На вторых ролях, или Экзамен по спасению принцессы (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 34

• Предыдущая
• 34/44
• Следующая

— В мой кабинет, — скомандовал отец. — Быстро.

И, едва я сползла с кровати, добавил:

— А вы, принцесса, здесь подождете.

— Нет! — воскликнули мы со Смилем хором.

— Лучше не надо. Или отправь ее к матери, или бери с собой. Здесь эта штука. Где-то здесь, я видел, когда Элвин спала.

— Что?! — я мгновенно взвилась на ноги. — Ты видел ее?! Почему не сказал?

— Зачем? — мужчина пожал плечами. — Уснула, и ладно. А я этой штуке показал, что со мной связываться не стоит.

Ну…герой, что уж там.

— Все, Элвин, — прервал меня, готовую разразиться тирадой, отец. — Идем, я отведу тебя к матери.

Ага, послушать так и не разрешили. При взгляде на Смиля мне стало понятно, что он был абсолютно с этим согласен. Спелись, гады…

Мама почему-то не спала. Как чувствовала надвигающееся веселье: читала какую-то жутко занудную книгу, причесанная и одетая, как, впрочем, и всегда. Она подняла голову, с легким удивлением рассматривая компанию, ввалившуюся посреди ночи в ее покои.

— Простите? — вежливо улыбнулась мама. — Вы комнаты не перепутали?

— Не перепутали, — хмыкнул отец. — Элвин останется у тебя до утра.

— Хорошо. А вы?

— А мы пообщаемся.

— Это общение будет предполагать драку, нецензурные выражения, битье посуды и моих любимых ваз?

Смиль с отцом переглянулись, а я едва удержалась, чтобы не фыркнуть.

— Нет, — папа придал себе честное выражение лица. — Мы…м-м-м…просто поговорим.

— Не вздумайте запачкать ковер, он новый. И еще одного ремонта я не перенесу. Элвин, дорогая, садись, сейчас сделаю нам чая. Давай-давай, оставь мужикам их право на общение с себе подобными.

— Ты сравниваешь меня с этим?! — разозлился отец.

— Ну что ты, дорогой, — хитро улыбнулась мама. — Ты несравним. Иди уже, с утра нас ждет Леон. Не хочу, чтобы ты уснул в тарелке с супом, он горячий.

Папа обиженно засопел, а Смиль ко всеобщему удивлению чмокнул меня в шею.

— Не спи, — шепнул он, и в голосе было столько серьезности, что я сразу же поверила.

— О, нет! — воскликнула мама, когда дверь за ними захлопнулась. — Я знаю этот жест.

— Какой жест? — не поняла я.

— Ты закусила губу. Тебе понравился поцелуй. Милая, ты похожа на меня больше, чем думаешь. И с каких это пор поцелуи мужчины, насильно женившегося на тебе, мужлана и хама, стали нам приятны?

— Ну…он бывает…хорошим. Когда не хамит и не пытается меня использовать в качестве орудия мести.

— Такое бывает? — удивилась мама.

— Бывает…в последнее время все чаще. Когда он думает, что я не вижу. Например, пока я сплю, он целует меня и гладит по спине. И он видел шрамы. Ну, и шея…

— А что шея?

— А то шея. Он любит меня целовать в шею. А мне нравится, забавно.

— Забавно? Боги, ты еще ребенок, Элвин. А уже замужем. То есть, практически в рабстве.

— Я не в рабстве. Смиль не такой!

Мама взглянула на меня поверх очков, которые стала носить лет в тридцать, когда от бесконечной работы стало падать зрение. И…плеснула в две чашки коньяка из небольшой красивой бутылки. Подарочный вариант, Леон отцу на день рождения задарил…

— Э-э-э, я не поняла, ты меня спаиваешь?! — я пораженно уставилась на маму.

Ту смутить было не так-то просто.

— Не спаиваю. Когда тебе было двенадцать, твой дядя случайно перепутал бокалы и вместо яблочного морса налил тебе белого вина. Ты тогда уснула под утро, доставая отца просьбами поиграть. Он, кажется, все книжки наизусть выучил тогда. Пей, спать не будет хотеться.

Чай оказался удивительно вкусным, и мы с мамой вдоволь насладились им, абсолютно не беспокоясь, что отец нас убьет за такое наглое присвоение чужой алкогольной продукции. Я и вправду перестала хотеть спать, и мы проговорили до тех пор, пока солнце не взошло из-за горизонта. И, когда уже подали завтрак, дверь маминой комнаты приоткрылась, и заглянул Смиль.

