Армагеддон - Злотников Роман Валерьевич - Страница 29

• Предыдущая
• 29/75
• Следующая

В аэропорту его встретили. Прямо у дверей в небольшой толпе встречающих возник молодой парень, одетый в джинсы и бейсболку, державший в руках табличку с крупной надписью «Дэймонд Урусофф». Поздоровавшись с Дэймондом, он коротко представился:

— Олег Пескарев. Кофе? Нам ехать часа два.

Дэймонд недоуменно оглянулся:

— Мне надо еще получить багаж.

Олег усмехнулся:

— Ну, это просто. — Он потянулся, снял с длинного подвеса какое-то устройство размером с ладонь с пружинным зажимом и посмотрел на Дэймонда. — Давай билет.

Дэймонд молча протянул билет. Олег вставил его в устройство и повесил его Дэймонду на пояс.

— Вот и все, твой багаж сам тебя найдет, — и, заметив недоверие на лице Дэймонда, рассмеялся, — не волнуйся, система отработана. Она действует во всех наших аэропортах уже третий год. И пока никаких проблем.

Потом ему пришлось еще не раз удивляться тому, как в этой удивительной стране параллельно существуют суперсовременные технологии и полуразвалившиеся избушки с одинокими старушками. Возможно, дело было в том, что подъем этой страны пока больше напоминал взлет. И какие-то стороны жизни не успевали за теми, что вырвались вперед. Но спустя полгода Дэймонд поймал себя на том, что ему начинает нравиться эта страна. Он объездил множество мест, побывал в добром десятке городов. Ему нравилось ощущать, что камни, по которым он идет, были уложены в эту стену еще до того, как Колумбу пришла в голову мысль поискать путь в Индию, плывя на запад. Он раскопал историю своей семьи и с удивлением узнал, что когда-то предки Урусовых пришли на Русь как завоеватели, а затем влились в эту огромную семью народов как ее неотъемлемая часть. И таких было много: потомок грузинских царей Багратион, считавший себя именно русским генералом и павший на Бородинском поле. Софья Палеолог — последняя наследница древних традиций Византии, ставшая великой русской княжной; великая русская царица Екатерина II, в девичестве принцесса мелкого немецкого княжества, — все они нашли в России Родину. И этим Россия очень напоминала Америку и… разительно от нее отличалась. Поскольку Великая Америка просто давала каждому шанс, а Россия еще и подставляла дружеское плечо. И именно этим скорее всего объяснялся тот невероятный темп, который эта страна демонстрировала миру. Этим и еще непоколебимой уверенностью русских в том, что им все по плечу. В большом зале дизайн-центра, в котором он работал, под потолком висел большой плакат — «Мы — лучшие!», в цехах, в которые он иногда спускался, на стенах было написано: «Может, кто-то и делает что-то лучше нас, но это только пока!» или «Хорошие идеи могут прийти в голову любому человеку в любой точке планеты, но если он хочет увидеть их самое успешное воплощение — пусть приходит к нам!». Сначала он иронически морщил нос, дивясь русскому самомнению, но, когда выполненный им проект рестайлинга лобовой части одной модели автомобиля был поставлен на постовую сборку опытно-промышленного производства уже через неделю после утверждения на художественном совете, Дэймонд вдруг поверил в то, что было написано на этих плакатах.

Вечером, когда они с Олегом (с которым он успел по-настоящему сдружиться) и еще несколькими приятелями сидели в маленьком кафе, отмечая сию удачу, Дэймонд продолжал удивленно изливаться приятелю:

— Понимаешь, я даже не ожидал, что они рискнут поставить мой проект на производство. Я делал его больше для себя, просто представил машину, которую сам бы захотел купить, ну и…

Олег усмехнулся:

— Похоже, у тебя совершенно среднестатистические вкусы. Пурилин (это был главный дизайнер) сразу понял, что такую машину захотят купить очень много людей.

— Но твой проект был ничуть не хуже.

Олег кивнул:

— Ага, даже лучше, смелее, новее, но… на мой продукт найдется гораздо меньше покупателей, чем на твой. Я не исключаю, что на основе моего проекта Пурилин решит делать шоу-кар. Хотя проект Вадика, — он кивнул на сидевшего рядом молодого дизайнера, — тоже вполне… ну да ладно. Сейчас мы отмечаем твой успех, Дэймонд. — Тут Олег наклонился поближе к Дэймонду и чуть понизил голос: — Кстати, ты никогда не задумывался над идеей открыть свою дизайн-студию?

