Фантограф. Русский фантастический № 2. 2014 - Фомичев Сергей - Страница 13

От берлоги Ветра они двинулись на север, в горы, к Замороженному ручью, где на разрушенной горной мельнице жил ещё один продавец редкостей.

— Ты знаешь, что Ветер делает с пухнастиками? — спросил вдруг Стасик.

— Догадываюсь, — мрачно заметил Креш.

— А что он делает с ними? — спросил ничего не подозревающий Жаба.

— Он скармливает их ящеру, что живёт в норе у его хижины, — пояснил Стасик. — Ты слышал это жуткое урчание, когда мы приподняли крышку коробки? Говорят, эта тварь может пересекать черту и по ночам перебирается на нашу сторону, чтобы поохотиться.

— Мы отдали таких милых зверьков на прокорм большой ящерицы? — ужаснулся Джабраил.

— Вот именно, малыш, вот именно, — весело заметил Хитрован, ему всегда нравилось подтрунивать над Жабой. — Когда тварь жрёт пухнастиков, то не охотится по ночам за нами. А, кроме того, теперь мы получили недостающие стекляшки и вскоре сможем выбраться отсюда. И ради того, чтобы выбраться, мы и девчонку запросто скормим старому пердуну с мельницы. Верно, Фёкла?

— Меня зовут Бася, — сказала та, и это было первое, что она произнесла за всё время.

— Тебя зовут Фёкла, — засмеялся Хитрован. — Фёкла — это не имя, это судьба.

— Судьбу всегда можно изменить, — возразила Бася.

— Точно. И как раз ты нам в этом поможешь.

Хитрован навалился на девчонку, когда Креш отправился на разведку, оставив всю ватагу возле костра.

— Не трогай её, — сказал Стасик, но не двинулся с места. Он готовил хаш и от котелка отходить не собирался.

Зато неожиданно для всех и для себя, в первую очередь, с места сорвался Жаба. Он ухватил Хитрована за горло и, используя вес, стащил его с Баси. От неожиданности тот поддался, но потом вскочил на ноги и без лишних вопросов ударил Жабу под дых. Малыш согнулся и получил ещё пару ударов.

Креш вернулся как раз вовремя. При его появлении драки и споры в ватаге утихали сами собой. Он обычно не устраивал разбирательства, не стал спрашивать, что случилось, и теперь. Сам догадался.

Голова Жабы лежала на коленях Фёклы, а та вытирала ему платком кровь и шептала, словно боль заговаривала:

— Всюду сопли, в жабрах ил, ёршик храбрый Джабраил.

Вроде и издёвка какая-то в стишке слышалась, а малышу явно стало приятно.

Они обедали молча. Жаба исподлобья посматривал на Хитрована, тот в свою очередь бросал злой взгляд на девчонку.

— Зачем ты нужна Мельнику? — неожиданно спросил Креш у пленницы.

Ему показалось, что она не удивилась вопросу.

— Ты помнишь, что вы делали, ну, скажем, тридцать дней назад? — спросила его Бася.

— Выслеживали свинью в каштановой роще.

— А пятьдесят дней назад?

— Выходили к Белому перевалу? — Креш оглянулся на товарищей, ища подтверждения, но те были заняты переживаниями. — Или уже прошли его и ловили рыбу в Студёном озере. Дура! Зачем мне знать, что мы делали пятьдесят дней назад?

— А сто дней назад?

— Вот же, чума болотная! А прутиком по заднице? Неужели я должен помнить каждый свой день? Да они похожи один на один, как шуточки Хитрована. И такие же унылые, кстати.

— А я вот помню, как много дней назад ты со своей ватагой приходил к берегу моря. Вы дурачились, валялись на песке. Не помнишь? То-то!

— В каком смысле?

— Память стирается. Никто из вас почти ничего не помнит из прошлого.

— Море? — переспросил Жаба. — Надо же!

— Вы не помните, откуда здесь появились и почему, — продолжила Бася — Знаете только, что нужно вырваться. Собрать комплекс, структуру или что вы там собираете?

— А ты помнишь? — Креш даже жевать перестал.

— Я помню чуть больше. Я помню море. И вас, ребята, помню. Вы там были, на море, строили планы. Хотели соорудить лодку или плот и рискнуть вырваться этим путём. Но морской Отрыв бесполезен — так говорили все вокруг…

— Надо же, я и правда ничего не помню, — помотал головой Стасик.

