История Кристиэна Тэхи (СИ) - "Реимарра" - Страница 23

• Предыдущая
• 23/84
• Следующая

- Что вы привязались к нему! – рявкнул Рихан, уже не сдерживая злость. – Вытащили из койки ни свет, ни заря, едва в задницу не залезли и еще допрашиваете!

- Верующий всегда должен быть готов ответить храму и его слугам! – возвысил голос Юлий. – В любое время! Поучитесь смирению, герцог, и уважению! Мальчик, ложь это грех, не забудь об этом, на всякий случай. Большой грех.

- Я не лгал вам, – вскинул голову Кристиэн, отступая к Рихану, как к единственной тут защите, супруг взял его за руку.

Все-таки дрожит. Пусть думают, что от холода и стыда, лишь бы убрались скорее! Рихан готов был уже сам выкинуть монахов в окно, ко всем демонам.

- Ладно, мы не станем задерживать вас и себя, к вечеру надо поспеть бы, – заторопились братья, понимая, что разговор с ними закончен.

- А может, вы позавтракаете с нами? – ощерился Рихан, являя собой карикатуру на гостеприимного хозяина. – Сегодня вроде постный день, но у нас хороший стол.

- Нет, увы, – развел руками Йорген, – миряне могут себе позволить больше, чем мы, слуги богов. Пусть нас проводят. Мы рады, что тут живет счастливая пара. До свиданья.

«Уматывайте!!!»

Рихан подождал, пока внизу хлопнет дверь за непрошеными гостями, испоганившими все утро. Нервно перебрал пальцы Кристиэна, все еще держа его ладонь.

- Ты не сказал им правду… – почти шепотом сказал Рихан, обращаясь даже не к Кристиэну, а больше к себе, не отпуская младшего.

Кристиэн выдернул руку с неожиданной для него быстротой, словно отбросил змею.

- Я совершил грех, сайэ Рихан! Ложь это великий грех!

Накинул на себя рубаху и вышел из комнаты, а Рихан даже не остановил его, так и оставшись стоять посреди спальни.

Кристиэн запер дверь на небольшой засов, едва удерживая рукоять в руках, так они дрожали, стащил с себя рубаху и не глядя кинулся в бадью с нагретой водой. Ее грели утром, готовясь к пробуждению обоих герцогов, старшего и младшего, наливали невысокую широкую бадью. Опустился почти на дно, обхватив себя за плечи.

Я совершил грех снова! Почему?! Почему не сделал того, о чем думал эти месяцы, о чем плакал под плетью и ударами супруга?! Ведь он же хотел, чтобы кто-нибудь сжалился и забрал его из этого жуткого дома с жестоким хозяином! Предал сам себя, не зная, как объяснить себе самому, чем оправдаться перед собой. Да и солгал он уже второй раз перед ликом храмов, кто же из богов простит ему такое святотатство? За что ему такое, в чем он провинился?!

Заперто! Рихан еще раз дернул дверь на себя – тренькнул замок. Что он там может делать?!

- Кристиэн! Открой, живо! – приказал Рихан, снова дергая дверь, уже трещавшую. – Быстро! Кристиэн!

Казалось, голова разрывается от вопросов и тревоги. Почему он солгал?! Ведь слепому ясно, что котенок не привык и не привыкнет к своему супругу, не говоря уж о любви. Ведь за грубое изнасилование и чрезмерное избиение младшего могут наказать по разному, вплоть до развода и тюрьмы, котенок отлично должен об этом помнить. Наверняка имперские жрецы напели ему это в очаровательные ушки. А ведь он тогда едва не убил мальчишку, теперь Кристиэн повел себя так, словно сам принадлежал старой вере, соблюдая все каноны и подчинившись супругу по доброй воле. Или…

Рихан даже дышать перестал от страшной мысли. Нет! Не позволю! Не сметь, гаденыш!

Он с размаху, со всей бешеной силой просто вышиб дверь купальни.

Жив. Герцог остановился, чтобы дать поверить своим глазам, успокоиться. Рихан потер разбитое плечо. Жив. Маленькая фигурка с прилипшими к спине черными прядями скорчилась в бадье, плечи вздрагивают. У котенка просто истерика, очередная истерика. Неужто уже сожалеет?

- Ну, что ты снова ревешь? Они еще недалеко уехали, если быстро побежишь, то нагонишь! – Рихан постарался, чтобы голос звучал спокойнее.

Кристиэн расслышал это и сердце вновь зашлось от жгучей обиды. Ничего и никогда не изменится – над ним снова лишь насмехаются.

Мальчик вскинул голову и в мокрых, заплаканных насквозь глазах Рихан увидел то, что боялся больше всего – разочарование. Если сейчас не сделать ничего, то будет поздно. Котенка не вернуть.

