Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации - Зенькович Николай Александрович - Страница 31

В 13.45 председательствовавший судья Лоуренс объявил о перерыве в работе трибунала до 14.50. Группа, приведшая Бормана в суд, вышла из Дворца правосудия подышать свежим воздухом. Принесли бутерброды и кофе, но Борман ничего не ел.

В 14.50 опять сели на свои места в галерее для почетных гостей в ожидании приговоров, которые должны были вот-вот зачитать.

Подсудимые уже не сидели все вместе, как раньше. Их вводили по одному. Первым был Геринг. Председатель читал приговор тихим, но в то же время торжественным и властным голосом:

— Подсудимый Герман Вильгельм Геринг, по пунктам обвинительного акта, на основании которого вы преданы суду, Международный военный трибунал приговаривает вас к смерти через повешение.

Следующим вошел Гесс, которого приговорили к пожизненному заключению, затем Риббентроп (смерть через повешение), Кейтель, Кальтенбруннер и другие. На последний приговор охрана не ввела подсудимого.

— Трибунал приговаривает подсудимого Мартина Бормана по пунктам обвинительного акта, на основании которого он предан суду, к смерти через повешение.

Прозвучали эти роковые слова. Борман сидел неподвижно, как статуя, сохраняя ледяное спокойствие. Судья Лоуренс поднялся, чтобы сделать краткое заявление о том, что представитель СССР выражает свое несогласие с некоторыми решениями и что его мнение будет запротоколировано и опубликовано позднее.

После этого все, кто находился на галерее для почетных гостей, дружно встали и заторопились к выходу. Сопровождавших Бормана внизу чуть не сбила с ног толпа репортеров, которые стремглав мчались к телефонам. Руководитель группы опасался, как бы в этой сутолоке кто-нибудь не опознал их подопечного. Но никто не обратил на него внимания, и ему вместе с охраной удалось выскользнуть из Дворца правосудия. Через несколько часов он уже был в Британии, надежно укрывшись в спасительной тени туманного Альбиона.

По свидетельству все того же отставного британского разведчика Кристофера Крейтона, узнать Бормана было крайне трудно, потому что ему основательно изменили внешность, манеры и даже голос. Пластическую операцию ему делали в Бердхеме, где одно крыло дома было отдано под госпиталь. Роль медсестер исполняли девушки из отдела «М» британской разведки.

После нескольких операций изменилась форма ушей Бормана, его губы стали толще. Частично ликвидировали утолщение на носу и удлинили шрам на лбу. После того как зашили швы, Борман прошел курс реабилитации и спецподготовки. Иными стали его походка, произношение. Он нарочно заикался — якобы последствие войны. Это заикание со временем сделалось совершенно естественным и помогало уклониться от ответов на нежелательные вопросы. Он всегда мог притвориться временно потерявшим дар речи.

Крейтон захватывающе описывает, как секретный отдел «М», в котором он служил и который подчинялся непосредственно премьер-министру Англии, выкрал Бормана в начале мая 1945 года прямо из-под носа советских войск. Вместо него подсунули двойника — Отто Гюнтера, труп которого и был найден. В результате сложнейших пластических операций у того появился шрам на лице, ему поставили пломбы в те же зубы, что и у настоящего Бормана. Так что отличить их практически было невозможно.

Похищенного Бормана англичане переправили сначала на лодках в свою оккупационную зону, а затем в Лондон. В Британии Борман спокойно жил до 1956 года под именем герра Шулера. В апреле 56-го, накануне визита в Англию Хрущева и Булганина, герра Шулера перевезли в Парагвай, где он и скончался через три года и был похоронен на местном кладбище. В 1972 году по договоренности между ЦРУ, правительством Парагвая и германской разведкой останки Бормана были тайно перезахоронены в Берлине. А потом их якобы обнаружили — совершенно «случайно».

Впрочем, есть предположение, что Борман не умер в 1959 году в Парагвае, а жил в Англии до 1989 года. И там похоронен. Парагвайская версия была обыкновенной «дезой», которые английская разведка запускала в больших количествах, поскольку в 50-е—70-е годы Бормана продолжали упорно разыскивать по всему миру.

