Встреча в Кливленде - Пендлтон Дон - Страница 19

• Предыдущая
• 19/31
• Следующая

— И вот эта штука будет работать под водой?

— Она работает везде. Но в основном ее применяют как раз для подводных взрывных работ.

— И все равно я очень беспокоюсь, — сокрушенно вздохнула Лэндри.

Закончив приготовления, Болан тщательно обмотал пластиковой пленкой маленькую металлическую коробочку. Затем сменил одежду, надев джинсы «Левис», теннисные туфли на резиновой подошве, голубую хлопчатобумажную куртку и нацепив на голову черную вязаную шапочку морского патрульного. Положил в водонепроницаемый футляр испытанный «шмайссер» и несколько запасных магазинов, после чего собрался выходить.

Лэндри сидела у пульта внутреннего управления, хмуро глядя на приборы.

— Не рыпайся, — приказал Болан. — Я буду отсутствовать примерно час. Из машины никуда не отлучайся и, ради Бога, ничего не трогай.

— А если, вернувшись, ты здесь меня не застанешь? — с вызовом поинтересовалась Лэндри.

— Подивлюсь твоей глупости. И буду долго за тебя молиться.

— До свидания.

— До свидания, Сьюзан.

— Не целуй меня.

— И не собираюсь.

— Почему?

— Потому что ты явно раздражена.

— Вовсе нет.

— Не рыпайся, — строго повторил Болан и вышел.

Позже он пожалеет, что не поцеловал ее.

На «Кристине» готовились к отплытию. Горючее, вода и запасы провианта уже были доставлены на борт. По сходням и палубам туда-сюда сновали матросы, капитан и помощники стояли на мостике, отдавая последние распоряжения.

На главной палубе, опершись о перила, две почти голые красотки с любопытством наблюдали за всей этой суетой. Заметив их, Болан нахмурился. Из телефонного разговора, который записала его подслушивающая аппаратура, однозначно следовало, что всех «девочек» велено отправить на берег. Очевидно, эти две не числились в «девочках». Кем же они тогда были?

Из трубы вырвались клубы дыма. Со стороны носа к «Кристине» подошел маневровый буксир. Матросы, державшие линь, весело переговаривались с командой буксира. Судя по произношению и отдельным словечкам, моряки были итальянцами.

Выждав, пока закрепят буксирный канат, Болан направил свою моторную лодку к буксиру, подошел к нему вплотную и перебрался через борт. Капитан буксира с дружелюбным любопытством обернулся к новоприбывшему.

— Когда отправляетесь? — спросил Болан.

— Минут через десять, — ответил капитан. — А что, какие-то проблемы?

Болан изобразил смятение на лице.

— Да вот — нужно спуститься и осмотреть проклятый винт.

— Ну так спускайтесь, только побыстрее. Хотя погодите!.. Вы без акваланга?

— Мне только глянуть, — смиренно отозвался Болан. — Не стоит из-за этого переживать.

Капитан пристально посмотрел на Болана, должно быть, прикидывая его возможности.

— Что ж, для быстрой проверки у вас время есть. Но, случаем, не засните там. — Он засмеялся. — Они запустят винт, как только мы выведем корабль из дока.

Болан широко заулыбался в ответ.

— Потому-то я первым делом и поставил вас в известность. Подождите, пока я не вылезу.

— Да ты, парень, просто ковбой!

Они весело отсалютовали друг другу, и Болан вернулся к себе на лодку. Отцепившись от буксира, он погнал свое суденышко к нависающей веерообразной корме «Кристины». Все шло прекрасно.

Болан сбросил туфли и, прикрепив металлическую коробочку к поясу, перевалился через борт в воду. На удивление, она оказалась очень холодной да к тому же очень мутной, так что действовать нужно было едва ли не на ощупь. Все же Болану удалось определить примерную длину вала — не менее десяти футов. Когда он вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, капитан буксира смотрел в его сторону. Болан нырнул снова, уселся на вал, обхватив его ногами, и принялся прилаживать взрывчатку. Ему еще дважды пришлось подниматься на поверхность, прежде чем все было закончено. Вынырнув в последний раз, он отметил, что капитан буксира начинает проявлять очевидные признаки беспокойства.

Болан забрался в лодку и вновь подошел к буксиру.

