Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет. - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 24

• Предыдущая
• 24/164
• Следующая

Через тридцать секунд после появления банки был сказан первый тост. Ближе к вечеру потянулись друзья-товарищи. Получив по полкружки и короткое напутствие, они исчезали в вечерней дымке. Прилетели на огонёк и командиры дружественных рот или дружественные командиры рот (это все равно) нашего славного батальона. У каждого с собой немного было… Да плюс моя банка-наповал-убийца. По убойной силе она приравнивалась к двенадцати бутылкам водки… Результат вы уже примерно знаете. Ближе к полуночи вся наша компания с песнями двинулась в сторону общаги. Снежно-белая болонка замполита уже начала свою прогулку по коридору… Кто знал…

Развод закончился. Комбат подозвал меня к себе. Ничего хорошего это не предвещало.

– Через полчаса подойдёшь ко мне в домик. Получишь записку об аресте. Сегодня четверг, значит, пятница тире воскресенье ты сидишь свои трое суток. В понедельник утром докладываешь о прибытии с отметками и круглыми печатями, что ты отсидел. Не будет отметок – докладываю комбригу. С обеда можешь выдвигаться…

– А где ж мне отсидеть? Комендатура, говорят, не берет…

– А где хочешь. Я знаю, когда тебе надо, ты находчивый…

Добираться до города пришлось часа два. Попытка уговорить комендатурского начгуба провалилась сразу.

– Товарищ прапорщик! Я вам третий раз повторяю! Мест нет! И не будет! Ни завтра, ни послезавтра! И чем я вас кормить тут буду? Своим обедом?

С горя поехал в бригаду. На всякий случай выписал продаттестат. Все сочувствовали, но только один поросший мхом матёрый прапорюга, кряхтя и матерясь, вспомнил: «В старые времена, при маршале Малиновском, я сидел… В полку гражданской обороны была губа… Садись на электричку утречком и езжай. Нальёшь сто пятьдесят – скажу, куда». Налито было незамедлительно, и вечером я уже знал все координаты этого полка и возможные варианты посадки и высадки. Такие дела…

Длинная зелёная электричка со свистом прорезала утренний туман. На энном километре справа в соснячке стали видны казармы, боксы, колючая проволока – все это явно называлось полком. Вместе со мной высадились и добрая сотня военных, спешивших на службу. Пролетев через КПП вместе со всей этой толпой, я быстро и легко сориентировался. Люди в сапогах шли в казармы и парк, люди в «параллельных» брюках – явно в штаб.

Небедный себе был полчок… В штабе везде ковры, резное дерево. Ага, табличка… «Начальник штаба». Тук-тук… За огромным столом виднелась большая лысая голова под чьим-то портретом. В углу стоял вполне обывательский фикус.

– Товарищ майор… Разрешите… Вот тут такая проблема…

– Ну и на хер ты мне тут нужен, прапорщик? Мало у меня своих проблем? Нет у меня мест… А чем я кормить тебя буду?

– У меня аттестат…

– Съешь свой аттестат сам… без соли… хе-хе.

– Ну, может как-нибудь, в уголочке, в караулке…

– Вам что не ясно, трщпрщик?!

– Ну, может, хоть работу какую дайте…

Одна бровь начальника штаба, не встречая преград, полезла вверх по лысине, вторая – пошла вниз, по пути закрывая глаз.

– А что ты умеешь делать?

– Все умею… Связь, радиостанции, телевизоры, машины, дизеля-электростанции, первую помощь умею оказывать… Танки, тягачи… Подрывное дело…

– А щас вот мы тебя проверим. Что ты за спец… Есть у нас одна машина…

Ох, кривил душой майор… Не «наша» была машина, а его. Собственная. Денежку малую за неё платил. Все чужие машины разъехались своим ходом, а вот эта не хочет. А нанимать мастеров со стороны – стыдоба. Хрен цена такому полку… И начштабу его…

В то благословенное время в армии ещё все было. И вещ– и прод– и авто– службы были богатыми и добрыми. И «излишки» уже стало можно продавать… И пошло… Самые лучшие, ходовые автомобили были мгновенно раскуплены. По цене металлолома. Не лейтенантами… И не прапорщиками… Начальники собирались на этом неплохо заработать. Недальновидные частники покупали эти машины, надеясь сделать бизнес на грузоперевозках. Но очень скоро настали времена, когда возить стало нечего… Долго стояли под заборами на частном секторе эти несчастные ЗиЛы, «Уралы», «Газоны»… Уже их нет. Металл подорожал уж очень сильно… Такие дела.