— Посмотри-ка, живой! — фыркнула мама. — Тебе чая с коньячком налить?

— Пожалуй, откажусь, — хмыкнул Смиль. — Элвин, идем спать.

— Я хочу знать, о чем вы разговаривали! — моя душа требовала действий.

— Позже, Элвин.

— Так, погодите, — возмутилась мама. — А куда ты моего мужа дел?! Учти, не посмотрю, что ты на моей дочери женился, высеку.

— Лично? — поинтересовался Смиль.

— Публично! — отрезала мама.

— Да встретил твой муж кого-то, не знаю я имен этих индюков. Элвин, идем.

Вступивший в свои права рассвет уже давно намекал, что пора бы и поспать немного, поэтому я решила послушаться. Да и до жути интересно было, до чего они там договорились. Это же невиданное дело: чтобы отец так быстро менял решения. Еще полдня назад Смиль был в камере, а теперь в моей комнате…

По спине пробежал холодок. Значит, и вправду дело серьезное. Раз рядом со мной разрешено спать человеку, которого еще недавно грозились убить.

— Вечером зайди ко мне, дорогая, — попросила мама. — Нужно кое-что еще обсудить. Лучше на трезвую голову.

— Спокойной ночи, — сказала я и только потом поняла, что утром это звучит глупо, да и мама явно не собиралась спать.

Смиль уверенно вел меня к покоям и я удивилась: откуда он так хорошо знал замок? О чем и спросила, едва мы оказались в комнате.

— Жил когда-то здесь, — мужчина пожал плечами.

— Когда? Когда учился?

— Раньше, когда был маленьким. Все, хватит вопросов, отдохни.

— Так о чем вы с папой говорили?! Я хочу знать!

Вместо ответа меня сгребли в охапку и уложили на кровать.

— Мне тебя самому раздеть. Или это не понадобится?

— Смиль!

— Да, я в курсе, как меня зовут. Спать! — рявкнул он так, что у меня даже волосы дыбом встали.

— Поняла, с мужем тоже не спорю, — пробурчала я, закатив глаза.

И за что мне в жизни двое таких мужиков достались? Командиры демоновы.

— Завтра утром расскажу, — пробормотал мужчина мне на ухо, когда я уже засыпала. — Если сам вспомню.

Ругаться сил не было, и я лениво пихнула его в бок, но получилось, как будто погладила. Так и заснули, не зная, что следующая ночь станет самой длинной в нашей жизни…

Дейна не знала, кто вошел в музей, но отчетливо слышала, как закрылась дверь и медленные шаги стали ближе.

— Дорогая, — раздался голос Кэдерна. — Что ты делаешь под диваном?

— Я не под диваном, — пробурчала откуда-то снизу принцесса. — Я просто на полу. Сережку потеряла.

— Ту самую, которую подарил Карнатар? — он пытался задать этот вопрос безразличным тоном, но, естественно, выдал с головой свою ревность.

— Да, ту самую. Ты не видел? Красная такая, маленькая…

— А может, ну ее? — в голосе мужа прозвучала такая надежда, что Дейна невольно улыбнулась.

— Нет, не ну. Мне надо ее найти. Что вообще происходит?! В этом доме постоянно что-то теряется, пропадает, сбегает, что-то крадут, теряют, уносят…

— Ага. Например, принцессу, — хмыкнул Кэдерн. — И сбегает тоже принцесса, кстати. Традиция, видишь ли.

— Поговори у меня там, — раздался из-под дивана недовольный голос. — Вылезу, ухо откушу. Ничерта не видно. Надо будет сказать горничной, чтобы лучше здесь прибиралась. Так пыльно.

И, словно в доказательство своих слов, Дейнатара смачно чихнула. Она обнаружила отсутствие сережки спустя полчаса после ухода Элвин, когда была в душе. И, естественно, подумала, что потеряла ее здесь, в музее. В последний раз она именно здесь причесывала волосы. Вот и слетела, наверное, когда она ее расческой задела.

— Дейна, — спустя какое-то время проговорил Кэд. — А эта твоя книжка о похождениях Карнатара всегда открыта?

— Что? — женщина отвлеклась от ощупывания ковра в темноте. — Нет, конечно, она закрыта.

— Она открыта.

— Хорошо, она открыта. Я ее не открывала, может, Элвин приходила, или Леон. Да где эта сережка?!

— Дейна, тебе что, сережка важнее того, что я говорю?

• Предыдущая
• 34/44
• Следующая