Ангелы на льду не выживают. Том 2 - Маринина Александра Борисовна - Страница 52
- Предыдущая
- 52/63
- Следующая
– Похоже, нет, – покачал головой Антон. – Наверное, хотел попробовать с Ефимовой, но не успел. А остальные – народ не денежный, с них и не возьмешь много, да и в заказ они вряд ли поверили бы.
– Ну почему?! – возразил Зарубин. – Полицейский при должности вполне мог поверить, за его головой наверняка многие охотились. Хотя с нами, ментами, связываться – себе дороже, так что ты, пожалуй, прав: Ганджумян – единственная его попытка такого рода. А это точно, что письмо писал Орехов? Вы же мне вроде говорили, что ребята проверяли, адреса все левые, слова какие-то употребляли мудреные про анонимайзеры и прочую хрень. Опять что-то мудрите?
Дзюба и Антон старательно размешивали в своих кружках сахар с таким видом, словно ничего важнее в этот момент в их жизни не существовало.
– Я понял, – удовлетворенно кивнул Зарубин. – Пална сейчас живет у брата, а у ейного братца Александра, которого я знаю как облупленного, имеется сынок подходящего возраста и сомнительных компьютерных наклонностей. Значит, это он вам Орехова вычислил.
– Скучно с тобой, Кузьмич, – проронил Антон, глядя в окно. – Тебя ни удивить, ни обмануть… Тоска.
– Было б весело – вас бы уже всех давно поувольняли к такой-то матери, – ответил Сергей Кузьмич. – И меня заодно с вами. Скучные – они, знаете ли, усидчивые, в том смысле, что подолгу в своих креслах сидят. Именно потому, что скучные. Ни удивить их, ни обмануть. Чего сидим? Кого ждем? Ноги в руки – и бегом раскапывать биографии Власова и Орехова вплоть до детского садика и ясельного возраста. Ромыч дело говорит: очень вся эта история похожа на месть и попытку подставить, причем тот, кто мстит, знает, кому и за что он мстит, а вот его жертва даже не подозревает о том, что когда-то наступила на хвост именно этому мстителю. Если вы найдете мотив, то, вполне возможно, найдете ответ на вопрос, зачем нужен пятый ствол.
– Чай-то можно допить? – насмешливо осведомился Антон.
– Нельзя! – рявкнул Зарубин неожиданно зычным голосом.
Но они все равно допили чай и даже догрызли несколько последних печений из круглой жестяной коробки.
– Сташис! – крикнул ему в спину Зарубин, когда Антон и Ромка покидали кабинет.
Антон обернулся, вопросительно посмотрел на подполковника.
– Помнишь, что сказал папа Мюллер Штирлицу?
Антон мрачно кивнул. Фраза «Штирлиц! А вас я попрошу остаться» стала чуть не поговоркой, ее знали даже маленькие дети. Значит, у Кузьмича припрятана за пазухой плохая новость.
– Ромыч, подожди меня в коридоре, я сейчас, – сказал он Дзюбе и, прикрыв дверь, привалился к ней спиной.
– Если ты думаешь, что я, как ручной попугай, выполняю твои просьбы и не вникаю в их суть, то ты сильно ошибаешься, – продолжал Зарубин весело и спокойно. – Ты дал мне на проверку телефоны Орехова и еще двух кренделей, предположительно причастных к убийству Ефимовой. Так вот, я посмотрел, что получилось. Оба этих красавца находились в момент убийства Ефимовой именно в том районе, где нашли труп. Это хорошо. Но почему-то несколько дней назад местонахождение их мобильных телефонов было зарегистрировано неподалеку от твоего дома. Поздно вечером. Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Не хотел, – угрюмо ответил Антон. – Но теперь, видимо, придется.
Анастасия Каменская и Виталий Кирган сидели в машине адвоката, припаркованной примерно в полукилометре от здания следственного комитета, где находился кабинет Баглаева. Федор Ульянцев вошел в это здание около трех часов назад. Он обещал после разговора со следователем сразу позвонить Антону Сташису, и если результат беседы окажется удовлетворительным, Антон должен будет перезвонить Насте или самому Киргану, а тот уж станет действовать по ситуации. Вечернее время на суточном дежурстве – самое удобное для разговора в кабинете следователя: никакие следственные действия на это время не назначаются, и если нет необходимости выезжать на место происшествия, то собеседникам ничто и никто не мешает.