Дэймонд, в этот момент как раз опрокинувший рюмку «Смирновской», чуть не поперхнулся. Потому что эта мысль мучила его вот уже месяца два.

— Так вот, если эта идея не кажется тебе абсурдной, то сейчас самое время, — продолжал Олег. — Имея за душой такой багаж, как рестайлинг одной из моделей GM-ВАЗ, можно быстро раскрутиться. Кстати, если тебе нужны компаньоны…

В тот вечер они больше не возвращались к этому. Но слово было сказано. И процесс пошел. Следующие полгода они напористо обкатывали эту тему, активно выставляясь, завязывая контакты, исподволь определяя, когда и какие могут подойти заказы, а затем одновременно написали заявление об уходе. Пурилин отпустил их с некоторым ворчанием, но вполне по-доброму:

— Жаль, конечно, ну да ладно, успехов вам. Кстати, нашу продукцию вы знаете, так что если будут интересные идеи — милости прошу.

И они кинулись в свободное плавание. Местом для размещения дизайн-студии был выбран живописный старинный городок с древнерусским названием Боровск. Это было новой русской модой. Начало положили большие компании, которые одна за другой начали переносить свои офисы из запруженной Москвы в маленькие городки вокруг. Там все было заметно дешевле — земля, аренда, коммуникации, жилье для сотрудников, а главное, там можно было жить, а не задыхаться, как в набитой людьми и машинами столице. Потом, следом за крупными заказчиками, потянулись и фирмы помельче. Так что в эти захолустные городки потекли деньги, и они начали быстро превращаться в этакие музеи под открытым небом, реставрируя (либо заново обзаводясь ими) свои Старые торги, Детинцы, древние Соборы и набережные (ну и, конечно, постепенно вздымая ставки аренды до московских высот). Однако Боровск находился несколько дальше от Москвы, чем большинство таких городков, поэтому был пока не сильно «освоен»

Сначала туда десантировался Олег, нашел помещение, жилье, затеял переоборудование, а Дэймонд, который согласно распределенным обязанностям продолжал до последнего светиться на выставках, дизайн-пати и иных мероприятиях, прикатил туда прямо с выставки в Дюссельдорфе. За всеми этими заботами он даже как-то упустил, что срок его вида на жительство практически истек и он вполне имеет право подать прошение о предоставлении ему подданства Империи. Так что как раз когда пошли заказы, ему пришлось носиться с оформлением прошения. Слава богу, все проблемы удалось решить за один день, и вот спустя неделю ему позвонили из местного паспортного стола и пригласили прийти за паспортом… Олег сидел в студии. Когда Дэймонд ввалился в дверь, он листал цветовую палитру:

— Ну как чувствует себя новоиспеченный подданный Империи?

Деймонд хмыкнул и, махнув рукой, шмякнулся на свое место за вторым световым кульманом. Олег рассмеялся:

— Ну уж не-е-ет. Не для того я два года воспитывал тебя в русских традициях, чтобы ты жульнически зажилил обмыв такого события. — Он решительно отключил свой кульман и поднялся. — Пошли, я заказал столик в «Монастырском подворье» (это был самый шикарный местный ресторанчик).

Вечер прошел прекрасно, а поздно ночью позвонил отец.

— Здравствуй, Дэймонд, я получил твое сообщение… — Отец помедлил, как будто подбирая слова, но, видимо, не нашел ничего лучшего как просто сказать: — Спасибо… — Он опять немного помолчал, прежде чем продолжить: — Теперь ты можешь возвращаться. Мистеру Деккероузу удалось заинтересовать твоей персоной Калифорнийскую дизайн-студию «Даймлер-Крайслер». Они готовы дать тебе место ведущего дизайнера…

О-го-о, это было круто! Дэймонд на мгновение зажмурил глаза… и вдруг вспомнил Олега. Как-то они сидели в кафе, и тот смеясь ляпнул, что прекрасно понимает, зачем Дэймонд добивается подданства Империи.

— Ты не один такой. Знаешь, сколько народу пытается таким образом вернуть свои деньги?!

• Предыдущая
• 29/75
• Следующая