Поводырь чудовищ - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/74
• Следующая

— Острия и режущая кромка лезвия топорика сделаны из хорошей стали. Это очень интересное оружие. Я пробовал его метать и был, честно говоря, удивлен, — задумчиво сказал Гурдаг.

— Что у нас с древком? — спросил я, укладывая хербат обратно на стол.

— Не спешите, мастер-вой, — загадочно улыбнулся гном. Он шагнул ближе и продолжил свою речь шепотом. — В прошлый раз ты пытался выспросить меня о рунах.

После этих слов я напряженно замер, но при этом кивком подтвердив предположение мастера.

— На метательных пластинах двойной слой бронзы. Внутри я нанес известные мне руны.

— И как это работает? — так же шепотом спросил я.

— Защиту мага они, конечно, не пробьют, но влиять на такое оружие им будет чуточку труднее. Думаю, мне не нужно объяснять вою, что может значить крошечное преимущество в бою.

— Очень многое. Благодарю вас, мастер.

— Пустое, — отмахнулся гном и взялся за рукоять меча. — Давайте клинок.

Передав гному свой учебный меч, я завороженно наблюдал, как под короткими пальцами казавшаяся до этого прочной рукоять рассыпается, словно гнилая.

Части старой рукояти гном сложил на стол и тут же приладил к обнажившейся металлической основе новую. Затем он взял в руки часть посоха в виде трости.

— Вставляете вот это сюда и… — Гном соединил трость с рукоятью меча и чуть провернул. Раздался щелчок. — Пробуйте.

Взяв непривычного вида нагинату, я тут же провел пару движений из стандартного ката. Баланс был чуть непривычен, но это ерунда. Длина нового оружия была стандартной для короткой нагинаты — если упереть шарообразный набалдашник древка в землю, то кончик лезвия находился чуть выше моего плеча.

— Великолепно, мастер! — совершенно искренне высказался я.

— Пустое, — еще раз отмахнулся гном. — Чтобы вернуть все на место, нажмите на рычажок у лезвия и поверните обратно.

Проделав указанную операцию, я легко разделил короткую нагинату на меч и окованную металлом трость.

— Принимать прямые удары на древко не стоит, а вот скользящие можно.

— Примите мою благодарность, мастер.

— Пустое, — повторил гном и вздохнул.

— Есть ли хоть что-то, что я могу для вас сделать?

— Я раб, и у меня не может быть ничего своего.

— Дать вам свободу пока не в моих силах.

— Мне не нужна свобода, вой. Среди людей гному не выжить, а дома меня не примут. Благодарю за добрые слова, но лучше уходите.

— Я уйду, мастер-кузнец, но кое-что все же подарю.

Достав из поясного кошеля кисет, я передал его гному.

— Табак! — Оживившийся мастер молниеносно заправил трубку и затянулся ароматным дымом.

Сам я не курю, как и мой отец, — хищники плохо переносят резкие запахи, — но вполне способен понять, как важно качество табака для тех, кто подвержен этой привычке.

— Вот за такой подарок благодарствую. Хозяин, конечно, заставит отдать весь табак, но даже одна трубка уже очень хорошо.

— А если спрятать?

— «Наказ» вещь жесткая, — как-то равнодушно пожал плечами гном.

— Тогда давайте сделаем так: сейчас вы отвернетесь, а я спрячу табак по углам. Про «наказ» мне известно, поэтому торговец расфасовал табак мелкими порциями. Постепенно вы найдете все, а хозяину скажете, что не знаете, где я их спрятал, и это будет правдой.

Через пять минут я распихал десяток небольших кисетиков по грудам хлама в разных концах немаленького подвала, а гном в это время дисциплинированно пялился на стену.

Поговорив еще минут двадцать на разные темы, мы расстались — я пошел рассчитываться с хозяином мастерской, а гном продолжал насыщать подземное пространство ароматным дымом.

Уже на середине ведущей наверх каменной станицы я был остановлен голосом гнома:

— Вой, свобода мне не нужна, но есть разница, у кого быть рабом.

— Я услышал вас, мастер-кузнец. Крепких рук.

— И вам крепких рук и каменной удачи, мастер-вой.

