Армагеддон - Злотников Роман Валерьевич - Страница 11
- Предыдущая
- 11/75
- Следующая
— Интересно, а где я буду служить — здесь или где-то в Европе? Дома, конечно, лучше, но ведь армия — это шанс посмотреть мир?
Клайд мысленно застонал. Сосед слева снова пришел в возбужденное состояние. Ну что за деревенская манера делиться со всеми подряд своими проблемами и размышлениями. Родной, опомнись, этот мир совершенно не интересует, что ты там себе понапридумывал. Мы все приходим на этот свет для того, чтобы заполнить свои дни нудной механической тягомотиной. И если от того, как он, Клайд, выполнит свою, порой зависят судьбы президентов и целых государств, то это ничуть не делает ее менее нудной. Просто ему посчастливилось залезть на самый верх бюрократической пирамиды самого могущественного государства на планете. Впрочем, посчастливилось ли, это еще вопрос…
Первый год с Эйприл был настоящей сказкой. До встречи с ним она энергично занималась карьерой, но после свадьбы выяснилось, что в ее жизненных установках на первом месте все-таки семья — уютное гнездышко, вкусные обеды и субботние походы по магазинам. В богатой семье, в которой, в отличие от него, выросла Эйприл, царили довольно патриархальные нравы. Клайда, с его типично фермерским воспитанием, это совершенно устраивало. Они купили дом за Потомаком, который Эйприл принялась с энтузиазмом обставлять, и уже стали подумывать о маленьком, но тут шеф возглавил ЦРУ и Клайду пришлось забыть о семейном уюте. За одно только первое полугодие он объездил тринадцать стран на трех континентах.
А потом разразился очередной арабо-израильский кризис, и он почти на пять месяцев осел в Тель-Авиве. Когда он вернулся, разразился первый в их совместной жизни скандал, причем такой, что Эйприл хлопнула дверью и уехала к маме. Потом таких скандалов было много, но он помнил, как в тот первый раз сидел на их роскошной кухне и молча пил простецкий кукурузный виски-горлодер (это он-то, давно научившийся разбираться в тонких оттенках вкуса самых дорогих и престижных французских и итальянских вин). С того дня их семейная жизнь покатилась под откос. Он немного опасался, что разрыв с Эйприл отразится на его карьере — все-таки ее отец был очень влиятельной шишкой (впрочем, это было самым незначительным из того, чего он боялся), — но, когда Эйприл окончательно пошла вразнос, ему позвонил сам Стрентон-старший и сказал, что понимает его положение и попытается образумить свою дочь. Так что когда они наконец разошлись, поддержка Стрентона не только не исчезла, а только усилилась. Взамен он дал понять, что рассчитывает на то, что Клайд не будет официально подавать на развод. К тому моменту Клайду было уже настолько все равно, что он с облегчением согласился, будучи твердо уверенным, что в новый брак его не затащат даже под дулом револьвера. С того времени прошло уже почти три года, боль немного поутихла, в его жизни появились другие женщины, но пока он ни разу не пожалел об этом своем решении…
— О'кей, леди и джентльмены, мы прибываем в город Даллас. Все, кому это необходимо, могут выметаться из моего автобуса. — С этими словами водитель два раза надавил на клаксон, который явно был неродным и когда-то, в прежней жизни, украшал крышу какого-нибудь крутого дальнобойного «Петер-билта», и врубил динамики на полную мощность. Салон заполнился звуками гитары и банджо и ковбойскими взвизгами (водитель явно был поклонником стиля кантри), а пассажиры зашевелились и стали собираться. В Далласе выходило довольно много народу, но и те, кому еще предстоял долгий путь, тоже намеревались покинуть автобус и размять ноги. Сосед слева, на счастье Клайда тоже наконец задремавший и потому переставший доставать его своими дурацкими излияниями, обрадовано стукнул кулаком по подлокотнику (ох уж эти фермерские замашки).
— Ну вот и приехали! — И он прилип носом к стеклу…
Когда Клайд вылез из автобуса, сосед, уже навьюченный мешком и сумкой, подошел к нему и протянул руку.
— Ну, пока, мистер, уж не знаю как вас там, запомните мое имя — Джон Коллингсвуд. Может, увидите где по телевизору. Отец говорит, что их батальон как-то снимали. Во время Гренады. А капралом я точно стану.
