Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции - Север Александр - Страница 11

А вот первое дело, где оказался замешан иудей, произошло в эпоху Александра Второго. С марта по август 1855 года в Киевском, Звенигородском, Чигиринском, Уманьском и Черкасском уездах Киевской губернии бунтовали крестьяне. Для их усмирения пришлось использовать воинские части. В результате 36 бунтовщиков погибло, 97 было ранено. В ходе расследования выяснилось, что в Тарашанском уезде бывшие студенты Киевского университета – поляк Скавронский и еврей Иосиф Розенталь распространяли среди крестьян прокламации. После поражения восставших Иосиф Розенталь бежал в Галицию, однако австрийским правительством был выдан в Россию и сослан в 1856 году в Сибирь. По приезде в Сибирь Иосиф Розенталь сошелся с проживавшими там петрашевцами.

В беспорядках, организованных студентами в феврале 1860 года в Киевском университете, активное участие приняло два еврея: Кац и Шмулевич. Сначала их арестовали, а потом освободили. В том же году в Москве был арестован студент Юкельзон, который имел неосторожность в частной переписке сообщить, что в Москве литографируются сочинения Герцена.

В Санкт-Петербурге во время студенческих беспорядков 1861 года были арестованы университетские старосты, носившие тогда название «редакторов» (официально они являлись представителями курсов и факультетов в комиссии, редактировавшей «Сборник, издаваемый студентами С.-Петербургского университета»), В число пяти самых виновных старост попал студент Александр Френкель (сын купца Самуила Френкеля). В качестве меры наказания как «изобличенного дознанием в действиях, обнаруживающих намерение не исполнять предписаний начальства», было приказано «выслать в уездный город отдаленной губернии». Также в списках виновных фигурировала еще пара евреев (Эмануил Шац и студент Иосиф Херкман), но с ними царское правительство поступило мягче – их исключили из университета.

В истории революционного движения семья евреев Утиных занимает особое место. В активной политической деятельности участвовал ее глава Исаак со своими сыновьями – Евгением, Николаем и Борисом. Отец успешно занимался виноторговлей и был далек от политики. Это не помешало ему всю жизнь поддерживать сыновей. Сначала он оплатил их дорогостоящее заграничное образование, затем взял на поруки Николая, а когда тот сбежал за границу, приказал не возвращаться. При этом самого Исаака Утина могли арестовать и разорить. От нищей старости его спасла милость губернатора. Старик не только остался на свободе, но и продолжил свой бизнес.

Старший сын Борис (1832–1872) сыграл в 1861 году видную роль в качестве одного из наиболее энергичных защитников университетских вольностей «от напора реакции». Воспитанник Дерптского университета, он ездил продолжать свое образование за границу. Вернувшись оттуда, он, опираясь на свои научные труды и на поддержку правоведа и историка Константина Дмитриевича Кавелина, выставил свою кандидатуру в профессора петербургского университета.

Все кафедры были заняты; тогда профессор Петербургского университета Константин Дмитриевич Кавелин предложил учредить новую кафедру всеобщей истории положительных законов. Несмотря на оппозицию факультета, министерство учредило эту кафедру и назначило Бориса Исааковича Утина экстраординарным профессором. Молодой и энергичный преподаватель, он был одним из любимцев молодежи, выступая ее защитником, сторонником корпоративного устройства студенчества.

Это не мешало ему быть строгим в научных требованиях. К эпохе его университетской преподавательской деятельности относится ряд его ученых работ по юриспруденции, в которых научность сочеталась с злободневностью тем. Он писал «о мировой юстиции и самоуправлении в Англии» (журнал «Современник», 1860 год), о суде присяжных в Англии, о судебной реформе; в связи с популяризацией конституционных начал стояла его работа «О государственном быте Англии» (1862 год).

В марте 1861 года, когда было признано необходимым выработать правила для устройства общеуниверситетского студенческого представительства, он был членом комиссии под председательством Константина Дмитриевича Кавелина, в которой участвовали и представители от студенчества. Осенью 1861 года он, рискуя своей популярностью,

удерживал молодежь от резких выступлений, но когда над студенчеством была учинена расправа, он вместе с профессорами Константином Дмитриевичем Кавелиным, Александром Николаевичем Пыпиным, Михаилом Матвеевичем Стаюлевичем и Владимиром Даниловичем Спасовичем покинул университет, который так любил.

