Кто посеял ветер - Нойхаус Heлe - Страница 38
- Предыдущая
- 38/108
- Следующая
Глава «ВиндПро» вошел в фойе вместе с бургомистром Эпштайна и был встречен ослепительными вспышками камер и свистом.
– А вот и Теодоракис, – добавила Пия.
– Он даже привел с собой свою уборщицу, – с удивлением произнес Кем.
– Черта с два, уборщицу… – проворчала Пия. – Она нас обманула.
Боденштайн преградил путь черноволосому мужчине, который поспешно направлялся к дверям зала.
– Добрый вечер, – сказал он, предъявляя удостоверение. – Вас труднее разыскать, чем папу римского. Боденштайн, уголовная полиция Хофхайма.
Мнимая уборщица прошла, опустив голову, дальше, а Теодоракис и его спутница жизни, владелица зоомагазина в Кенигштайне, остановились. Пия и Кем заезжали к ней по дороге из Рабенхофа в комиссариат. Теперь вместо розового платья она была одета во все черное, словно собралась на похороны.
– Добрый вечер, – ответил Теодоракис, слегка напрягшись. На нем были джинсы, серый пиджак, белая рубашка и черный галстук – единственный траурный предмет одежды. Под мышкой у него была папка с документами. Он бросил нервный взгляд на открытые двери зала. – Я пришел бы к вам завтра утром, сегодня у меня было очень много хлопот по организации собрания.
– Завтра утром – слишком поздно. Мы хотели бы поговорить с вами сейчас.
Лицо Боденштайна было непроницаемым. Он не собирался задерживать Теодоракиса до окончания собрания, но хотел немного поиграть у него на нервах. На лбу у Яниса выступила испарина.
– Нельзя ли отложить разговор на час? Собрание уже начинается.
– Час – это слишком много, – холодно произнес Боденштайн, с любопытством наблюдая за тем, как его оппонент пытается выпутаться из сложившейся ситуации.
– Это действительно очень важно, чтобы Янис выступил сегодня от нашего имени, – вмешалась его подруга. – Именно сейчас, когда… когда Людвига… больше нет.
Ее голос дрожал, глаза наполнились слезами.
– Вы полагаете, наше дело менее важно? – спросил Бодентштайн. – Мы здесь не ради развлечения.
– Прошу вас! – На лице Теодоракиса появилась выражение отчаяния. – Мы несколько месяцев работали, готовясь к этому собранию. После него я буду в полном вашем распоряжении и отвечу на все ваши вопросы.
Боденштайн нахмурился и сделал вид, будто размышляет.
– Ладно, – милостиво согласился он в конце концов. – Но после мероприятия вы сразу же явитесь ко мне.
– Разумеется, я так и сделаю. – Теодоракис явно испытывал облегчение. – Благодарю вас за понимание. Пошли, Рики.
Женщина в черном кивнула Боденштайну и последовала за своим другом.
– Давайте-ка тоже зайдем. – Оливер двинулся вперед, но стоявший у дверей распорядитель покачал головой.
– Зал переполнен. Только на галерку.
Боденштайн показал ему свое удостоверение.
– Ну, хорошо. Но только двое, не больше. Иначе мне влетит.
Кем и Катрин отправились на галерку, а Оливер и Пия с трудом протиснулись в битком набитый зал.
Бургомистр и Штефан Тейссен уже заняли места на сцене, рядом с ними сидела представительница министерства охраны окружающей среды. Теодоракис медленно поднялся по ступенькам, взглянул на Тейссена, кивнул бургомистру, обменялся рукопожатием с женщиной из министерства и сел рядом с другим членом общественного инициативного комитета.
В зале повисла тишина. Слово взял организатор мероприятия, бургомистр Райнхольд Херцингер. Он поблагодарил за проявление интереса к делу большой общественной важности собравшихся граждан, а также госпожу доктора Нойман-Брандт из министерства охраны окружающей среды земли Гессен, господина доктора Тейссена, главу фирмы «ВиндПро», Яниса Теодоракиса и Клауса Фаульхабера из правления общественного инициативного комитета.
– Этот вечер омрачен ужасным событием, – продолжил он, и его голос сразу посерьезнел. – Прошедшей ночью многолетний председатель нашего городского совета, наш дорогой друг и соратник Людвиг Хиртрайтер пал жертвой страшного преступления. Мы глубоко потрясены случившимся. Уважаемые дамы и господа, почтим память Людвига минутой молчания.