Первую «дезу» с целью направить поиски по ложному следу МИ-6 предприняла еще осенью 1946 года. Был запущен слух о том, что высоко в Альпах, близ Берхтесгадена, в недоступном редуте засело небольшое подразделение СС, охраняющее какую-то важную персону. Стали поговаривать, что именно там скрывается Борман. Американцы клюнули на эту наживку, и однажды их самолет разбомбил убежище.

В пятидесятые годы несколько двойников Бормана исполняли свои роли в Италии, Германии и в других странах. Известно имя одного из этих двойников — Питер Бродерик Хартли. Его сходство с Борманом было поразительным: те же широкие скулы, тот же овал лица. Мало кто знал, что ради этого сходства над ним изрядно потрудились специалисты в области пластической хирургии. Хартли и других двойников специально готовили в секретном отделе «М» британской разведки для того, чтобы они уводили охотившихся за Борманом сотрудников иностранных спецслужб по ложным адресам.

Последнюю «дезу» МИ-6 подбросила своему же сотруднику Кристоферу Крейтону в 1989 году, когда отставной разведчик начал работать над книгой о похищении Бормана. Крейтон признается: даже он чуть было не клюнул на эту приманку, поверив в то, что Борман умер в апреле 1959 года в Парагвае.

По Крейтону, все документы, касающиеся дела Бормана, исчезли, а вместо них появились фальсифицированные отчеты и рапорты, что ввело в заблуждение самого Симона Визенталя — «главного охотника за нацистами», который тоже считает: скелет, найденный в Берлине в 1972 году, принадлежал Борману, погибшему там в ночь с 1 на 2 мая 1945 года во время попытки прорыва из бункера рейхсканцелярии.

Для чего МИ-6 понадобилось укрывать фашистского преступника? И вообще, какую цель преследовала вся эта затея с похищением? Правильно ли поступил Черчилль, а позднее сменивший его премьер Эттли, не отдавшие Бормана на суд Нюрнбергского трибунала, который, без сомнений, приговорил бы его к виселице?

По словам Крейтона, Борман охотно сотрудничал с МИ-6 и ЦРУ. Сначала он отзывался о бывшем шефе весьма почтительно. Упоминая о Гитлере, он употреблял слово «фюрер» и, похоже, считал его полководцем. А позднее стал говорить о нем так: «Этот глупый, старый дурак». Пошли в ход еще более резкие обороты.

Допрашивали Бормана основательно. Протоколы допросов составили десятки тысяч страниц. На каждой из них подпись Бормана и следователя. Борман без утайки рассказывал о себе и об истории нацистской партии — от ее рождения и до 1945 года. Это партнерство принесло плоды: Борман под контролем МИ-6 и ЦРУ ездил в Бразилию, Аргентину и другие страны Южной Америки. Результатами поездок стали аресты разыскиваемых нацистов, возвращение баснословных сумм денег, а также золота и драгоценностей. И самое главное — удалось предотвратить попытки построить третий рейх в изгнании.

В этом, наверное, и заключался сверхзамысел проведенной англичанами операции.

Но вернемся к детям высокопоставленных нацистов.

Крейтон пишет, что в начале 1956 года он отправился в Баварию, где встретился с Герхардтом Борманом, одним из сыновей Мартина Бормана. Встреча проходила в присутствии адвоката семьи Флориана Безольда и переводчика Г. К. Киндермана на окраине Фрейзинга, близ Мюнхена. Помимо них присутствовали также жена Герхардта и его сын. Атмосфера была исключительно сердечной.

Прожив столько лет с твердым убеждением, что Мартин Борман погиб в 1945 году, его семья восприняла рассказ Крейтона с нескрываемым скептицизмом. Но они были потрясены, когда Крейтон показал им копию письма Яна Флеминга, где подтверждалось, что операция по спасению Бормана имела место.

Стену недоверия Крейтону помогла пробить одна пустяковая подробность. Через переводчика он поинтересовался у Герхардта, который почти не говорил по-английски, имел ли он, будучи ребенком, пони.

Он ответил:

— Нет, пони был у моего брата Мартина.

— А когда вашей семье пришлось переезжать, — продолжил Крейтон, — он очень расстроился, потому что ему нельзя было взять с собой пони.