Сталинградская Богородица - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/144
• Следующая

Неприятельские части на Керченском полуострове возглавлял командир корпуса генерал Шпонек. Он приказал своим частям контратаковать. Но наши воины цепко удерживали клочки побережья. Их прикрывали огнем черноморские корабли, подвозили подкрепления. Ну а через три дня последовал удар в другом месте. Капитан Бобровников на эсминце «Незаможник» прорвался под огнем артиллерии прямо в порт Феодосии, высадил отряд матросов на причал. Следом подоспели другие наши подразделения, а немцев в городе было мало, все войска Шпонека завязли в драках под Керчью. Овладев Феодосией, русские выходили им в тыл. Шпонек приказал отступать. Манштейн за это отстранил его от должности и отдал под суд. Трибунал под председательством Геринга приговорил Шпонека к расстрелу, но Гитлер все же смягчил наказание, заменил на шесть лет тюрьмы.

Но разбирательства происходили уже позже. А в Крыму немцы очутились на грани катастрофы. Корпус Шпонека в беспорядке откатывался на запад, в Керчь перевозили 51-ю армию, в Феодосию 44-ю. Их объединили в новый Крымский фронт под командованием генерала Козлова. Перед ним открывалась дорога прямо в тылы вражеской группировке под Севастополем. Высаживались и вспомогательные десанты. Один захватил Судак, второй, батальон моряков, выбил румын из Евпатории, сюда подошли крымские партизаны, поддержали местные жители, город был освобожден. Для Манштейна намечались явные клещи. Его могли отрезать – или ему пришлось бы повторять проступок Шпонека, отступать.

Однако начались грубые ошибки. 44-я армия из Феодосии повернула не на запад, в преследование гитлеровцев, а на восток, навстречу керченской 51-й армии. Неприятелю дали время выдвинуть резервы, восстановить фронт. Перевозки в Крым велись непродуманно. Поскорее грузили на суда пехоту, танки, а зенитную артиллерию оставили «на потом». А немцы бросили всю авиацию задержать русских. Она целыми днями висела в воздухе, парализуя передвижения.

Впрочем, и сам Козлов медлил с наступлением. Ждал, когда к нему переправят все войска. Его соединения топтались на месте, но и не закрепились. Зачем надрываться, рыть землю, если завтра идти вперед?

Разведку вели плохо, были уверены – разбитые немцы думают только о том, как спасаться. Между тем Манштейн прекратил атаки Севастополя и немедленно развернул ударные силы на восток. Крымский фронт еще чесался и раскачивался, когда начинать наступление, и вдруг кулак германских танков и пехоты врезался в стык 44-й и 51-й армий. Ошалевшие соединения Козлова хлынули прочь, немцы захватили Феодосию. В самой узкой части Керченского полуострова неприятеля все-таки остановили. Подоспели корабли Черноморского флота, с моря загрохотали их пушки, простреливая перешеек насквозь. А вдобавок ударил сильный мороз. Керченский пролив сковало льдом. Наша пехота, еще ожидавшая перевозки в Тамани, двинулась в Крым по льду, форсированными маршами успела подкрепить фронт.

Но десанты в Судаке и Евпатории немцы и румыны уничтожили. Худо пришлось местным жителям, осмелившимся выступить против оккупантов. Кто сумел, ушел партизанить. С помощью местных татар их вылавливали, их семьи сгоняли к расстрельным рвам. А Крымскому фронту пришлось заново готовиться к наступлению. В его состав передали еще одну армию – 47-ю. Ее забрали из Ирана, через Закавказье спешно перебрасывали в Крым. В конце февраля на Керченском полуострове загремела артподготовка, пехота поднялась в атаки. Чтобы облегчить их, оттянуть немцев на себя, предприняли вылазки защитники Севастополя. Однако неприятелю тоже оказалось удобно закрепляться на узкой горловине перешейка. Ее сплошь перекопали траншеями, устлали минами.

Советские армии не могли использовать свое численное превосходство, сбивались на ограниченном пространстве, а враг утюжил их снарядами. Но и на Крымском фронте артиллерии хватало, она накрывала противника шквалами огня. Румынская дивизия, стоявшая на одном из участков, побежала. В панике кинулась на свое же минное поле, устилая его подорванными трупами. Наши части ринулись в прорыв и налетели на то же поле, подрывались целыми подразделениями. А на следующий день залили дожди и превратили всю местность в непролазную грязь, застревали даже трактора и танки. Наступление заглохло [115].