С шелестом, покашливанием и приглушенным ропотом триста человек поднялись со стоявших вплотную друг к другу стульев, чьи ножки царапнули по полу. Спустя несколько секунд зал затих.
– Поделом старому негодяю, – нарушил тишину чей-то голос.
Послышались возмущенные возгласы, заглушаемые смешками.
Он был встревожен. Рики выглядела очень плохо. Почему она приняла так близко к сердцу смерть этого козла Хиртрайтера? После того, как этот засранец так вчера с ней обошелся, ей следовало бы радоваться.
Марк закрыл последний собачий вольер и подкатил груженную до краев тачку к контейнеру. Поскольку Фрауке была занята другими делами, а Рики уехала на собрание общественности в Эльхальтен, Марк добровольно остался в приюте для животных на последнюю смену. Он уже неоднократно помогал здесь и знал, что нужно делать. Все собаки, кошки, черепахи, морские свинки и кролики были накормлены, у всех имелась свежая вода. Собаки находились в вольерах, и стоки из них были вычищены.
Утром было новое поступление: старый джек-рассел-терьер, которого бессердечный хозяин просто бросил на улице. Марк еще раз зашел в помещение для собак и открыл вольер, в котором уныло лежал на подстилке терьер. Пес с надеждой поднял голову, но, увидев Марка, разочарованно положил ее на передние лапы. Старик больше ничего не понимал в этом мире! Он неожиданно оказался за решеткой, в незнакомом окружении. Как могли люди поступать столь жестоко с домашними питомцами, которые так долго прожили вместе с ними?
Марк сел на серый пол из синтетической смолы и протянул руку. Пес скептически посмотрел на него, но дал почесать себя за ухом. Его морда поросла седыми волосками, в старческих глазах сквозила тоска.
– Тебя, должно быть, твой хозяин выбросил где-нибудь прямо из автомобиля, – тихо сказал Марк. – Ты хороший парень, пусть даже и немного староват.
Пес навострил уши и слегка завилял хвостом. Слыша, что с ним говорят дружелюбным тоном, он подполз к Марку и прижался к его ноге. Тот грустно улыбнулся. Он особенно любил старых и не очень привлекательных собак. Они нуждались лишь в домашнем уюте, ласке и людях, которым можно доверять. Точно так же, как и он сам. Джек-рассел-терьер закрыл глаза, потянулся и довольно заворчал.
Интересно, что поделывает сейчас его хозяин? Уехал в отпуск? Завел щенка? Как он может спокойно спать?
– Мы скоро найдем для тебя хороший новый дом, – пообещал псу Марк. – Ты не останешься здесь надолго.
Он с удовольствием взял бы его к себе, но это было невозможно, поскольку его сестра страдала от аллергии.
Марк вздохнул, прислонился головой к стене и опять подумал о Рики. То, что он сделал, ужасно его мучило. Нет, он не был с ней резок! Она была для него как… не то чтобы как мать, скорее как… старшая сестра. Янис не заслуживал ее. Он не замечал, как плохо с ней обращается, как она подавлена и печальна. Неужели он не знает, какие боли в спине она постоянно испытывает? Марк старался освободить ее от хлопот, насколько это было в его силах, и не позволял ей поднимать тяжести. Если бы Рики была его подругой, она больше не работала бы. Он сделал бы все, чтобы она была счастлива и весело смеялась, как совсем недавно, когда учила его вождению.
У Марка стало тяжело на сердце. Все было так сложно. Если бы ему было хотя бы восемнадцать, и он мог бы уйти из дома! Не будет же Ника вечно ютиться в подвале у Рики и Яниса, и когда она съедет, он сможет вселиться туда. Марк улыбнулся. Ему понравилась эта мысль. Почему она не приходила ему в голову раньше? Жить с Рики под одной крышей – это было бы просто здорово!
Пес ткнулся своим влажным носом в его ладонь, когда он перестал гладить его.
– О, прости, пожалуйста, – сказал ему Марк. – Пойдем со мной в офис. Там у нас есть для тебя мягкая корзинка и наверняка найдется что-нибудь вкусненькое. Как ты на это смотришь?
Он встал, и пес последовал за ним через двор, словно маленькая тень, в сторону невысокого, плоского здания, в котором располагались офис и кухня приюта. Часы показывали половину девятого. У него было достаточно времени для того, чтобы обновить сайт общества защиты животных и, как он обещал, заглянуть к лошадям Рики. Возможно, собрание уже закончилось, и она была на пути домой.
- Предыдущая
- 38/108
- Следующая
