась к казарме и передала дежурному полковнику приказ: немедленно арестовать чистильщика королевской серебряной посуды за то, что он украл принцессу. Полковник надел мундир с эполетами, сапоги со шпорами, пристегнул к поясу меч, прицепил на грудь свои медали и дал своим солдатам неделю отпуска, чтобы они успели попрощаться с родными.

— Мы арестуем негодяя первого апреля, — сказал полковник.

Потом он заперся у себя в кабинете и стал строить план атаки.

Няня вернулась во дворец и рассказала новости королю. Король остался доволен.

— Ну вот, дело сделано, поделом этому мальчишке! — сказал он. — Да смотрите не проболтайтесь до первого апреля! Но где же принцесса?

Он послал за своим главным сыщиком. Сыщик тотчас принял умный вид и изрек:

— Прежде всего нужно собрать улики и отпечатки пальцев.

— Чьих? — спросил король.

— Всех! — ответил главный сыщик.

— И моих?! — спросил король.

— Естественно! Ведь вы, Ваше Величество, — первый джентльмен королевства. С вас и начнем.

Король был польщен. Но прежде, чем взять с него отпечатки пальцев, главный сыщик призвал к себе всех своих подчиненных и велел им собирать улики и доказательства — и чтобы все переоделись в кого-то другого!

Помощник главного сыщика почесал подбородок и сказал:

— Извините, шеф, дело в том, что прошлой весной, делая генеральную уборку, я обнаружил в своих маскировочных нарядах моль и отдал их старьевщику.

— Ну так закажите что-нибудь от портного, который шьет нам маскнаряды! — распорядился главный сыщик.

— А можем мы выбрать маскнаряд по своему усмотрению?

— Конечно! Выбирайте, что хотите, лишь бы все были разными.

Не так-то легко придумать тысячу разных маскнарядов, а именно столько сыщиков служило под началом главного сыщика. Трое хотели нарядиться грабителями, а пятеро — игрушечными плюшевыми мишками.

Тем временем главный сыщик уже приготовил на тарелке черную смесь, и король как раз натер ею указательные пальцы на обеих руках, но тут вошла кухарка и объявила, что уходит из дворца.

— Почему? — спросил король.

— Потому что я не могу разжечь огонь, — объяснила кухарка. — И не могу готовить обед!

— А почему же ты не можешь разжечь огонь?

— В трубу течет вода, стекает и стекает неведомо откуда, я вытираю и вытираю, а она все капает и капает.

— Что ж, иди, но сначала нам надо взять у тебя отпечатки пальцев, — сказал король.

— А это больно? — спросила кухарка.

— Нет, это даже забавно, — сказал король.

Кухарка позволила взять ее отпечатки пальцев, а потом пошла упаковывать вещи.

Как только остальные кухарки во всем королевстве узнали, что королевская кухарка ушла из дворца, они тотчас перестали готовить. Так уж там было заведено: то, что происходило во дворце короля, немедленно копировали в замке герцога, и графа, и барона, и в особняке мэра, и в доме мистера и миссис Джон Дженкинсон.

Как следствие этого…

Впрочем, следствий оказалось так много, что в эту главу они уже не поместятся. Если тебе интересно, читай дальше.

Так вот, летучая мышь улетела на поиски Ночи, рассказать ей, что дочь короля плачет, потому что не может достать Луну. Но отыскать Ночь не так-то легко, хотя мышь и видела повсюду ее тень. Наконец мышь отыскала Ночь — та гуляла по лесу, проверяя, все ли в порядке. Если, например, какой-то цветок не спал, Ночь касалась его, и он закрывал глаза. Если дерево шелестело ветвями во сне, Ночь поглаживала его, пока оно не затихало. Если жаворонок спросонья запевал песню, она гладила его перышки, и он снова засыпал. Но сову, задремавшую в дупле, ночную бабочку, уснувшую под листком, Ночь разбудила и велела лететь в темноте. Когда летучая мышь примостилась на руке у Ночи, та спросила:

— Что нужно тебе, дитя мое?

— Королевская дочь плачет, хочет достать Луну.

— Пусть поплачет. Я не могу отдать Луну, мне она и самой нужна. Лети да скажи ей об этом.

— Но, матушка, она все время плачет!

— Фи! — сказала Ночь. — Если детям давать все, чего они хотят, да из-за чего плачут, бедные мамы совсем лишатся сна. Ну, скажи, чего ради я должна дать этой девочке то, из-за чего она плачет?

Мышь попыталась придумать причину и наконец выпалила:

— У нее серые глаза, черные волосы и белые щеки!

— Ну и что, глупышка? — удивилась Ночь. — Иди-иди, я занята.

И Ночь, стряхнув с руки летучую мышь, поплыла дальше, а мышь повисла на ветке вниз головой, надувшись от обиды.

Тут из дупла высунулась сова:

— У нее и правда серые глаза?

— Да, серые, как сумрак.

Из норки в земле выглянула мышка, спросила: — Ты говоришь, черные волосы?

— Да, черные, как тень.

А ночной мотылек высунулся из-под листа и спросил:

— И белые щеки?

— Да, белые, как свет звезд.

Тогда сова сказала:

— Значит, она тоже ночное создание, как и мы, и мы должны ей помочь. Раз она хочет Луну, надо дать ей Луну. Ночь не права!

— Ночь не права! — повторила мышь.

— Ночь не права! — тихо откликнулся мотылек.

Пролетавший мимо ветерок услышал эти слова и разнес их по свету: «Ночь не права! Ночь не права!»

Послушать его вылезли все дети тьмы: совы и лисы, козодои и соловьи, любящие петь по ночам, крысы и мыши, летучие мыши и ночные бабочки и кошки, которые любят бродить по черепицам при Луне. Ветерок трижды повторил эти слова, и они все тоже начали повторять: «Ночь не права! Ночь не права!»

— Эй, что вы там кричите? — спросила Луна со своей вышины.

— Ночь не права! Ночь не права!

— Вы правы, — согласилась Луна, — уж кто-кто, а я-то Ночь знаю. Конечно же, она не права.

И никому даже в голову не пришло спросить, позему же Ночь не права. Достаточно того, что все это повторяют. Задолго до наступления утра все дети Тьмы так разошлись, так рассердились на свою мать, что решили восстать против нее.

• 1/4
• Следующая