С оружейником у нас вышла небольшая заминка — он никак не хотел завершать сделку, не ознакомившись с товаром. Пришлось показывать ему диковинного вида метательные топорики и… щегольскую трость с набалдашником.

— У уважаемого воя проблемы с ногами? — ошарашенно поинтересовался оружейник.

— Нет, просто на моей родине это считается модным.

После того как необходимая сумма легла на прилавок оружейника, я отправился на выход, опираясь на толстую трость, как лондонский денди.

С горестным вздохом посчитав оставшиеся монеты, я все же заглянул в мастерскую, где ладят кожаную сбрую, и заказал набедренные ножны для хербатов. Затем, окончательно махнув рукой на свое финансовое благосостояние, купил пару простых метательных ножей.

Последствиями моего апгрейда стали две недели питания в школьной столовой, а все развлечения свелись к прогулкам по городу, зато освободившееся время и силы были направлены на тренировки.

Тяжелое дыхание и глухие звуки ударов отражались от деревянных стен фехтовального зала и пока что не были разбавлены руганью, но это ненадолго. Олан, осознав, что его атака провалилась, попробовал отскочить назад, но я ослабил пальцы, и нагината по инерции скользнула вперед. Как только в кисть ударил круглый набалдашник на торце древка, мои пальцы сжались и рука резко толкнула нагинату вперед. Зачехленное специальными ножнами острие кольнуло в щиток на груди Олана.

— Касание!

— Молчун! — с негодованием воскликнул мой товарищ. — Это нечестно, такой удар не пробьет брони!

— Я просто не хотел бить в шею.

— Вечно ты со своими хитростями и уловками!

Я уже давно уяснил некоторые недостатки местной школы фехтования — она отличалась консерватизмом, особенно в исполнении дворян. У них приветствовалась сила и ловкость, и уж никак не хитрость. Если честно, я вплетал в кружево боя доступные только удлиненному оружию финты не для того, чтобы позлить соперника, а чтобы выяснить, в какие моменты подобные сюрпризы дадут максимальный эффект. С имеющимся опытом фехтования моя жизнь будет зависеть только от этих самых сюрпризов.

— Не злись, Олан. Если буду биться по правилам, то не выиграю ни одного поединка.

— Да ладно, — отмахнулся отходчивый парень. — Ты как, пойдешь сегодня гулять, а то вдруг решил заделаться монахом?

— Ну если учитывать, что половину моей стипендии нужно отдать тебе, то гулять мне не на что.

— Отдашь часть, а то мне скучно развлекаться одному, — как-то неопределенно сказал Олан, и я почувствовал подвох.

— А ну колись, что случилось?

— Ну тут… понимаешь, посылал цветы Ровене и получил в ответ записку.

— И… — подбодрил я вновь замявшегося товарища.

— И она пригласила нас к себе домой на ужин.

— Нас?

— Да, нас двоих.

— Двоих? — еще выше поднял я брови. Уже два месяца мне удавалось не вспоминать об этой девушке, и, казалось, чувства притупились. Ан нет, стоило лишь услышать ее имя, как в груди тут же полыхнуло жаром, сердце сбилось с ритма.

— Тут такое дело. Берислав решил посвататься к Ровене, и она его отшила.

— Офигеть, кричали гости.

— Что? — удивился Олан.

— Не обращай внимания. От нас-то ей что нужно?

— А есть какая-то разница?

— Большая, Олан. Во-первых, как, ты думаешь, на все это отреагирует Берислав?

— А тебе не все равно?

— Да плевать мне на Берислава и его обиды, он твой друг, а не мой. Но наживать себе врагов на пустом месте просто глупо. И во-вторых, тебя не насторожило, что она позвала нас обоих?

— Насторожило, но прийти без тебя я все равно не могу.

— Как насчет не ходить вообще?

Олан набычился, и я понял, что он не отступит.

— Ладно, пойдем вместе.

Немного настороженный странностью этого приглашения, я не особо переживал о своем внешнем виде и подарках, а вот Олан едва с ума не сошел, всю дорогу прихорашиваясь и выискивая изъяны в дорогущем букете.

Наконец-то издевательство над моими нервами закончилось, потому что мы постучались в дверь довольно богатого купеческого дома и Олан наконец-то перестал дергаться.

• Предыдущая
• 17/74
• Следующая