НФ: Альманах научной фантастики. День гнева - Гансовский Север Феликсович - Страница 20
- Предыдущая
- 20/86
- Следующая
Она многозначительно кивнула гостю, показывая, что за всем этим скрывается еще кое-что невысказанное. Но Ксана Вадимовна нетактично спросила:
— Это ты из-за отца?
Девочка напряглась, как струна.
— Мама права. В таких случаях лучше не примешивать личного, — поспешил Валерий Павлович то ли объяснить что-то девочке, то ли выручить Ксану Вадимовну.
Вита подчеркнуто отвернулась от гостя.
“Этого она еще не поймет, — с сожалением подумал он. — До этого еще слишком много синяков впереди”.
— Вот видишь, доченька… — попыталась начать повое наступление Ксана Вадимовна, но Вита решительно тряхнула головой:
— Я не извинюсь перед ним. Ни за что!
— И не надо, — неожиданно поддержала ее бабушка. — То, что мы тебе сказали, — это на будущее.
Ксана Вадимовна пожала плечами и вышла из комнаты.
Вита украдкой посмотрела на гостя: как он реагирует? Все-таки ей очень хотелось поехать в Прагу. Гость сидел в кресле сгорбившись, опустив голову. Но Вита видела, что его глаза улыбаются.
— Прошу всех к столу! — послышался голос Ксаны Вадимовны.
Они прошли в столовую, где на пультах перед каждым креслом горели лампочки синтезаторов.
— Я уже ввела программу. Оцените мое новое меню, — сказала Ксана Вадимовна гостю.
— Спасибо, но я не хочу есть, — отчего-то смутился он.
— Ну немножко, немножко, только попробуйте. Прежде чем Валерий Павлович успел опомниться, перед ним оказалась тарелка с салатом. Люк синтезатора был еще открыт, значит, сейчас появится еще одно блюдо. Но тут длинный палец гостя нажал на стоп-кнопку. Индикатор погас. Ксана Вадимовна удивленно повернулась к Валерию Павловичу. А он как-то уж очень беспомощно развел руками и проговорил:
— Но я совсем не хочу есть.
Бабушка, не отрывая от него своих быстрых антрацитовых глаз, нахмурила брови. По ее лицу было видно, что она о чем-то напряженно думает.
Валерий Павлович скользнул по ней взглядом. “Надо ей помочь. Пожалуй, это неплохой выход для всех нас”. И он подсказал ей мысленно; “Да, ты не ошибаешься. Именно поэтому я кажусь вам странным, именно поэтому мне не нужно есть”.
— Извините, — обратилась бабушка к гостю и повернулась к Ксане. — Можно тебя на минутку? Поможешь мне… (Последняя фраза была сказана специально для гостя.)
Женщины вышли в другую комнату, и здесь бабушка, с упреком произнесла:
— Не приставай к нему. Разве ты еще не поняла?
— Что я должна понять?
— Ты не заметила в нем ничего необычного?
— Какой-то он странный…
— “Странный”… — протянула бабушка. — Это нам он кажется странным. А мы ему?
Ксана Вадимовна непонимающе пожала плечами. Ее жест означал; всегда ты что-нибудь придумаешь…
Бабушка посмотрела на нее долгим раздумчивым взглядом, покачала головой: “И как вы только уживались с Антоном такие разные?” В ее памяти тотчас появился сын. Стоило тихонько позвать — и он всегда приходил, и она могла с ним беседовать. Но сейчас она не звала, а он все равно пришел. Удивительно. Возможно, никто другой не нашел бы здесь ничего удивительного, но мать знала: что-то случилось. А что могло случиться, когда Антон погиб три года назад? Значит, что-то еще должно случиться…
Она с тревогой подумала о Вите. Можно ли ее отпускать вдвоем с этим?.. В ее голосе сквозило раздражение, когда она сказала невестке:
— Неужели ты не догадалась, что это синтегомо, сигом. Так, кажется, их назвали. Ты ведь видела таких существ недавно по телевизору. Говорили: “Первый шаг в будущее человечества, великий эксперимент” и еще разное…
Ксана Вадимовна вспомнила, выругала себя: как же сразу не признала? Этот мощный лоб, глыбы плеч, в которых, наверное, спрятаны какие-то дополнительные органы. Человек, синтезированный в лаборатории. Сверхчеловек по своим возможностям. И все-таки и тогда и теперь она воспринимала сигома скорее как машину, чем как человека. Читала, что эти предрассудки сродни расовым, глупое человеческое высокомерие, умом понимала, а сердцем не могла принять. Возмущалась, когда услышала, что уже многие из первых сигомов станут врачами. Думала: “Какой же это человек согласится, чтобы его исследовал сигом? А если тот решит, что слабое создание недостойно жизни? Бедняги сигомы — им не так-то просто будет заполучить первых пациентов…”
И вдруг сигом у нее в гостях! Ну конечно же, ему не нужна еда — он ведь заряжается через солнечные батареи и еще какие-то устройства, энергию копит и хранит в органах-аккумуляторах. Но что ему здесь понадобилось?
