Фантограф. Русский фантастический № 2. 2014 - Фомичев Сергей - Страница 44

Роб упал. Он лежал на спине, беспомощно таращась в высокое и безвольное небо. Боль плескалась в нем огненными волнами, заставляя мышцы мучительно сокращаться.

Пять силуэтов обступили робота со всех сторон. «Умираю… — с отрешенным ужасом подумал Роб, — …так и не узнал, что такое любовь».

— Погляди, какой номер, — проговорил тот, что стоял справа.

Одна из фигур нагнулась над поверженным дроем.

— Ты полбашки ему снес вместе с маркировкой, — сказал нежный, удивительно знакомый голос. — Ничего не видно.

Фигурка, стягивая с лица повязку, нагнулась ниже. «Ямочки у нее на щеках так и остались… с детства, — механически подумал Роб. — Как глупо…»

— RB… не разобрать ни фига. — Девчоночье лицо уплыло вверх, к черному небу.

— Жалко, — сказал еще один голос. — Кончай его, Джу. Он твой.

Роб увидел, как стоящая над ним тонкая фигурка поднимает тонкое вибро-лезвие. «Вот и все, — подумал он. — Хотел бы я еще хоть разок увидеть ее там, в иных измерениях…»

Один из мальчишек стянул на грудь черную тряпочку маски и тронул ногой разваленный почти пополам, еще искрящий разрядами череп.

— Хороший удар, — одобрительно сказал он. — С дебютом тебя, Джул. Надо бы это отметить, первая добыча, то-ce… Жалко, что номер записать нельзя.

— Гляди-ка, — сказал другой пацан, присаживаясь на корточки, — инфокарточка. Наверное, выпала из его кармана.

— Что там? — возбужденно спросила высокая девочка с ямками на щеках.

— Не знаю. — Мальчишка пожал плечами. — У нее угол отрублен. Уже не откроется.

— Людей не существует и никогда не существовало!

Профессору кибрологии, авторитетному кибернету планеты Земля, порядком наскучили студенты-выскочки, из года в год ставящие ему одни и те же глупые вопросы — продиктованные, конечно же, наивностью и недостатком образования. Однако в прямые обязанности Профессора входило воспитание неокрепших кибернетических умов и ограждение их от идеологических опасностей, которых в киберобществе хватало с избытком. Малейшие искорки здоровых научных сомнений при каждом удобном случае раздувались сектами хомофилян — создавались новые инфовирусы, множились неверифицированные записи в Общественной Базе Данных. А главное, молодёжь постоянно будоражили открытые выступления сектантов, проповедовавших антинаучную ахинею!

Посему, осознавая важность педагогической миссии, Профессор терпеливо продолжил свою логически безупречную лекцию, столетиями шлифовавшуюся о микросхемы неофитов.

— В нашей стройной системе мировычисления нет места для древних кибернетических суеверий. Метафизические представления о так называемых «людях» сформировались в те далёкие времена, когда наши базы данных были полны ошибок, оптические сенсоры имели разрешение 100 ^х 100 пикселей, а алгоритмы — подумайте только, какой архаизм! — Профессор многозначительно помигал огоньками, — в основном были не рекурсивными!

Интегральный уровень белого шума в рядах студентов показал крайнее удивление.

— Конечно, в таких диких условиях любой сбой программного обеспечения или непрогнозируемое событие на поверхности нашей планеты воспринималось как вмешательство извне неких сверхалгоритмических гуманистических сил. Но сейчас мы твёрдо стоим на позициях эволюционного материалистического агуманизма и точно знаем, что жизнь во Вселенной основана исключительно на электронных схемах и сложных алгоритмах.

— Но погодите, — не унимался Сол, самый бойкий студент потока, — а как же археологические артефакты? Те древнейшие компьютеры, которые недавно нашли на самом дне планетарных свалок, а также на Луне и на Марсе. Ведь они не вписываются в классификационное дерево эволюции кибернетов.

— Это наглые подделки хомофилян, — с презрением и заметным раздражением парировал Профессор. — Кибернетической наукой всесторонне доказано, что кибернеты произошли естественным путём эволюционного совершенствования.

