Ключ разумения - Жарков Александр - Страница 31

• Предыдущая
• 31/62
• Следующая

Они лежали на берегу моря, пятками к воде. Море пошумливало, и было тепло. Они лежали под деревом, с облезлым, как у платана, стволом, и с кленовыми резными листьями, на ветке пела птичка с раздвоенным хвостом и жёлтой грудкой. Солнце было далековато от горизонта. Они смотрели в голубое небо в мелких барашках, и общались.

– Ты что-нибудь помнишь?

– Да, мы летим в бездну.

– А потом?

– Боль. Вероятно, от удара.

– А у меня дух перехватило от полёта.

– От падения.

– Называй, как хочешь.

«Какой же всё-таки голос скрипучий, старческий, противный!», – подумал Гистрион и поднял голову. «Какая же всё-таки омерзительная, до тошноты – брр!»

– А ещё что помнишь?

– Два крыла. Чёрное и белое.

– Или два плаща.

– Или два плаща. А интересно, если двинуться, то что?

– Попробуй.

Она вскочила, скинула хламиду и вбежала в море. И стала омерзительно гоготать.

Приподнявшись на локтях, Гистрион наблюдал, как она прыгает в воде. «Судя по её прыгучести, не скажешь, что старуха». Скосив правый глаз, он вдруг увидел лютню, аккуратно висящую на ветке. Он лёг.

Она уже была здесь и склонилась над ним. Совершенно голая. Его затошнило, и он закрыл глаза.

«Бежать, бежать! – стучало у него в голове. – Она уже в безопасности, и мне с ней не по пути в любом случае.»

– Надо бы познакомиться, – сказала ведьма.

– Зачем? – Гистрион повернулся спиной к ней.

– Меня зовут э-э… Мэг, и я тебя где-то видела.

– Меня зовут Гистрион.

– Это имя такое?

– Да, имя. Другого пока не будет.

– И у меня… пока Мэг. Так ты трубадур, песенки поёшь? Гистрион… Мне так больше нравится.

«Да отодвинься же подальше, воняет!», – раздражался в Гистрионе принц Алекс.

– Ты думаешь, от меня воняет? – озвучила она. – Я только что искупалась… Может теперь от меня будет вонять всегда? – И он услышал, как она опять зашлёпала по воде. Она сидела на выступающем из воды камне и яростно тёрла себя песком.

– А мне твоя песенка не понравилась, про полёт, – сказала она с обидой. – По-моему, у тебя нет дара.

– А у тебя, по-моему, нет чар, раз ты не смогла прогнать эту шантрапу. – Гистрион повернулся и приподнялся на локтях, и тут же в голове у него возникли строки:

Оон вскочил и снял с ветки лютню, чтобы подобрать мотив к новым строчкам, но раздумал и пошёл в море. Удивительно, но он не чувствовал себя человеком, сломавшим шею в пропасти: все члены, включая и шею, были послушны и не болели! Зайдя за большой валун, чтоб отгородиться от ведьмы, снял лохмотья, положил на верх камня. И стал осторожно окунаться в солёную сверх меры воду. Он думал, что раны начнут ныть, но никаких ран, ни старых царапин, на теле не было. Он тронул языком нёбо, и молния прожгла его: верхние выбитые позавчера зубы были на месте! Он крепко подёргал их рукою – настоящие!

– Как такое может быть?! – заорал он. Из-за валуна показался блин со слоновьими ушами и полулысой головой.

Что случилось? – спросил блин.

– Эй-эй! – Гистрион спрятался по шею под воду.

– Да очень надо! – смутилась Мэг, – я думала, случилось чего. – И блин исчез.

Гистрион с удовольствием окунувшись несколько раз с головой в тёплую солёную воду – плавать он толком не умел, в Студёном море и в горных кеволимских ручьях особо не поплаваешь, – оделся и пошёл к дереву, чтобы подобрать новую мелодию. Но… лютни не было. Мэг ещё плавала, неуклюже, по-собачьи, видно, тоже не у воды росла. А лютни на обозримом пространстве не наблюдалось. Гистрион в задумчивости прислонился к толстому стволу. Сзади море, впереди горы.