Ей стало не по себе, когда вспомнила: он хочет, чтобы Вита ехала с ним в Прагу. Может быть, он замышляет ее исследовать, как подопытное животное?
— Никуда Вита с ним не поедет! — решительно сказала Ксана Вадимовна свекрови.
— Но какие у нас основания не доверять ему? И девочку обидим, — ответила свекровь. И в то же время она думала: “Может быть, так лучше. Ведь не зря у меня появилось предчувствие…”
— Ты всегда любишь возражать, мама, — с упреком проговорила Ксана Вадимовна.
Свекровь ничего не ответила. “Так, конечно, вам спокойнее. Но как об этом сказать Вите?”
Они вернулись в столовую, делая вид, что ничего не произошло.
Гость бросил на них быстрый взгляд.
“Неужели он что-то заметил?” — подумала старшая из женщин и вспомнила: у сигома ведь есть телепатоусилители. Он воспринимает и свободно читает психическое состояние мозга. Сигомы могут переговариваться между собой на огромных расстояниях с помощью телепатии. Значит, Валерий Павлович знает и то, о чем они говорили и о чем думают. Но почему же в таком случае он не внушил им мыслей, нужных для свершения его замыслов?
Ее уверенность в правильности решения поколебалась. Свекровь испугалась: а если это сомнение внушает он? Посмотрела на гостя, ожидая встретить тяжелый, недобрый взгляд. И была готова броситься в бой со всей страстностью и ожесточением. Но Валерий Павлович смотрел не на нее, а на Виту. Острые черты его лица, похожего в профиль на выщербленную пилу, смягчились и сгладились. И хоть около улыбающихся глаз не собирались морщинки, сейчас его лицо уже не казалось таким странным. Он смотрел на девочку-одуванчик и улыбался ей. И девочка отвечала ему тем же.
3
— Ты уже большая, должна сама понимать, — начала Ксана Вадимовна почти сразу же после ухода гостя.
И Вита все поняла.
Она умоляюще взглянула на бабушку. Но та повернула голову к окну, делая вид, что внимательно что-то рассматривает.
— Мама! — с упреком воскликнула Вита. — Почему ты не разрешаешь? Чем он тебе не понравился?
Ксана Вадимовна несколько растерялась:
— Он не человек, девочка. Он — сигом. Помнишь, их показывали по телевизору?
— Ну и что же? — спросила девочка с таким видом, будто знала об этом раньше и не придавала значения.
— Неизвестно, с какой целью он тебя приглашает, — попыталась объяснить свой запрет Ксана Вадимовна, но Вита даже руками возмущенно всплеснула:
— Мама, помнишь? Я рассказывала, что некоторые наши девочки говорят, будто сигомы опасны. Ты тогда объясняла, что они повторяют слова глупых и отсталых людей. А теперь говоришь другое…
“Она покраснела, кажется, от стыда за меня”, — подумала Ксана Вадимовна и взглядом попросила свекровь о поддержке.
А та не замедлила прийти на помощь:
— И все-таки он не человек, Вита. И мы не можем проникнуть в его замыслы.
— Он хороший, — убежденно сказала девочка. — И чего вы на него напускаетесь? Если бы жив был папа…
Ее губы уже кривились и подбородок дрожал. А глаза смотрели с вызовом.
И невольно Ксана Вадимовна снова вспомнила о портрете, который так понравился покойному мужу. А теперь существо, будто сошедшее с портрета, пришлось по душе дочери. Случайно ли это?
4
— Мы полетим на гравилете? — спросила Вита и поспешила добавить: — А то я уже летала на всех атмосфероаппаратах, кроме гравилета.
— А тебя на руках носили? — спросил Валерий Павлович.
- Предыдущая
- 20/86
- Следующая