Самоучитель игры на мировой шахматной доске - Переслегин Сергей Борисович - Страница 87

• Предыдущая
• 87/130
• Следующая

В данной разработке также речь идет о борьбе за темп и использовании методологии «стратегии чуда». На этот раз мы находимся в Текущей Реальности, а теоретический анализ обращен не к прошлому (ретроспективная стратегия), а к будущему (перспективная стратегия).

Возможно, само сочетание слов «стратегия исследования космоса» есть нонсенс. Во-первых, стратегия подразумевает наличие некоего Пользователя, способного сформулировать цель и постоянно удерживать ее в фокусе внимания. Во-вторых, ресурсы Пользователя должны быть соизмеримы с поставленной целью.

На сегодняшний день не выполняется ни одно из этих непременных условий стратегирования. Пользователем Космоса могло бы стать Человечество (во всяком случае, та его часть, которая относится к господствующей фазе развития), но человечество не является субъектом. Что же до национальных государств и международных организаций, то они — вероятно, в связи с глобализацией — утратили способность ставить средне— и долгосрочные цели и тем более добиваться их выполнения.

Кроме того, ресурсы индустриальной фазы развития недостаточны для коммерческого использования Космоса (исключая околоземный). Некоммерческие же исследования в текущую эпоху носят остаточный характер.

Тем не менее постановка задачи на стратегирование Дальнего Космоса имеет смысл — хотя бы для общего понимания пространства решений цивилизации.

Формально стратегической целью космических исследований являются сами космические исследования, рассматриваемые как предельная форма социальной рефлексии — планетарная рефлексия. Впервые эту позицию четко сформулировал Ст. Лем в «Возвращении со звезд»: «Брегг, не думаешь ли ты, что мы не полетели бы, если бы звезд не было? Я думаю, что полетели бы. Мы бы изучали пустоту, чтобы как-то оправдать свой полет. Геонидес или кто-нибудь другой сказал бы нам, какие ценные измерения и исследования можно провести по пути. Пойми меня правильно. Я не говорю, что звезды только предлог. Ведь и полюс не был предлогом. Это было необходимо Нансену и Андре. Эверест нужен был Меллори и Ирвингу больше, чем воздух».

Однако планирование подразумевает постановку вполне определенных и значимых частных целей. По выражению Э. фон Людендорфа, «стратегия, не опирающаяся на тактические успехи, обречена на бесплодность». На сегодняшний день можно выделить пять групп задач, решение которых сопряжено с освоением Космоса. Речь идет о геологических, медицинских, психофизиологических, трансцендентных исследованиях, а также об исследованиях в области физики атмосферы.

В 1960-е годы космическую геологию понимали как поиск внеземных месторождений полезных ископаемых (видимо, с целью последующей их эксплуатации). Говорили даже о буксировке к Земле «золотых астероидов», о торговле «космическим жемчугом». Сейчас экономическая несообразность этих планов видна невооруженным глазом. При средневзвешенной стоимости более 10 000 долларов за килограмм груза, выведенного на низкую орбиту, доставка вещества из пояса астероидов обойдется в миллионы USD/кг. Трудно даже придумать вещество, добыча которого оправдала бы подобные транспортные расходы.

Тем не менее Космос (и в том числе Дальний Космос) может сыграть важную роль в обеспечении цивилизации природными ресурсами. Решение этой задачи лежит в русле реализации основной стратегической цели космических исследований — планетарной рефлексии.

На сегодняшний день предметом исследования геологии является уникальный объект. В этой связи многие положения данной науки представляют собой «экстраполяцию по одной точке», статус геологических законов остается неясным. Понятно, что такое положение дел замедляет развитие теоретической геологии. Суждение, согласно которому геология лишь тогда станет наукой, когда выйдет за пределы Земли и получит в свое распоряжение материал для сравнения, лишь отчасти преувеличено.

Может быть, наиболее важным является «детский вопрос»: применимы ли основные положения глобальной тектоники плит к другим небесным телам, кроме Земли? Имеются в виду, конечно, планеты земной группы — прежде всего Марс и Венера, затем Меркурий, Луна и другие крупные спутники.

Отрицательный ответ на этот вопрос станет новым — и принципиальным — свидетельством уникальности Земли. Трудно переоценить влияние, которое данная информация окажет на развитие науки и философии. Во всяком случае, речь идет о мировоззренческом перевороте, сравнимом с коперниковским[222].

Положительный ответ, который представляется мне более вероятным, даст возможность построить сравнительную геотектонику и придать модели литосферных плит статус всеобщего геологического закона. Возможно, сопоставление разных геотектоник приведет к пониманию природы физических сил, перемещающих материки[223], и созданию последовательной математической геологии. Это, в свою очередь, послужит основой точной геологической прогностики — как в отношении землетрясений и вулканических извержений, так и в отношении месторождений полезных ископаемых.

Здесь следует подчеркнуть, что некоторые важные для понимания законов движения земной коры эксперименты нельзя поставить на Земле, поскольку они могут сопровождаться катастрофическими (притом непредсказуемыми по месту, времени, масштабу) разрушениями. К таким экспериментам относится, например, «прозвонка» литосферы мощными подземными ядерными взрывами в определенных «критических точках» плит.

Важнейшее научное значение будет иметь геологическое исследование пояса астероидов Представляется, что сравнительный анализ их состава позволит сделать далеко идущие выводы о генезисе Солнечной системы и, может быть, внести некоторые коррективы в представления о распределении в космосе химических элементов[224].

Представляет интерес и практическая космическая геология. Никто и, видимо, никогда не станет доставлять нефть с Марса, но если вдруг выяснится, что она там есть, это заметно повлияет на прогнозы относительно совокупных объемов земных запасов углеводородов. Что, между прочим, прямо отразится на ценах на нефть и опосредованно на политической ситуации вокруг Персидского залива.

То же самое касается расщепляющихся веществ и, в меньшей степени, рудных ископаемых.

Мы приходим выводу, что с научной и практической точек зрения стратегически важно расширить предметную область, изучаемую геологией, до «малой системы». Для этого необходимо доставить геологов и соответствующую аппаратуру на Луну, Марс, Фобос и Деймос, имея в виду перспективные исследования пояса астероидов и «галилеевых лун». Причем использование автоматов для таких исследований практически бесперспективно — и именно в силу того, что на сегодняшний день геология не является наукой, в достаточной степени математизированной. Сугубо теоретически можно создать геологоразведывательную межпланетную станцию, но она обойдется много дороже пилотируемого полета (хотя цена последнего и заоблачна).

Следующая группа задач связана с теорией хаотических систем[225]. Важность этой темы стала очевидной после работ И. Пригожина по неравновесной термодинамике. Сейчас есть все основания полагать, что хаотические системы играют ключевую роль в теоретической физике, биологии, социальных науках и, возможно, даже в медицине.

Самой наблюдаемой и простой для изучения хаотической системой является атмосфера Земли. К сожалению, здесь мы, как и в геологии, имеем дело с уникальной системой, вследствие чего результаты исследования обретают черты случайности. (Во всяком случае, не приходится настаивать на их всеобщности.) Поэтому физика атмосферы не в меньшей степени, нежели геология, нуждается в расширении предмета изучения.

• Предыдущая
• 87/130
• Следующая