F 20. Балансировать на грани (СИ) - Вечная Ольга - Страница 17

• Предыдущая
• 17/55
• Следующая

Ей нравилось думать, что от нее зависят наши отношения, а мне просто нравилось к ней прикасаться.

Я не предполагал, что наша связь может зайти далеко, с тех пор, как мою голову захватили бесы, я перестал строить планы на будущее, но в тот раз, когда она не пришла ночевать, я понял, что сгораю заживо.

Я прождал ее всю ночь, но она так и не появилась. Я добирался с работы до дома один, так как Аля собиралась ужинать с Сергеем, ее директором, потом написала мне смс: «не жди меня». Но я не мог не ждать. Я ходил из угла в угол, смотрел в окно, вертел в руках телефон и жутко нервничал.

Взглянув со стороны на свое поведение, я понял, что ревную.

Теория Ошо, разумеется, великолепная, она идеально правильная и честная, но… Он не подумал, что делать с мужскими инстинктами, такими как чувство собственничества, желание обладать женщиной, не позволять никому из других самцов прикасаться к ней.

Тут уже не думаешь ни о каких там: это ее выбор, я не имею права менять человека, я должен принимать ее такой, какая она есть… Тут хочется просто свернуть шеи, обоим!

А грудь изнутри сдавливается так, что хочется кричать. Или выть. Или сделать себе больно, чтобы перебить неприятные ощущения. Или отключиться.

Я достал из портмоне нейролептики, вытащил пару таблеток — знакомый щелчок упаковки, и несколько минут смотрел на них, неотрывно.

Здравствуй, рецидив.

На вкус они сладковатые, — какой-то придурок догадался добавить в дрянь аромотизатор, чтобы психи думали, что глотают конфетки. Ну, те, кто еще пока что-то ощущает. Запивать следует большим количеством воды. Через десять минут, после попадания внутрь, дрянь уже поступает в мозг, почки и печень. В другие органы тоже, но в меньших количествах. Меня интересует мозг. Практически мгновенная блокировка дофаминовых рецепторов. Другими словами, мозг частично отключается, мир воспринимается через мутную призму, тормозит. Агрессия, страх, нервозность действительно пропадают, но, увы, вместе с тем происходит нарушение способности мышления и моторных навыков. Превращение человека в овощ.

Зато нет никаких мыслей в голове. Нет, вру, есть одна. Словно тебе нужно сделать что-то важное, что-то срочное и жизненно необходимое, но ты забыл что именно. Ощущения, что мысль где-то рядом, что еще чуть-чуть, и ты поймаешь ее за хвост, поймаешь и поймешь, что тебе нужно сделать. Но бесполезно. Ты, подобно коту, прыгаешь на добычу, но маленькая серая сволочь каждый раз успевает выскользнуть из-под когтистых лап, как бы близко ты ни был, как бы тщательно не подкрадывался.

Я спустил таблетки в унитаз и лег на диван, более не имея желания спать рядом с ней. Наверное, я все больше превращаюсь в себя самого, раз начинаю испытывать подобную брезгливость.

Увиделись мы только на работе следующим днем. Она была в той же одежде, что и вчера, хотя я знаю, что она терпеть такого не может. Увидев меня, Аля опустила глаза, я тоже отвернулся. Больше в течение дня мы не общались.

Ужинали дома молча. Я не спрашивал, потому что не хотел знать подробностей, она не рассказывала, щадя мои чувства. Я написал свои изложения, взял подушку и пошел спать на диван. Свет в спальне горел еще некоторое время, потом она его погасила. И пришла ко мне.

Пару минут сидела рядом, наблюдала за тем, как я имитирую глубокий сон, с помощью медленного размеренного дыхания и расслабленного лица, прикрытых век, потом сказала:

— У меня с ним ничего не было. Мы попали в небольшую аварию и полночи сидели в ГИБДД, я не стала тебе писать, чтобы ты не переживал за меня.

Хорошо, что я шизофреник, иначе я бы испытал к себе отвращение, так как, услышав, что она попала в аварию, а не занималась сексом, почувствовал облегчение. Правда, на одно мгновение, потом резко сел. В коридоре горел свет, поэтому я мог видеть ее лицо, даже выражение глаз.

— Ты ударилась? Ты ездила в больницу? — выпалил я, хватая ее за скулы и вглядываясь в глаза.