– Так стоять! – крикнул мужской голос. И стрелы, свистя, пошли вонзаться в дерево вокруг Гистрионовой головы. Через минуту, когда наступило затишье, он с трудом голову вытащил. Испуганная Мэг стояла поодаль, готовая бежать. А из-за камней, которые окружали пляж, донеслись звуки лютни. И где-то, когда-то слышанный голос хулиганил:

– А я узнал тебя по стрелам! – закричал радостно Гистрион. – Выходи, Метьер Колобриоль!

– Смотри-ка, и фамилию не перековеркал, – сказал, выходя из-за камня, белокурый юноша небольшого роста с лютней в руке и с колчаном на поясе.

Они обнялись, и Метьер стал выдёргивать из дерева стрелы.

– Ну что? – спросил он. – Кажется, ты нашёл свою принцессу? (Мэг в это время одевалась за валуном). Гистрион покраснел. Мэг, уже в хламиде, вышла и уставилась на Метьера. Лучник буквально онемел.

– Какую принцессу? – с вызовом спросила она. – Меня, что ли? Чего язык проглотил? Или никогда не видал такой красоты?! Смотри, смотри, пока глаза не лопнут! – И перекинулась на принца. – Так какую принцессу ты ищешь, трубадур?

– Я Гистрион, – мрачно сказал Гистрион. – Это Мэг. Это Метьер – лучший стрелок из лука. Он из Деваки, – познакомил он их на скорую руку. – А где мы, и как здесь оказались, ума не приложу. А ты что тут делаешь?

– Во-первых, погоди, – засмеялся Метьер. – Давайте-ка сядем под этим платаном и пообедаем. Мне сделали чудесный подарок.

Он был в белой рубахе и в узких зелёных брючках с жёлтыми лампасами – когда он из Сочинённого острова сразу очутился здесь, то обнаружил на поясе колчан со стрелами и лук, а в кармане небольшой кусок материи серебристого цвета с буквами Вэ и Ка, и сейчас он эту материю разворачивал, на редкой травке, пробившейся сквозь песок под платаном. Тотчас появилась всевозможная еда и питьё: это была скатерть-самобранка. Гистрион ничему уже не удивлялся: реальность ли это, сон ли – кто скажет?

Мэг, чувствуя, что друзьям не очень приятно видеть её лицо за едою, повернулась к ним спиной. И ела сперва кое-как, а потом жадно, так что шевелился горб и ходуном ходили слоновьи уши. Пахло от неё теперь морем. Метьер многозначительно глянул на Гистриона и печально покачал головою.

Утолив голод, Гистрион стал расспрашивать Метьера, как он снова оказался в Середневековье.

– Пока не будем об этом, – сказал Метьер, – возможно, это не моя тайна. Скажу только, что в Деваке перемены. Правительство толстяков свергнуто. – И он вкратце рассказал, что произошло в Деваке, ничего не говоря о себе, и быстренько перешёл к расспросам.

– А ты, брат Гистрион, как видно, не нашёл своей пр… чего искал? – закончил он осторожно.

Гистрион был более словоохотлив, и рассказал ему всё, закончив пропастью и чудесным спасением. И даже о белом и чёрном крыле.

– А может, плаще? – спокойно спросил Метьер, и показал эмблему на колчане: чёрный плащ и на его фоне меньший белый. Такое же изображение было на обратной стороне скатерти.

– Чей это герб, Метьер, кто наши спасители?! – закричал взволнованный Гистрион.

– Не моя тайна, – развёл руками Метьер. – Скажу только, что меня тоже спасли они, по крайней мере, один из них. – Он воткнул стрелу в песок. – Пять часов пополудни. Мне пора в Деваку.

– В Деваку? – спросила, повернувшись Мэг. Глаза её горели. Они были карие, как у Кэт. И это неприятно поразило Гистриона. – Неужели это не сказка, и Девака существует?

– Также у нас рассказывают малышам сказки о Середневековье, – усмехнулся Метьер. – Это всё Непроходимая стена виновата. Но скоро будет по-другому. Будем друг к другу в гости ездить, – он хлопнул Гистриона по коленке и встал. – А вы теперь куда?

– Куда Мэг, я не знаю, – Гистрион рубанул рукой, отделяя себя от неё. – А я на поиски принцессы.

Метьер положил ему руки на плечи и уставился в серые глаза.

• Предыдущая
• 31/62
• Следующая