Дело «Пестрых». Черная моль - Адамов Аркадий Григорьевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/131
• Следующая

— Давай вон туда залезем. Как будто мы разведчики, а?

— Ого, давайте! — воодушевился мальчик. — Я тут еще не бывал.

Они стали, крадучись, пробираться вперед, карабкаясь по доскам и ящикам все ближе и ближе к потолку. Угольная пыль, плотным слоем покрывавшая все предметы, тяжелый, спертый воздух затрудняли движение. Сергей все время освещал потолок, но ничего подозрительного не замечал. Так пробирались они около получаса. Сергей слышал за собой прерывистое дыхание Шурика, и ему стало жаль мальчика. «Надо возвращаться, — подумал он. — Чего парня мучить? Я и сам теперь дорогу сюда найду». Он тихим шепотом, как бы продолжая игру, отдал приказ спускаться. Это оказалось делом не легким, и оба изрядно устали.

— Ух, здорово интересно! — сказал, отдуваясь, Шурик, когда они вышли в коридор. — Ну как, дяденька, дальше пойдем?

— А куда придем?

— Куда хотите. Можно на соседнюю улицу выйти, можно и дальше.

— Ишь ты, — удивился Сергей. — Ладно, давай на соседнюю.

Некоторое время они шли тем же темным и сырым коридором мимо вереницы чуланов, перебирались через поваленные бревна, когда-то подпиравшие потолок, цепляясь за неровности стен, обходили глубокие ямы в полу. Наконец Шурик открыл низенькую дверцу, через несколько шагов другую, и они действительно вышли в незнакомый подъезд какого-то дома и оттуда на улицу. Здесь они старательно отряхнули друг друга. Сергей подарил мальчику электрический фонарик, и они расстались очень довольные друг другом.

Через час, захватив из дому запасной фонарик, Сергей опять был в подвале. Теперь он мысленно разбил весь огромный, заваленный рухлядью потолок на квадраты и принялся за поиски.

Это оказалось нелегким делом. Несколько раз Сергей срывался и падал, больно ударяясь об острые углы ящиков. Руки покрылись ссадинами, в горле першило от пыли, то и дело засорялись глаза. Сергей только успевал тыльной стороной ладони стирать заливавший лицо пот и упорно карабкался дальше.

И вот, наконец, когда Сергей уже решил было возвращаться, он увидел то, что искал: за высоким громоздким ящиком, который он с трудом отодвинул в сторону, в потолке оказался люк. Сергей, тяжело дыша, присел на какую-то доску и, подсвечивая себе фонарем, внимательно исследовал края люка. Да, этот люк открывали, и часто. Ну что ж, все ясно, вот теперь можно и назад.

Так был раскрыт секрет явки у Купцевича.

Вечером Сергей дописывал письмо Гаранину. Он просил дальнейших указаний. Все задания были выполнены. По собранным Сергеем данным, Купцевича теперь легко уличить и заставить все рассказать. Дальнейшая их проверка не требует присутствия Сергея в квартире Купцевича, тем более, что идет уже вторая неделя, его «отпуск» кончается.

В конце письма Сергей высказывал предположение, что явка заморожена и он тут никаких визитеров не дождется. Как видно, Папаша учуял опасность и принимает меры. Узнать, где он скрывается, можно, только арестовав Купцевича. Оснований для этого достаточно, и делать это надо немедленно.

Все это в письме излагалось, конечно, иносказательно, все было понятно только тем, кому оно предназначалось.

Катя унесла письмо в институт.

Но в тот же день произошли сразу два события, которые мгновенно изменили все планы и резко осложнили и без того трудное положение Сергея.

Утро Сергей, как всегда, провел у Купцевича. Это стоило ему теперь немалых усилий. Отвращение душило его. Кроме того, сказывалось постоянное напряжение последних дней, он устал. Часа через два-три Сергей, притворившись больным, ушел к себе. Побродив по комнате, он улегся на диван. Нервы требовали покоя. Так лежал он, закрыв глаза, стараясь ни о чем не думать. От водки, которую ему теперь приходилось пить каждый день, во рту не исчезала отвратительная горечь, все время набегала слюна.

За стеной слышен был храп Купцевича.