— Так ты считаешь, поэтому Мельник хочет получить тебя? — спросил Креш. — У тебя какие-то редкие способности? Ты нужна ему, чтобы запоминать.

— Возможно.

— По-моему, он просто хочет поиграть с малолеткой, — сказал Хитрован. — Если она переступит черту, то превратится в карлицу или в другую какую уродину. А у Мельника, известное дело, тот ещё вкус.

— Ты, я смотрю, в таких вещах разбираешься, — заметил Жаба. — Откуда бы, интересно? На себе испытал?

Креш цыкнул на обоих. Этого пока оказалось достаточно.

— Я думал над этим, — сказал вдруг Стасик задумчиво. — Здесь ведь совсем нет взрослых. Они все там, за чертой. Значит, именно в возрасте дело. И я думаю вот что: все мы проходим какое-то испытание и если справимся с ним, то сможем выбраться отсюда.

— То есть стать взрослыми? — спросил Жаба.

— Ну вроде того…

— Глупости! — сказал Хитрован. — А как мы здесь оказались? А как новая ватага узнает, какое испытание ей проходить? Что собирать? У кого искать?

— Сами понемногу догадаются, а нет, так сходят к Мудрецу, он скажет за подношение, — пояснил Креш. — Я, например, отдал ему лосиную ногу.

— Я думаю, мы должны понять что-то, — продолжил Стасик. — Осознать какую-то истину, позволяющею быть взрослым.

— Какую? — спросил Креш.

— Например, научиться отличать добро от зла.

— Ерунда! — бросил Креш.

— А ведь Стасик, скорее всего, прав, — сказала Бася и попросила: — Отпусти меня, Креш!

Попросила она не жалобно, а скорее устало, и так, будто предупреждала о чём-то.

— Нет, — помотал головой Креш.

Шайка Турана устроила засаду на тропе, идущей меж двух овражков. Четверо во главе с вожаком вышли из зарослей, а ещё трое перекрыли путь к отступлению. Джабраил пискнул. Креш выступил вперёд, как и положено лидеру.

— Не слишком ли вас много? — спросил он не без сарказма.

— В самый раз, — усмехнулся в ответ Туран.

— Пятый лишний, ты же знаешь.

— Знаю, — невозмутимо ответил Туран. — Когда придёт время, я возьму с собой лучших. А пока ничто не мешает мне присмотреться к ребятам.

— Юлу ты прогнал, — Креш тянул время и вместе с тем пытался вывести противника из равновесия. — Испугался, что он отберёт у тебя первенство?

— Пытаешься шутить? Не смешно. Юла слабак, он не выдержал отбора. Но послушай-ка, и вас ведь не четверо, как я погляжу. Я умею считать, Креш, представь себе.

— Девчонка — всего лишь товар.

— Вот именно, Креш, ты попал в самую точку, — Туран осклабился. — Она всего лишь товар, и я бы хотел заполучить его.

— Тебе нечего предложить мне взамен, подонок.

— Верно. И ты знаешь, как я поступаю, когда мне нечего предложить.

— Но всемером на четверых нечестно! — выкрикнул Жаба.

Туран едва заметно ухмыльнулся, не удостоив Жабу большим ответом.

— Давай так, — сказал он Крешу. — Ты отдаёшь нам ведьму, и мы мирно расходимся.

— Я своих не бросаю, — произнёс сквозь зубы Креш.

— Достойный принцип! — кивнул Туран. — Но она ведь не твоя, правда? Она не из твоей ватаги. Пятый лишний, Креш, ты сам мне только что напомнил это золотое правило.

Разумеется, ни до чего путного договориться они не могли. Все эти разговоры служили лишь для отвлечения внимания. И та и другая ватаги перестраивались, сосредотачивались — только одна готовилась к нападению, а другая к обороне. Битва должна была неминуемо вспыхнуть, и она вспыхнула.

Подростки дрались жестоко. Они боялись боли, но не боялись причинить боль другим. Вскоре от заранее подготовленных схем не осталось и следа, всё смешалось, превратилось в какую-то кучу-малу, даже само время, казалось, пошло рывками, и в какой-то момент Креш осознал, что вытаскивает Джабраила за ворот куртки из-под сапог турановских парней.

— Отрыв! — крикнул Креш.

Его парни были натренированы. Слово, означающее для всех возвращение домой из этого проклятого места, в ватаге служило командой на любой внезапный отход, когда нужно было перегруппироваться или просто сбежать.