— Да, да, ездила. Все в порядке, нас просто «догнали» и слегка подтолкнули…

— Голова не болит? Не кружится, не тошнит? Точно? — мне хотелось прощупать все ее тело, чтобы убедиться, что с ней действительно все в порядке.

— Тебе нужно было спросить, где я была, раз это так сильно тебя волнует, — сказала она, убирая за спину растрепанные по плечам пышные волосы.

— Мы же договорились, что никаких требований и никаких обид.

— Но ты обиделся.

— Это лично мое дело, не забивай голову.

— Мне приятно, что ты обиделся, — провела рукой по моей щеке, очень нежно улыбаясь, смотрела как будто с благодарностью. Кажется, я опять забываю моргать.

— Олег, мне иногда кажется, что ты большой ребенок. В эти моменты мне становится не по себе, понимаешь? Ты мне нравишься, но…

— Аля, я не ребенок, — терпеливо объясняю. — Просто из-за нейролептиков моя реакция несколько заторможена. Я трачу на обдумывание мысли в несколько раз больше времени, чем нужно здоровому человеку. Иногда, я понимаю, о чем был разговор только спустя несколько часов.

— Я знаю. Твоя прямота, твои рассуждения… твоя непосредственность — все это обезоруживает, понимаешь?

— Твой друг сказал, что быть с душевнобольным то же самое, что быть с ребенком? — спросил прямо, продолжая читать в ее глазах ответы на свои вопросы раньше, чем она успевает что-то сказать.

— И он, и Катя, и Нина, и Света… Они все относятся к тебе хорошо, но никто не одобряет моего влечения. Ты меня младше.

— На четыре года. И только. Аля, у меня могут случиться зрительные или слуховые галлюцинации, я могу не успевать следить за темой разговоров, но я взрослый мужчина, дееспособный, который вправе поступать так, как считает правильным. Когда ты со мной, ты не делаешь ничего плохого или незаконного, если тебя саму не смущает моя справка, конечно. И если ты меня не боишься.

Она приблизила свое лицо и поцеловала меня. Сладко и нежно. Потом еще раз, но в этот раз я ответил. Я думал, что растеряюсь, если попаду в подобную ситуацию когда-нибудь, но нет, не растерялся. Инстинкты взяли свое, мне совершенно не потребовались мозги, когда я ее целовал. Все было совершенно естественно, натурально, по-настоящему.

— Ты колешься, — прошептала она, на что я решил, что буду бриться чаще. Она гладила мои волосы, убирая с лица, а я гладил ее плечи и спину, потом руки, потом грудь. Но уже не с целью расслабить для массажа, с целью расслабить для секса.

Аля раздевалась сама, я только помогал ей, стягивая пижаму и оголяя ее восхитительные формы, которые я столько раз трогал через ткань, пока мы спали. Смотреть на ее грудь оказалось безумно волнующе, ощущения были сильнее, чем я помнил. Затем, уже лаская пальцами и языком ее соски, чувствуя, как она ерзает по моим вздыбленным штанам, я ощутил себя полноценным, настоящим мужчиной, и это понимание меня испугало, правда, секундой позже безумно понравилось.

Она сидела сверху, голенькая и прекрасная, я целовал ее шею так, как она любила, одной рукой лаская грудь, снова спину, бедра…куда мог дотянуться, а пальцами второй играя с клитором. Она стонала сладко, искренне, безумно эротично.

— Наверное, нам нужно продолжить, — часто дыша, прошептала она.

— Тебе сейчас хорошо? — спросил я, вводя средний палец в нее, она сделала пару вращений бедрами, откинув голову.

— Мы как студенты, которые боятся перейти к главному.

— Но тебе же это нравится.

— Безумно.

— Тогда делаем так, как тебе нравится.

— Тогда, — она задыхалась, ерзая на моем среднем пальце, в то время как большим я ни на секунду не прекращал гладить клитор, — я хочу засос на шее, как тогда.

Я жадно обхватил губами ее кожу, не отдавая себе отчета в том, что в такт ее движениям толкаюсь бедрами. Наверное, со стороны это выглядело не особо красиво, скорее неприятно, но мы летали. И она улетела первая, кончая то ли очередного движения моих пальцев, то ли от легкой боли, когда я чуть укусил ее кожу. Внутри нее было так горячо, бесы…, я даже думать не мог о том, чтобы почувствовать собой, как внутри нее горячо. Не мог позволить себе мечтать о подобном!

• Предыдущая
• 17/55
• Следующая