Настя познакомилась с Кирганом совсем недавно, общих тем для обсуждения у них не было, а все, что важно для дела, они давно уже обсудили и теперь сидели, уткнувшись каждый в свой айпад. Кирган писал письма, Настя складывала пазл и предавалась размышлениям об американском и английском кинематографе тридцатых-сороковых годов. Вернее, не о самом кинематографическом искусстве, а о том, что вот она, например, совершенно ничего о нем не знает и из режиссеров того периода может назвать навскидку только Альфреда Хичкока. А вот Владимир Власов, оказывается, знает такого режиссера Кьюкора, о котором Настя не слышала. Каков вообще круг интересов и знаний этого Власова? Неожиданно для всех стал художником, но изображает только строго ограниченный набор фигур и дорожек. Знает американское и английское кино… Что еще? Возможно, что-то совсем уж необычное, но именно это необычное и протянет ниточку между ним и Филиппом Ореховым, который ни с того ни с сего, вот просто так, за здорово живешь, вдруг затеял длинную и сложную комбинацию с целью упрятать Власова на зону, причем пожизненно.
Она закрыла пазл, нажав на кнопку «пауза», вышла в поисковик и стала, сама не зная зачем, смотреть информацию об англоязычных режиссерах, читала их биографии, названия фильмов, имена актеров, которые в этих фильмах снимались…
«Я что-то ищу, – зудела в голове навязчивая мысль. – Причем мое подсознание точно знает, что именно, а на уровень сознания это никак не выходит. Зачем я это читаю? Что хочу здесь найти? А ведь точно что-то хочу, только не могу понять, что именно».
Она злилась на себя и все равно продолжала методично, файл за файлом, открывать информацию и просматривать ее, даже не пытаясь ни осмыслить, ни запомнить. Наконец, дошла до Хичкока, на экране планшета появился перечень его фильмов. Большинство названий было Насте знакомо, несколько лет назад Лешка подарил ей коллекцию дисков с фильмами Хичкока в толстенных коробках, и после выхода в отставку она успела посмотреть десятка полтора картин мастера. «Леди исчезает», «Подозрение», «Дурная слава», «К северу через северо-запад», «Психо», «Не тот человек», «Незнакомцы в поезде»…
Зазвонил телефон, Антон Сташис сказал, что у Ульянцева все получилось. И даже совсем малой кровью обошлось, потому что Баглаев все-таки очень профессиональный мужик, хотя и с характером. Он и сам уже, судя по разговору с Федором, давно почуял, что двигается не в том направлении, но другого направления просто не видел.
Настя сунула телефон в нагрудный карман ветровки и повернулась к адвокату.
– Вроде бы все в порядке. По крайней мере, Федор ушел из кабинета следователя живым и без телесных повреждений.
– Это хорошо, – кивнул Кирган. – Выжду для приличия минут двадцать, и если Баглаев не уедет на происшествие, рискну сам ему позвонить. Если он согласится меня принять сейчас, значит, у нас все получилось, и мы… – Он не успел закончить фразу, когда зазвонил его телефон. – Наверное, Антон мне тоже решил позвонить для верности, – предположил Виталий Николаевич, откидывая крышку, и тут же брови его поползли вверх. – Это Баглаев.
Он нажал кнопку и заговорил как ни в чем не бывало:
– Слушаю, Тимур Ахмедович… Да нет, что вы, конечно, я не сплю, детское же время, еще даже десяти нет. А что, что-то случилось? Конечно, я подъеду, не вопрос. Одну минуту, я по навигатору трафик посмотрю… Ну, он мне обещает, что минут за двадцать я до вас доберусь. Дождетесь? Ах, вы на дежурстве. Ну, разумеется, Тимур Ахмедович, если вам придется выехать на происшествие, я буду вас ждать. Нет-нет, не беспокойтесь, если вас не будет на месте, я в машине посижу, у меня тут удобно. Договорились.
Кирган выключил телефон и задумчиво потер пальцем переносицу.
– Как-то все неожиданно поворачивается… Я готовился к другому раскладу. Но в любом случае то, что Баглаев сам мне позвонил сразу после разговора с Ульянцевым, говорит о том, что мозги у него острые и работают быстро. Ну что ж, Анастасия, наверное, вы можете ехать домой. Спасибо, что приехали и успели поделиться со мной всей информацией и вашими соображениями, теперь к следователю я пойду во всеоружии. У вас усталый вид, вы же не спали прошлой ночью.
- Предыдущая
- 52/63
- Следующая
