Самоучитель игры на мировой шахматной доске - Переслегин Сергей Борисович - Страница 47

• Предыдущая
• 47/130
• Следующая

В очень редких случаях развертывание осуществляется на оспариваемой территории без всякого прикрытия. Такой маневр считается в аналитической стратегии почти невозможным, но его удалось провести Э. Людендорфу в 1914 г. в Восточной Пруссии и Э. Манштейну в 1942 г. под Сталинградом.

Технические и сугубо системные сложности этапа развертывания и затратной фазы операции приводят к идее преодолеть эти стадии еще до войны. Мы приходим к желательности построить всю операцию в мирное время и начать «официальные» боевые действия лишь после прохождения 1-й критической точки. В этом случае война может ограничиться одной операцией и быть «короткой, как удар молнии». Концепция «блицкрига» по существу целиком основывается на идее внезапного нападения, шока первого удара, срыва контрманевра противника. Цель операции совпадает с целью войны (поэтому мы говорим о стратегическом развертывании и стратегическом маневре).

Преимущество «довоенного развертывания» проявляется еще и в том, что, если все пойдет недостаточно гладко, всегда можно отменить операцию, не расплатившись по счету. («Какая война? Что вы? Мы просто проводили небольшие учения…») Так, арабы собирались начать войну весной 1973 г., но в последний момент «перенесли ее на осень».

Конечно, достоинства «довоенного развертывания» имеют оборотную сторону: трудности сосредоточения и первой фазы наступления вовсе не снимаются, они лишь переносятся в иную, а именно политическую, область. Соответственно в политическую область смещается и фактор риска.

В 1864—1871 гг. блестящее политическое руководство Бисмарка позволило немцам осуществить «довоенное развертывание» и выиграть совсем легко. Но уже в 1914 г. внезапное нападение с нарушением нейтралитета Бельгии стоило Германии политического окружения. В результате после провала первоначальной операции положение страны стало не просто тяжелым (это — нормальная цена любой большой проигранной операции), но безнадежным.

Непременное условие победы при более или менее равных силах было установлено еще Эпаминондом — неравномерное распределение сил по фронту. Оперативное развертывание это всегда сосредоточение превосходящих сил против важного пункта позиции противника.

Пусть для осуществления операции на участке фронта, занимающем k% от общей длины, сосредоточено т% сил и средств. Тогда величину u=m/kназовем оперативным усилением. (Для плана Шлиффена в варианте Шлиффена 5/6 сил сосредоточено на 2/5 фронта — усиление 2,8. В варианте Мольтке 2/3 сил на 1/2 фронта — усиление 1,3.) Вообще говоря (при условии, что сеть коммуникаций справляется со снабжением), чем выше усиление, тем эффективнее операция и соответственно выше риск.

Назовем нагрузкой на операцию величину, равную отношению разности конечной позиции, соответствующей цели операции, и ближайшей к ней позиции, получающейся из исходной тождественным преобразованием, к норме исходной позиции (разумеется, позиция и все ее элементы рассматриваются в формальном линейном пространстве возможностей)[125].

Аналогом второго начала термодинамики в аналитической стратегии служит принцип нетождественности: показатель риска операции есть величина, обратная к нагрузке на операцию.

Вспомним, что риск сосредоточен на отрезках операции до 1-й и после 2-й критических точек (обе включительно), в то время как эффективность — между этими точками — в фазе нарастания. Мы приходим к некоторой аналогичности динамике самолета и динамике летательного аппарата тяжелее воздуха. Самолет будет тем более скоростным (а операция — более эффективной), чем больше нагрузка на крыло (нагрузка на операцию). Платой за это служат плохие взлетно-посадочные характеристики. Для самолета — большие взлетно-посадочные скорости. Для операции — высокие темпы, необходимые для включения динамического гомеостаза.

В авиации это противоречие привело к созданию механизированного крыла и крыла переменной геометрии. Для операции аналогом, по-видимому, является переменное оперативное усиление, что возможно лишь при развертывании на территории противника.

Из приведенного анализа следует, что всякое повышение подвижности (в тылу, на коммуникациях, на поле боя) способствует повышению нагрузки на операцию. В этом смысле можно говорить об ошибке Шлиффена. При идеальном управлении его операция проходила. Но если бы дивизии правого крыла были снабжены автотранспортом, она прошла бы и при очень посредственном руководстве. Иначе говоря, схема Шлиффена из-за недостатка характерной оперативной скорости оказалась «строга» в управлении. Вариант 1940 г. не столько был лучше геометрически, сколько менее «строг»: группа армий «А» включала подвижные дивизии.

Будем называть темпом характерную единицу внутреннего времени операции.

Содержанием операции является борьба за темп: слабейшая сторона стремится затормозить наступление и остановить его раньше, нежели структура позиции изменится (практически это означает — раньше, чем наступающий создаст серьезную угрозу узлам связности или, не дай бог, центру позиции). В наиболее сложных операциях борьба за темп ведется обеими сторонами наступательно. То есть происходит взаимное воздействие на симметричные узлы (в предельном случае — на симметричные центры позиций), и побеждает тот, кто успевает достичь результата раньше. Он выигрывает темп, и новая кристаллизация позиции происходит в его пользу.

Типичными примерами таких сражений являются Марнская, 1914 г., и Галицийская битвы. Во Второй Мировой войне к этому типу относятся Киевская стратегическая операция 1941 г. (Ромны, как цель танковой группы Гудериана, Гомель, как цель Брянского фронта Еременко) и почти все операции в Северной Африке.

Взаимно-симметричные операции, возможно, наиболее сложный вид аналитических боевых действий, поскольку требуют от командующего виртуозного сочетания наступления и обороны. При этом возникает очевидное противоречие: наступление требует максимального оперативного усиления, но и оборона не может осуществляться совершенно недостаточными силами. Немцы проиграли Марнскую битву именно потому, что нарушили оперативный баланс: район Шато-Тьери — стык 1-й и 2-й армий был слишком ослаблен ради атаки на флангах — на реке Урк и в Сен-Гондских болотах. В результате немцы проигрывали в центре быстрее, нежели выигрывали на флангах. Если учесть, что контрудар союзников был нанесен в идеальный момент прохождения шлиффеновским маневром (в исполнении Мольтке) 2-й критической точки, а также общее превосходство их в силах (вызванное не столько большим количеством счетных дивизий, сколько перенапряжением немецких коммуникаций), мы приходим к выводу о неизбежности немецкого отступления, несмотря на все одержанные Клюком, Бюловым и Хаузеном тактические успехи[126] [Бюлов, 1935].

Будем называть операцию сбалансированной, если прогнозируемая сумма выигрышей и проигрышей темпа на всех участках неотрицательна. Особенностью (и очевидным недостатком) немецкой стратегии в обеих мировых войнах следует считать плохую балансировку операции. Это приводило к успеху при слабом управлении у противника и/или его пассивности, но в иной ситуации содержало в себе зародыш гибели.

Возможно, самым сложным понятием аналитической стратегии является «тень». Этот термин носит синтетический характер и описывает воздействие на устойчивую позицию эвентуальной угрозы оперативного маневра.

Пусть существует класс ситуаций, при которых одна из сторон не может помешать противнику захватить — в рамках одной операции — определенную территорию. Тогда эта территория «затенена» возможной операцией противника, причем коэффициент затенения определяется отношением мощности множества пространства решений, в котором оккупация происходит, к общей мощности пространства решений. Как правило, об «оперативной тени» говорят лишь в том случае, если коэффициент затенения близок к единице.

• Предыдущая
• 47/130
• Следующая