Право на поражение - Катлас Эдуард - Страница 6

Грудь сдавливало все сильнее. Все больше хотелось вдохнуть, хотя бы воды. В воде ведь тоже должно быть немного воздуха. Или, по крайней мере, она заполнит легкие, и они перестанут так болеть, так требовать воздуха.

Он успел подняться лишь на дюжину локтей. Чудовище отнюдь не собиралось так скоро отпускать своего обидчика.

Наконец-то Мугра увидел хвост Глубинника. Почему-то он и предполагал, что тот будет раздвоенным, с острыми шипами на конце каждого ответвления.

Этим хвостом Зрячий попытался ударить Мугру. Тому удалось увернуться и ударить кинжалом в ответ. Так, что кинжал прочно застрял в самом кончике хвоста, всего в локте от выглядящих устрашающе шипов.

Хвост начал мотаться из стороны в сторону – чудовище пыталось сбросить с себя противника. Скорее всего, хвост был чувствительным местом, поэтому Глубинник действовал инстинктивно, дергаясь всем телом, не пытаясь использовать щупальца на голове.

Хвост мотался, резко меняя направление, выбивая остатки воздуха из легких Мугры. Но он не мог просто так сдаться – у него не было времени на еще одну попытку. Выдернув катану, без замаха, бесполезного в воде, воин перерубил самый кончик одного хвоста, оставив Глубинника с единственным шипом.

Что-то действительно было на хвосте у Зрячего. Что-то, даже более болезненное и чувствительное, чем глаз. Тело змеи начало сжиматься и разжиматься, хвост начал мотаться с такой скоростью, что удержаться на нем стало невозможно.

Мугре лишь удалось уловить момент, когда хвост мотнулся в нужную ему сторону – к поверхности, и отпустить кинжал. Этот бой пока не забрал его жизнь, но и так дорого ему стоил – стилетов, кинжала. А ведь он еще не был закончен.

Мугра постарался воспользоваться помощью и что есть силы поплыл наверх. Легкие не просто горели, они разрывались от боли. Наступало самое время для того, чтобы умереть. Как раз тот смутный, трудно ощутимый баланс между жизнью и смертью, находясь на котором воин может оценить, насколько он хочет продолжать жить и сражаться. Потому что сейчас уже проще было умереть. Проще, легче, красивее и быстрее.

Но Мугра держался. Наверное, его воля к жизни пока что оказывалась слегка сильнее, чтобы сломить ее простым недостатком воздуха.

Он вынырнул на поверхность лишь для того, чтобы глотнуть воздуха. Вокруг все больше темнело. Но в целом практически ничего не изменилось. Даже судно, чуть в стороне, еще не затонуло полностью, начиная уходить вниз и разгоняясь только сейчас.

Весь бой в пучине длился не более нескольких минут, но недостаток воздуха сделал его самым длинным в жизни Мугры.

Он дышал, оглядываясь. Как только в его легкие начал попадать воздух, к нему слегка вернулась ясность мыслей. Бой еще не был закончен. Ему надо было на глубину. Догнать врага Нэла и добить. Конечно, грешно оставлять богов без работы, но воин не думал, что покровитель моряков обидится.

Мугра еще раз посмотрел на быстро тонущее судно.

– Воронка, говорите? – задумчиво шепнул он.

Он подплыл как раз вовремя. Судно с чмокающим звуком ушло под воду. Мугра предпочел пока не думать о судьбе капитана. Образовавшаяся воронка быстро загребала на глубину все, что оказывалось поблизости.

Первые два круга Мугра прокатился относительно спокойно, опустившись всего на три-четыре локтя ниже уровня моря и успев дополнительно прокачать легкие свежим воздухом. Потом воронка показала свою мощь во всей красе.

Его крутило так, что он не раз успел пожалеть, что решился оседлать порождение стихии. В тот момент, когда сила водоворота начала ослабевать, Мугра дернулся в сторону, вырываясь из стихии.

Водоворот «подбросил» его локтей на сорок в глубину, сэкономив ему силы, время, а значит, и воздух.

И этого оказалось достаточно, потому что Глубинник тоже не собирался сдаваться. Мугра успел разглядеть смутную тень, устремившуюся ему навстречу. Глубинник, справившись с болью, возвращался на поверхность, за ним.