Клайд улыбнулся и пожал протянутую руку.
— Что ж, удачи, капрал. Буду рад увидеть тебя на экране.
Он еще немного постоял, провожая взглядом крепкую фигуру, и поднялся в автобус. Хорошо, что в Америке еще есть такие парни…
В Вашингтон автобус прибыл около одиннадцати. Клайд взял такси и добрался до своей квартиры. После того как они с Эйприл… стали жить отдельно, Клайд решил, что дом для него одного слишком велик, и вернул банку кредит. Денег, оставшихся после выплаты кредита, ему хватило на небольшую трехкомнатную квартирку в самом конце Потомак-авеню, в которой он и прожил последние два с половиной года. Не успел он переступить порог, как в сумке зазвонил мобильник. Клайд поморщился, обругал себя за то, что, выйдя из автобуса, включил мобильник, бросил на пол чемодан и извлек из сумки телефон.
— Алло?
— Привет, мой мальчик! — голос шефа звучал возбужденно и весело. — Как дела? Я пытался дозвониться до тебя сегодня утром, но эта милая дама все время отвечала мне, что ты недоступен (Клайд усмехнулся: во всем, что относилось к современным коммуникационным технологиям, его шеф был абсолютным профаном).
— Я отключал телефон. Дремал в автобусе.
— А, так ты уже в городе. Отлично! Ты не мог бы сейчас подъехать ко мне?
— Я только вошел…
— О еде не беспокойся. У меня тут дружеская вечеринка, так что хватит еще на десяток таких, как ты.
Клайд поморщился. От поездки через полстраны он изрядно устал, но не будешь же перечить шефу…
— Хорошо, я только приму душ и переоденусь.
— Отлично. — Шеф бросил трубку.
Спустя сорок минут Клайд вышел из такси у роскошного особняка, расположенного в восточном пригороде. Сегодня у ворот дежурил Боб. Открывая калитку, он вежливо осведомился:
— Уже вернулись, мистер Смитсон? Мистер Рейли ждал вас только послезавтра.
«Так какого черта он мне позвонил?», — сердито подумал Клайд, но вслух ничего не сказал, а только кивнул, натянув на лицо резиновую улыбку.
Шефа Клайд отыскал в западном крыле. Впрочем, это было несложно. В том крыле особняка располагался большой кабинет, так что если у шефа гости (о чем он сообщил в телефонном разговоре), то стол накрыли, конечно, в том кабинете. Войдя, Клайд чуть не присвистнул от удивления (вот черт, за время отпуска опять повылезали наружу привычки «парня с фермы»). Состав приглашенных явно показывал — люди собрались здесь не только и даже не столько для того, чтобы попить виски и обсудить последний бейсбольный матч. Лично Клайд знал не всех, но даже присутствие тех, кого он знал, наводило на мысль, что «дружеская» вечеринка устроена для обсуждения чего-то очень серьезного. И, судя по тому, как весело шеф говорил с ним по телефону, он вполне доволен тем, как прошло (или идет) это обсуждение.
Шефа он отыскал в маленькой каминной. Тот был не один, причем этих троих Клайд не знал. Хотя нет, одного из них он знал прекрасно. Да и кто на Восточном побережье не знает Колина Торинфельда, ведущего девятичасовых новостей? Но это знакомство вряд ли можно было назвать личным.
— А, Клайд, ты вовремя. Успел перекусить?
Клад отрицательно покачал головой. Шеф добродушно усмехнулся:
— Ну ладно, еще успеешь, — и, повернувшись к остальным, с оттенком торжественности в голосе произнес: — Вот, господа, тот молодой человек, о котором я вам говорил. Клайд Смитсон, моя правая рука вот уже около десяти лет. — Он снова повернулся к Клайду. — Знакомься, Клайд, это — мистер Конноли из «Ренда», а это мистер Гершвиц…
У Клайда екнуло под ложечкой. Лично этих людей он не знал, но то лично… «Ренд корпорейшен» — это «Ренд корпорейшен», а что касается второго, то фамилия Гершвиц очень часто мелькала в разговорах тех, кто посещал шефа в последнее время. Клайду запомнилась даже одна фраза, сказанная, как он помнил, его бывшим тестем, сенатором Стрентоном: «Если удастся перетянуть Гершвица — считай ты уже выиграл».
- Предыдущая
- 11/75
- Следующая