Он опустился в воду в чем был, в уже остывающую, отвратительную воду.

- Не плачь, не реви. Ну? – он неловко прижал к себе Кристиэна, чтобы тот уткнулся лицом в намокшую рубаху, обнял за плечи, чувствуя, как дрожит младший. – У тебя был шанс, а ты его упустил. Неужто я настолько тебе омерзителен? Стараюсь, видишь, как оно получается, котенок? Мне нравится, что ты со мной, но как угодить – не знаю. Ты слишком холоден, когда со мной ночью, наверно и я виноват. Да и надо же мне было выбрать из всех, именно храмового прирожденного танцора! Ты же был предназначен для этого, нежен, целомудрен, а твоя тупая мамаша с ненасытным братцем не разобрались. Маленький посредник. Для имперцев хорошо, когда они живут у них и не жалуются. А у меня ты все время плачешь. Один из вас ненавидел меня, второй как чужой. Что же тебя так пробрало то, а?

Рихан уже говорил сам для себя, не думая о том, слушает ли его младший и понимает ли? Хватит ему считать, что старший бесчувственен, просто он не ноет, а терпит.

Рихан бесполезно пытался согреть супруга, ощущая как содрогается в спазмах Кристиэн, юношу трясло от рыданий.

Словами тут уже не оправдаться. Рихан вытащил мокрого и бессильного Кристиэна из воды, укутал в простыню.

- Срыв. Бывает, – пожал плечами лекарь. – А уж тем более с ним. Он у вас, господин Рихан, и без того нервный чересчур. Сейчас пусть выспится, я ему покрепче настойки дал, и лучше не тревожить пока.

- Истерик. Почему? – спросил Рихан, озабоченно рассматривая спящего супруга, которого едва удалось привести во вменяемое состояние. Измученное личико, под глазами покрасневшая от слез кожа.

- Это вы меня спрашиваете? – изумился лекарь.

Жуть. Рихан чувствовал себя так, словно объездил дикую лошадь. Сел в кресло, чтобы самому успокоится, и подумать. Выпил горячего меда. Кристиэн бился у него в руках, рыдал, сбивчиво икал от судорог в горле, вырывался, что-то кричал о грехе и молитве. Хорошо, лекарь подоспел вовремя, истерики герцог успокаивать совсем не умел. Котенок учудил, так учудил. Еще бы понять – зачем? Явно не из-за любви к супругу. Боится своих богов? Возможно, слишком набожен иногда, через край. Вспомнить только тот злополучный спектакль с самоублажением. Котенок может и бояться развода. А что? Тоже версия. В самом худшем случае для Рихана, если его лишат Кристиэна – идти котенку некуда. Сыновней любовью он не блещет, письма домой ни разу не отослал, ну впрочем и ему не писали. Чертова семейка. Не ждут его там, явно, кому он нужен нищим. Хотя Кристиэн не из тех, кто задумывается, откуда берутся деньги. Котеночьи нужды крайне скромны для положения младшего герцога, тут не придерешься, но вряд ли он даже знает, сколько стоят его краски, не говоря, например о бархатных сапожках. Тогда зачем ему это было надо? Малыш вряд ли знает о том, что возможно спас супруга от тюрьмы или виселицы. Быть еретиком в империи гораздо хуже, чем подонком.

Рихан все же выехал в лес. Не мог сидеть взаперти – умом тронуться можно от этих мыслей. Будь прокляты эти монахи!

Теперь бы им пережить исповедь…

Кристиэну незаметно исполнилось девятнадцать. Незаметно, так как точного дня рожденья он не знал, только то, что в конце зимы появился на свет, так рассказывал ему отец. А праздники по этому поводу устраивали только аристократы. Поэтому Кристиэн стал старше, сам не заметив этого.

После визита злополучных монахов в их с Риханом жизни изменилось немногое, но Кристиэн стал чаще ловить на себе изучающий взгляд супруга. Серо-зеленые глаза герцога подолгу смотрели на него, словно спрашивая, что еще таится в младшем супруге такого, о чем не догадывается старший. Что прячет Кристиэн Рихан Айэ в своей хорошенькой головке?

В один из дней супруг вдруг преподнес ему подарок – невероятной красоты шелковый платок. Такие уборы носили младшие мужчины юга империи, закрывая голову от палящего солнца и нескромных взглядов. Кристиэн ласкал пальцами нежную ткань, улыбаясь и представляя, как алый с золотом шелк укроет его косы. Рихан так и не смог изменить своему характеру, ехидно заметив при вручении подарка, что кроме роскошных волос, изнеженные южные юноши прячут под платком еще и лица, чтобы солнце не старило кожи и прохожие не глазели на чужую красу.

• Предыдущая
• 23/84
• Следующая