В углу сырого тёмного бокса стоял бензиновый бортовой «Урал», покрытый пылью времён хранения на НЗ. Рядом было много свободных мест, явно указывающих на то, что все его собратья уже где-то пристроены в тёплых сухих гаражах у новых заботливых хозяев. Завидев меня с начальником штаба, местные бойцы исчезли как привидения. На их месте материализовался старлей – командир автороты. Получив задачу обеспечить меня помощником, а машину – бензином и аккумулятором, он тоже исчез. «Урал» незаметно подмигнул мне фарой. Несмотря на отсутствие аккумулятора. Он все понял.

– Вот, трщпрщк. Как тебя зовут? Так вот, Саша… «Урал» заводится. Работает на холостых. И все. Хоть газуй, хоть не газуй – одни холостые. Ехать не хочет. Чуть фыркнет и все. Все спецы смотрели. Трамблёр меняли. Зажигание вертели. Карбюратор мыли. Смотри. Сделаешь – получишь печати за трое суток. Не сделаешь – извини. Если что, звони мне в кабинет с КТП.[19]

Переодеться было не во что, пришлось закатывать рукава. Поставили аккумулятор. Залили бензин. Завели. Всё правда – только холостые. Первый раз такое вижу… А ну-ка, посмотрим главную заслонку… Снял «воздухан», посветил зеркальцем в тёмную трубу карбюратора. Завёл.

– Газуй, боец!

«Газовая» тяга делает полный ход, но главная заслонка, чуть шевельнувшись, самопроизвольно возвращается обратно, на холостые обороты. Какая-то сила тянет её назад. А какие там силы в карбюраторе? Да никаких… Разрежение… Стоп! Ограничитель максимальных оборотов занимается подобной работой, за счёт разряжения прикрывает заслонку при достижении этих самых максимальных оборотов. Не помню, сколько там… Сам он прячется впереди на коленвале, за шкивами. А мы вот просто одну из двух его медных трубочек открутим и посмотрим…

– Заводи, боец!

«Урал» взревел как несчастный узник, получивший неожиданную, но долгожданную свободу. Так. Лезть под шкивы чинить ограничитель оборотов не собираюсь. Сам пусть на досуге займётся… Надо его просто отключить. Но чтоб трубки были на месте… А передавлю-ка я медную трубочку пассатижами. В не видном месте…

– Боец, крепи аккумулятор! Едем кататься!

Через полчаса мой новый друг, бортовой «Урал», под моим же чутким руководством радостно носился по парку, пугая редких бродячих военных. В качестве бонуса я ему подрегулировал «солдатик» на компрессоре и подкачал колеса самоподкачкой… «Урал» бил копытом и звенел от радости…

Ну почему было не посмотреть заранее расписание обратных электричек? Чтоб не сглазить? Теперь два часа бродить по пустому перрону, сжимая в кармане заветную записку с круглыми печатями. Пятница тире воскресенье. Прям личная машина времени. На дворе пятница, а у меня уже воскресенье. И я только что освобождён из-под стражи… Начштаба сдержал слово… Хотя и испытал лёгкий шок, увидев бегающим практически безнадёжный «Урал» через час после начала ремонта. Такие дела…

Пересев на Южном вокзале на другую электричку, я очутился в гостях у тёщи. Чтобы не встретить кого-нибудь из наших в городе. Сидеть так сидеть. Тёплый пруд и песчаный пляж вполне заменили мне нары…

Прапорщик Пушкин совершил очередной прыжок во времени.

Утро понедельника. Развод. После развода с виноватой мордой подхожу к комбату. «Табаки» крутится рядом. Молча вручаю записку. Табаки не выдерживает:

– Ну что, отсидел? В полку? Нашёл ведь, паршивец! Понравилось? Дальше будешь продолжать нарушать дисциплину?

– Не понравилось. Холодно. Плохо кормят. Одна прогулка в день. Нары без матраса. Вонь. Больше нарушать не буду, – ответил я. И виновато опустил глаза.

Дежурство по части вообще штука не слишком приятная, но неизбежная. Но дежурство по Стройуправлению к проблемному в общем-то не относится.

• Предыдущая
• 24/164
• Следующая