— Что-нибудь не так? — встревоженно поинтересовался капитан.

Болан ответил, тяжело дыша:

— Нет, все в порядке. Просто плохая видимость, вот и пришлось несколько раз нырять. Передайте на корабль: винт будет работать как зверь. Хоть на самолет ставь — так помчит!..

Капитан буксира прощально помахал ему рукой. Уже отъезжая, Болан слышал, как капитан докладывал о результатах «осмотра» на мостик «Кристины». Стоявший там парень громко засмеялся и выкрикнул что-то по-итальянски.

Болан тоже расхохотался. В таком вот отличном расположении духа он и добрался до общественного пирса, где решил непременно дождаться того момента, когда у «Кристины» наконец заработает винт.

Но вся его веселость мигом испарилась, едва Болан заглянул в кабину «броневика».

Он отсутствовал минут сорок. Много бы он дал сейчас, чтобы точно узнать, сколько же отсутствовала Лэндри.

Словно ее здесь и не было никогда... Только у пульта, приколотая к креслу, виднелась записка: «Мне необходимо кое-что выяснить. Я помню номер твоего телефона. Свяжусь с тобой позже». И подпись: «Мир и Любовь».

— И тебе того же, глупышка, — пробормотал Болан в пустоту.

Никогда еще ему не было так одиноко.

Болан не верил, что Сьюзан Лэндри снова свяжется с ним. Она сбежала просто потому, что не могла смириться с образом его жизни, не могла — а возможно, и не желала — принять его точку зрения. Что ж, вот и прекрасно. Всего хорошего. Чего ради ей поступаться своими глубоко укоренившимися принципами? Чтобы ублажить живого мертвеца? Смешно!

Тем не менее сам факт ее ухода заставил Болана на некоторое время задуматься. Неужели он до такой уж степени конченый человек, как считала Сьюзан? И впрямь — была ли по-настоящему осмысленной вся его война, если глядеть на нее со стороны? Раз за разом вокруг возникали новые кучи дерьма взамен расчищенных ранее. В таком случае — по меркам нормальной человеческой морали — чего он в действительности добился, обильно оросив землю кровью врагов, даже не своих собственных, а в значительной мере абстрактных, врагов, как он считал, всего рода людского?

Допустим, Лэндри права. И, допустим, вся нынешняя жизнь Мака Болана — не более, чем дурная пародия на полноценную, достойную жизнь. Так что же, считать теперь его каким-то недочеловеком, «жалким атавизмом давно ушедших веков», как изволил выразиться некий фельетонист?

Болан поймал свой взгляд в зеркале заднего вида и невольно поразился увиденному: у него были влажные глаза!

Проклятье!

Он себя жалеет! Почему? Лишь потому, что какой-то шмакодявке, какому-то напыщенному ребенку, которому впору было бы работать классной дамой в допотопной провинциальной школе, не нравятся его поступки?

Да ну ее к черту!

От всей души Болан послал Лэндри свое пылкое «прощай». Конечно, часы, проведенные с нею в постели, были чудесны. Но не только это нужно сердцу и разуму солдата. Особенно разуму. Поскольку несходство взглядов, в принципе непреодолимое, не могло в итоге вызвать ничего другого, кроме тихой ледяной ярости. А она не способствует ни делу, ни сближению людей.

Превращенный в катер, боевой фургон выплыл в ту часть залива, где не было других судов, и теперь Болан мог хорошенько рассмотреть кливлендский порт. Два буксира тащили поврежденную «Кристину» к месту ее прежней стоянки.

Болан улыбнулся с мрачным удовлетворением и направил «броневик» на северо-запад — к широкому проходу, соединявшему залив непосредственно с озером Эри. Пора было пощипать кое-кого из местной «знати».

Судя по последним данным, полученным из Вашингтона, там в верхних эшелонах власти возникло некоторое беспокойство, не обязательно, впрочем, связанное с действиями Палача. Скорее всего, правительственных чиновников всерьез начали волновать участившиеся в Кливленде случаи мошенничеств. Если бы удалось доказать, что здесь замешан Тони Морелло, можно было бы уверенно сказать: в столице благополучно прохлопали возникновение и расцвет одной из крупнейших и опаснейших в стране банд головорезов.

• Предыдущая
• 19/31
• Следующая