Этот бой был скоротечен, и его результат был неожиданным для обеих сторон.

Глубинник получил еще десяток неглубоких ран в своей шкуре, лишился еще полудюжины щупалец. Мугра несколько раз оказывался прямо у разинутого рта чудовища, но раз за разом ему удавалось ускользнуть.

Они сражались в кромешной тьме, хотя было непонятно – ночь ли наступила наверху, или вода так потемнела от крови Глубинника.

Но бой закончился не этим. Мугре пришлось бы исполосовать Зрячего вдоль и поперек, а потом еще и подождать денек-другой, чтобы дождаться смерти морского врага. Скорее всего, Мугра погиб бы раньше.

Но он увидел – увидел даже в сгущающемся мраке – серебристые тела, хищно приближающиеся к месту схватки. Наверное, он был первым моряком, обрадовавшимся появлению акул рядом с собой. Привлеченные запахом крови, акулы потеряли голову. И для них неважны были размеры добычи. Они готовы были вырывать куски плоти хоть у глубинных чудовищ, хоть у врагов самих богов, когда кровь растворялась в воде.

Все, что оставалось Мугре, – это не попасть на пиршество в качестве блюда. Он вынырнул, а акулы еще рвали тело его врага, а потом и менее удачливых сородичей, которых Глубинник успел достать своими щупальцами. Воин не видел этого, но чувствовал.

Вокруг стало достаточно темно, и звезды одна за другой появлялись на небе.

Трое рыбаков вдалеке изо всех сил спешили к столь близкому и желанному берегу.

Мугра видел их очень хорошо, ведь они плыли прямо в дорожке света, идущей от зажженного маяка бухты Туманов.

Правила найма

Рем прибыл в королевские владения у слияния Быстрой и Страты ближе к вечеру. За те несколько лет, прошедших с момента, когда он и его друзья были в этих местах в последний раз, поменялось почти все.

Здесь выстроили целый городок. На месте лагеря, где когда-то муштровали Рема, теперь располагался комплекс бараков, отлично оборудованных арен со зрительскими местами, стрельбищ для лучников, чучел для упражнений с мечом.

– Не слишком ли здесь… – Рем помялся, пытаясь сообразить, какое слово лучше употребить, чтобы никого не обидеть. – …комфортно.

Его собеседник громко расхохотался:

– Помню, помню, как вы таскали бревна для каждого упражнения. Но, мастер-мечник, здесь теперь проходят только краткие курсы. Присылают бойцов с границ, лишь на одну зиму, они прибывают ранней осенью и уходят отсюда поздней весной, после финальных испытаний. Мы же не хотим обескровить заставы на границах и пограничных баронов. Все равно зимой для ратников работы мало. Даже если кто-нибудь и захотел бы, неважно – серьезную заварушку зимой не устроить.

Мы не формируем из них элиту. Просто отправляем обратно в надежде, что хоть чему-то они научились. А здесь – на лето здесь остаются только лучшие. Те, кто прошел весенний фестиваль. Как всегда – пара-тройка человек на сотню. И вот они готовятся к службе в личной гвардии короля.

Поэтому пусть прибывающим сюда каждую осень не нужно будет заново строить бараки. Не для них. Нам бы и так хоть чему-нибудь их толком научить за несколько месяцев.

– А гвардейцы? – Рем стоял на невысокой, в рост, трибуне и осматривал каждую деталь того места, которое в свое время стало его пристанищем и местом учебы.

– А что гвардейцы? Будущие гвардейцы остаются здесь на жаркий период. Понимают за лето, что все еще только начинается, в чем им активно помогают сержанты, после этого, со следующей осени, переходят в подчинение королевской гвардии, где и несут дальнейшую службу. Там им тоже нелегко приходится, но этот лагерь они вспоминают с содроганием.

– И есть еще один отбор… – подсказал продолжение Рем.

– Есть, мастер-мечник, конечно, есть. Та группа, которая выбирается среди гвардейцев на осеннем фестивале, и приходит к вам, под стены Девятой, чтобы нести службу на отдаленной границе и попасть под наставничество лучших мечей королевства.

– Ну не лучших… – скромно поправил Рем.

– Хорошо, одних из самых лучших. Только чтобы не спорить с вами, мастер-мечник.