В 1862 году он был профессором Вольного Университета и пытался спасти его от закрытия. Последние годы его жизни были посвящены службе в магистратуре. Умер Борис Исаакович Утин в возрасте сорока лет.

Другим видным представителем семьи Утиных, сыгравшим выдающуюся роль не только в студенческом движении 1861 года, но и в революционном движении шестидесятых годов XIX века, был Николай Исаакович Утин. Подобно своим братьям, вторую половину своей жизни он посвятил работе, далекой от революционной борьбы. Более того, он резко порвал со своим прошлым, посвятив все свое время бизнесу, в то время как его братья продолжали оставаться представителями либерализма.

До осени 1861 года это был очень талантливый студент историко-филологического факультета. Его работа об Аполлонии Тианском была увенчана золотой медалью за ее «глубокую научную основательность», хотя соперником его выступил не кто иной, как Дмитрий Иванович Писарев, получивший за работу на ту же тему лишь серебряную медаль.

Говоря современным языком, в общественную работу Николай Исаакович Утин включился в марте 1861 года. Его избрали в члены студенческого суда, который под руководством профессора Владимира Даниловича Спасовича судил кассира «Студенческого Сборника», некого студента Бутчика, за растрату. Тогда же его избрали в члены комиссии, выработавшей основные начала студенческого корпоративного устройства. Осенью 1861 года он высказался вместе с другими руководителями студенческого движения за наиболее энергичный протест против отмены университетских «вольностей», и на этой почве резко столкнулся со своим братом-профессором, пытавшимся успокоить молодежь.

Он участвовал в шествии студентов петербургского университета на Колокольную улицу, к попечителю; был арестован и посажен в Петропавловскую крепость. Здесь он написал известный привет в стихах от имени студенчества поэту Михаилу Ларионовичу Михайлову. Последнего осенью 1861 года осудили на шесть лет каторги и пожизненную ссылку в Сибирь за написание и распространению революционных прокламаций «молодому поколению».

Николай Утин в казематах Петропавловской крепости пробыл недолго. После своего освобождения он стал одним из «депутатов», которые распределяли пособия товарищам, выпушенным из заключения, а затем с товарищами был инициатором и распорядителем Вольного Университета в городской думе. Он был автором адреса, который предполагали слушатели Вольного Университета подать министру народного просвещения о возвращении профессора Павлова, сосланного за речь о 1000-летии России.

Хотя этим его антиправительственная деятельность не ограничилась. Николай Исаакович Утин участвовал в распространении прокламаций и поддерживал контакты с Николаем Гавриловичем Чернышевским. Фактически, он регулярно информировал автора романа «Что делать» о студенческом движении в Российской империи.

Николай Исаакович Утин вместе с публицистом Лонгином Федоровичем Пантелеевым был одним из главных основателей и деятелей университетского кружка, вошедшего составной частью в тайное общество «Земля и Воля». Вскоре после ареста Николая Александровича Серно-Соловьевича кружку пришлось взять на себя роль центра тайного общества. Николай Исаакович Утин вместе с Лонгином Федоровичем Пантелеевым был автором прокламации «К образованным классам», он же редактировал № 1 и 2 журнала, точнее, листка, под названием «Свобода».

С 1862-го по 1864 год из-за студенческих волнений Петербургский университет был закрыт. Несмотря на это, Николай Исаакович Утин не только поддерживал связи с бывшими студентами, но и продолжал заниматься антиправительственной деятельностью. При этом он использовал ресурсы очень большого кружка, известного под именем «петербургской коммуны», во главе которого стояли Судакевич и Островский. Когда типографии общества «Земля и Воля» стала угрожать опасность провала, то, по распоряжению Николая Исааковича Утина, она была переведена в имение Мариенгаузена Люцинского уезда Витебской губернии, где вольнослушатель петербургского университета Д. Степанов, студент Михаил Вейде и отставной штабс-капитан Жуков отпечатали 300 экземпляров издания «"Земля и Воля" – журнал, издаваемый обществом "Земля и Воля"». Весь тираж был лично уничтожен «заказчиком» из-за плохого качества исполнения.