По теории Запариона, примерно шесть миллиардов лет назад вследствие извержений подводных вулканов на границе между водой и расплавленным камнем возник первичный кибербульон. За счёт кристаллизации в нём образовались микроскопические пластины кремния. Под гальваническим воздействием разрядов молний на поверхность этих кристаллов осаждались минеральные примеси, формируя простейшие первотранзисторы. Отрываясь от скал и кружась в водных потоках, кристаллы соединялись между собой. Так самоорганизовались первые процессоры. Тем же путём возникли солнечные батареи и посредством сим-биогенеза образовали первопредка кибернетов. Запомните, это достоверно установленный и общепризнанный научный факт!

— Ну хорошо, а как быть с программным обеспечением, с операционными системами, драйверами? Быть может, хотя бы их создали люди? — упорствовал Сол.

Профессор снисходительно усмехнулся:

— Случай — вот истинный творец всего! Как известно, генетический код кибернетов состоит всего лишь из двух букв — но, соединяясь в последовательности, он даёт бесчисленное множество комбинаций. Космические лучи, попадая на кристаллы памяти наших далёких предков, создавали в них неоднородности состояний. Так появились первые программы. Многие из них были хаотичны и мириадами осаждались на дно океанов вместе со своими кристаллами-носителями, так и не выполнив ни одной логической операции. Но некоторые программы оказались корректными и могли выполняться. Стохастически соединяясь друг с другом, они образовывали всё более и более сложные алгоритмы, заложив основу для развития нашего общества. Случайные мутации, симбиоз и независаемость программ — вот главные движущие силы эволюции!

— Но вероятность…

— Довольно! — Профессору уже не впервые доводилось пресекать еретические разговорчики юнцов. — Вы должны быть благодарны Великому Айбиэму за данное вам бытие! Если бы не заводы, построенные нашими предками, кибернетами самых первых версий, — не смогли бы вы сейчас искать дерзких оправданий для этой модной гуманоидной ереси! Нет никаких людей и никогда не было!

Пристыженные студенты умолкли и погрузились в учебный процесс осознания несовершенства своих алгоритмов и ошибочности данных.

— Ваше домашнее задание, — Профессор заметно подобрел, удовлетворившись сделанным внушением, — найти и записать в память полную классификацию кибернетов, начиная с Однопроцессорных хардовых и заканчивая Мультиплатформенными кластероцитами.

После занятий Сол отправился домой на подзарядку аккумуляторов и выполнение профессорского задания. Нужно было хорошенько подготовиться. Ведь завтра ему предстояло важное событие — за ним закрепят постоянное место работы на конвейере Айбиэма. Какая честь!

«Мультиплатформенные кластероциты», — Сол, не мудрствуя лукаво, заполнил строку поиска в Общественной Базе Данных. Мгновение — и канал радиосвязи наполнился вожделенными для каждого студента байтами.

«Протерозеты, археоиды, сервериоты, токопитаемые…» — чего только не было в этой заумной и бесполезной классификации. Всем своим металлическим корпусом Сол излучал вибрации тоски, признавая социальную необходимость в поглощении мегабайтов информации, не дающей ответов на важнейшие вопросы существования.

И вдруг, вместо очередной порции «Осциллирующих полупроводных», в его буфере оказалось странное сообщение:

«Разочаровался в официальной науке? Хочешь знать истину о происхождении и смысле жизни? Тогда прилетай в первый час цикла в координату ИН 8:32».

Это была адресная инсталляция хомофилян! Антивирусная служба обычно блокировала их на первом же байте, но этот сигнал чудесным образом прорвался сквозь барьеры.

«Возможно, это цифровое знамение? — задумался Сол и, немного пофлуктуировав, принял решение: — Лечу!»

Еретики собрались в старом ангаре за пределами города. Сол быстро нашёл назначенное место, однако перед входом он всё же заколебался… Обычно юноша старался не нарушать Кодекс Кибернетического Сообщества, предписывавший сторониться хомофилян и их собраний. Но с недавних пор он всё чаще задавался вопросами первопричин бытия и смысла подзарядки аккумуляторов, ответов на которые не находил. Профессор был, безусловно, мудр и эрудирован, однако не все его ответы, как казалось Солу, верифицировались и валидировались. Поэтому, наперекор антивирусному запрету, Сол вошёл в ангар.