Сергей уже давно обратил внимание на прекрасную звукопроницаемость стены. Еще на второй день после своего приезда, исследовав причины этого, он убедился, что звук проходит через дверь, когда-то соединявшую обе комнаты, а теперь с обеих сторон заклеенную обоями. Сергей осторожно разрезал и отвернул кусок обоев в комнате Полины Григорьевны. Под обоями оказалась фанера. Сергей вынул и ее. Вечером, когда возвратилась с работы Антонина и между супругами завязался тихий разговор, Сергей решил проверить свое открытие. Результат оказался прекрасным: весь разговор был слышен от слова до слова, он касался самых безобидных вещей. Больше Сергей не повторял подобных опытов.

Храп Купцевича раздражал Сергея, как, впрочем, и сам этот человек, его наглое самодовольное лицо, белесые, выпученные глаза под стеклами очков, его свист в коридоре, утробный хохот, его толстый, вываливающийся из-за пояса живот. Сергей ловил себя на том, что ненавидит Купцевича, ненавидит так, как если бы тот оскорбил или обокрал его самого. Только усилием воли заставлял он себя спокойно, даже дружески разговаривать с ним, сидеть за одним столом.

Сергей долго лежал на диване, но усталость не проходила.

Неожиданно в коридоре раздался звонок, неуверенный, короткий. Сергей открыл глаза и прислушался. Звонок повторился. Тогда Сергей нехотя встал и пошел открывать дверь. Полины Григорьевны дома не было. «Наверное, счет за электричество принесли или за газ», — решил он. На всякий случай, подойдя к двери, спросил:

— Кто там?

— Мне к товарищу Купцевичу, — послышался глуховатый голос.

Сергей насторожился и открыл дверь. Увидев стоящего на пороге человека, он на секунду опешил: перед ним был парень, которого Сергей заметил еще в кафе «Ласточка», когда тот так неуклюже пытался ухаживать за Зоей. Кажется, она называла его Митей.

Митя сильно изменился с того дня, как Сергей видел его последний раз. Пухлое, розовое лицо его слегка осунулось и пожелтело, под глазами легли синеватые тени, а над верхней губой появилась ниточка усов. Одет Митя был франтовато и крикливо: ворсистое синее пальто с широким поясом, ярко-зеленое клетчатое кашне, из-под которого виднелся пестрый галстук, желтые кожаные перчатки. Глаза Мити, живые, черные, потускнели, на лице застыло брезгливо-усталое выражение.

И все-таки Сергей мгновенно узнал его. Равнодушным тоном он сказал:

— Заходите и стучите вот в эту дверь. Да сильнее, он спит.

Оставив Митю в передней, Сергей ленивой походкой ушел к себе. Закрыв за собой дверь, он бросился во вторую комнату и приник ухом к стене.

Между тем Митя уже в третий раз принялся энергично барабанить в дверь. Наконец из комнаты раздался заспанный, недовольный бас Купцевича:

— Кого там нелегкая принесла?

— Открой. По делу, — ответил Митя.

Купцевич издал удивленный возглас и отомкнул дверь. Узнав Митю, он впустил его, плотно прикрыл дверь и, обернувшись, со злостью прошипел:

— На кой дьявол явился?

— Так маячок-то на месте, — усмехнулся Митя, кивнув головой в сторону окна.

Эти слова привели Купцевича в ярость.

— Да ты что?.. Ты всех нас заложить вздумал, паскуда? Ты позволения спросил сюда топать?

— Заткни хлебало, — спокойно ответил Митя и, не раздеваясь, повалился в кресло. — Я всю твою хату кругом обегал. Мусора нет, никто тебя не караулит. Нужен ты!

— А собесник тот рыжий? Думаешь, зря приходил? Он от меня прямиком в МУР потопал.

— Мимо. Сам говорил, — все так же спокойно возразил Митя. — Мы это дело потом проверили.

— Ладно. Говори, зачем явился, — сказал Купцевич и тяжело опустился на кровать. — Может, выпьем, раз так?

— Нету охоты. И без того тошно. Лучше слушай. Меня сам прислал. Понятно? Велел предупредить. Завтра к тебе явится.

— Да ну? А на кой?

— Хрен его знает, — пожал плечами Митя и добавил: — И еще поклон тебе от дружка.

— Так ведь он сгорел.

— Ан объявился, — криво усмехнулся Митя. — Ох, и битый! Откуда хошь явится.

— Ну и дела, — удовлетворенно вздохнул Купцевич. — Фартово.

• Предыдущая
• 39/131
• Следующая