Эта трагедия с минами была не единственной. В Красной армии до сих пор плохо умели обращаться с ними. В Севастополь пришлось посылать специалистов из Москвы. Они везли с собой эшелон взрывчатки. Выпуск мин наладили в Ростовском университете, в деревянных корпусах. А севастопольцев инструкторы из Главного инженерного управления стали обучать, как ставить мины, как правильно создавать минные поля [27].

Основные сражения по-прежнему гремели на московском направлении. Здесь наши войска отбросили врага на 100–200 км, газеты публиковали фотоснимки с кладбищами гитлеровских машин, танков, орудий. Хотя можно было отметить настораживающие обстоятельства. Трупов среди машин попадалось не так уж много. Побросав технику, неприятель спас значительную часть живой силы. Гитлер уберег дисциплину и стойкость войск. Их цементировали свежими частями, собираемыми со всей Европы. А советский натиск выдыхался. Наша техника в снегах тоже застревала и ломалась. Кроме убитых и раненых было много обмороженных и заболевших. Но считали, что эти трудности временные. Надо напрячься, не ослаблять усилий.

В советском контрнаступлении глубже всего продвинулись фланговые группировки, наносившие главные удары. Один прорыв прорисовался от Каширы и Тулы к Калуге, второй от Калинина. Между ними образовался выступ. Казалось очень заманчивым подсечь его с двух сторон, и ядро группы армий «Центр» попадет в кольцо. Вот тут-то гитлеровцам придет полный конец, их боевые порядки совсем развалятся. С севера должен был вбивать клин Калининский фронт Конева, с юга – Западный фронт Жукова. Их поддерживали Северо-Западный и Брянский фронты. Ударный кулак Конева из 29-й, 39-й армий и 11-го кавалерийского корпуса навалился на немцев 8 января.

Подключились соседи, 3-я и 4-я ударные армии Северо-Западного фронта генерала Курочкина. Он не участвовал в сражении за Москву, его соединения были неплохо укомплектованы, накопили запасы снарядов и горючего. А участок возле озера Селигер имел репутацию спокойного, немцы не ожидало здесь активности. Обе советских армии прошибли неприятельскую оборону, стали продвигаться на Холм и Торопец, прямо в промежуток между группами армий «Север» и «Центр». Они выходили во фланг вражеской группировке, отбивавшейся от армий Калининского фронта, и эта группировка тоже начала пятиться. Войска Конева тоже стали успешно продвигаться, обходили Ржев и с севера нацеливались на Вязьму [54, 64].

Командование группой армий «Центр» забило тревогу, перекидывало сюда все свои резервы, но 10 января перешел в наступление Западный фронт. Второй кулак, из 33-й армии генерала Ефремова и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса устремился на Юхнов и поворачивал на Вязьму с юга, намереваясь завязать мешок. Чтобы связать немцев, советские войска поднялись в атаки и на других участках. Выступ, зажатый нашими фронтами, сужался, как тающая льдина. Но радужные идеи наступать по всему фронту сказались на операции самым пагубным образом. По всему-то не получалось, сил не хватало. Генштаб под руководством маршала Шапошникова подсказал Сталину, что на Вяземском выступе скопились «лишние» войска. Кроме пяти армий и двух корпусов, вклинивающихся на флангах, еще пять армий действовали между ними. Они добросовестно теснили противника, освободили Можайск, Верею, Медынь, Сухиничи. Но ведь немцев намечали не вытеснять, а окружить!

Сочли, что на вершине выступа сил можно оставить поменьше. Вопреки возражениям Жукова у него забрали две армии. 16-ю перекинули на юг, а 1-ю ударную под Демянск, там обозначился еще один котел для немцев. Но давление на группу армий «Центр» сразу ослабело. Ее командующий Клюге принялся манипулировать своими контингентами. А Гитлер после русских прорывов поснимал всех командующих армиями на данном направлении. 9-ю возглавил Модель. Он считался большим специалистом по обороне, и ему поручили общее руководство войсками внутри Ржевско-Вяземского выступа. Как ни парадоксально, но помогла ему… русская зима. Модель и Клюге сообразили, что в здешних лесах и ржевских болотах, заваленных глубокими снегами, удерживать территорию вовсе не обязательно. Кто владеет дорогами, может диктовать волю противнику.

• Предыдущая
• 40/144
• Следующая