Возвращение к истокам - Пендлтон Дон - Страница 26

• Предыдущая
• 26/35
• Следующая

— Ты вычислил меня, когда я только вошел, да? — тихо спросил он.

Капитан никак не ответил на улыбку. Напротив, взгляд его стал жестким и напряженным.

— Считай, что так. У тебя железные нервы, парень. Но почему ты решил, что сможешь беспрепятственно выйти отсюда?

— Разве вход в участок запрещен?

— Вход — нет. А вот все остальное... Откуда у тебя такая уверенность?

— Пришлось рискнуть, Ал. Слишком большие дела затеваются, ты должен знать.

Уотерби презрительно хмыкнул:

— А кто к этому приложил руку, скажи на милость? Я и раньше тебя предупреждал, и теперь предупреждаю. Ты ввязался в грязную игру, победить в которой тебе просто не по зубам. И конец всей этой истории мне совершенно ясен. Запомни, мистер: уже сейчас ты — обычный кусок мяса, ожидающий похорон. И не рассчитывай на чудо. — Неожиданно взгляд капитана потеплел. — А вообще-то, старина, ты — самый лучший человек, какого я видел за свою жизнь. Даю тебе пять минут — это более чем достаточно. Ну, а потом пеняй на себя: так легко, как ты сюда вошел, ты отсюда уже не выйдешь.

— В таком случае четыре из них я проведу здесь, — невозмутимо отозвался Болан.

Наконец-то полицейский позволил себе улыбнуться:

— Вечная твоя манера давить!.. А что, удостоверение, которое ты мне предъявил, и впрямь настоящее?

Болан покачал головой и одними губами ответил «нет».

— Но время от времени оно помогает, — добавил он уже громче.

— Только не здесь, дружок. И запомни это на будущее. Итак, они направили против тебя целый батальон... А что это вообще такое — батальон?

— Несколько сотен человек. Вертолеты. Вездеходы. Возможно, какое-то экзотическое вооружение. Даже могут быть обученные собаки.

Уотерби задумчиво поковырял в носу:

— Короче, похоже на военизированное подразделение.

— Не похоже, а именно так и есть.

— Тогда тебе лучше сматываться.

— Я надеялся, что ты свяжешься с властями штата и графства и уговоришь их установить дорожные заслоны. Хорошо бы закрыть несколько аэродромов. Словом, нужны конкретные меры.

— Почему я должен этим заниматься? Я даже не знаю, что к нам скоро пожалуют гости.

— Теперь ты знаешь все, Ал, а мне и вправду пора уходить.

Капитан пристально взглянул на Палача.

— Значит, ты не передумал? — спросил он после тяжелой паузы.

Болан пожал плечами:

— У меня всякий раз возникает одна и та же проблема, капитан. Сейчас она выступает в образе вражеского батальона. Сомневаюсь, что кто-нибудь их остановит. Так что мне понадобится все то время, которое ты сможешь мне подарить.

Уотерби медленно покачал головой:

— Я понимаю: тебе неймется их достать. Вероятно, с этим ты управишься быстро. Но сколько же потребуется времени для твоего спасения, дружок? Ты об этом подумал? Неужели ты еще не выпил достаточно крови, чтобы омыть грехи всего мира?

— Ты говоришь так, будто я затеваю какой-то званый пир.

— Месть — всегда пир, разве нет?

Болан в свою очередь пристально поглядел на полицейского.

— Думай, как считаешь нужным. — Он поднялся. — Мои четыре минуты истекли.

— Поверь, это не праздный вопрос, — доверительно начал Уотерби. — Слышал бы ты, какие споры возникали у меня с моей женой, Алисой! В ее представлении ты чем-то похож на Джека Армстронга[1] этого стопроцентного янки на все времена Я ей постоянно возражал, что в реальной жизни все получается по-другому. И если это не месть, то что же тогда? И почему даже такой крутой гусь, как Гарольд Броньола, каждый раз преисполняется отеческой любовью, когда ты спотыкаешься на своем пути? Что заставляет хороших, порядочных полицейских забывать о долге и чести мундира и с восторгом смотреть тебе вслед?

На секунду Болан задержался у двери и угрюмо пробормотал:

— Ладно, Ал, пустое. Что же касается заслонов на дорогах...

— Я попробую.

— Вот это да! — тихонько присвистнул Болан. — Ты только что задал мне кучу вопросов, капитан. Позволь, со своей стороны я добавлю еще один. Как могло получиться, что такой опытный и закаленный полицейский, всегда ненавидевший перекладывать никчемные бумажки, вдруг вошел в сговор с преступником, которого разыскивают по всей стране? Подумай об этом на досуге.

Он вышел в коридор и возле двери столкнулся с другим полицейским — молодым здоровяком с наивным, почти детским лицом.

— Привет, Паппас, — отсалютовал ему Болан и направился прочь.

— Кто это был? — спросил сержант Паппас, появляясь в кабинете.

Уотерби вздохнул и, заложив руки за спину, медленно прошелся вдоль окна.

— К нам, — торжественно провозгласил он, — заглянул на огонек сам Джек Армстронг.

— А мне показалось, что он похож... Кто такой Джек Армстронг?

— Ты еще слишком юн, мой мальчик, чтобы лично знать его. Он — трепетный анахронизм, исчезающий символ американского образа жизни.

— Я и вправду не знаю, о чем ты говоришь, капитан. Но он назвал меня по имени. Откуда оно может быть ему известно?

— Этот парень, — произнес Уотерби, подмигивая сержанту, — все видит, все знает и, думаю, способен сделать абсолютно все. И кое-что, быть может, сверх того.

— Не понимаю...

— Только что, Джонни, ты напоролся на Мака Болана — собственной персоной. Мне кажется, в ближайшие минуты тебе стоило бы поднять тревогу. Полагаю, он уже успел скрыться.

Еще задолго до того, как взволнованный сержант Паппас поднял тревогу, трепетный анахронизм и в самом деле словно растворился в воздухе.

Он спешил покинуть город. Он хотел во что бы то ни стало убедиться, что Лео Таррин все-таки сумел удержать на плаву свою лодку, грозившую вот-вот пойти ко дну. И, кроме того, Болану очень хотелось тайком от всех переговорить с Дэвидом Эритрея...

Между Дэвидом и Лео состоялся секретный разговор, и потому в комнату к ним никого не пускали. Флавия сидел у окна, держа в руках газету, Тамиано и еще один охранник смотрели по телевизору какой-то старый фильм, почти полностью убрав звук. Коренастый маленький телохранитель Фресни напряженно сверлил взглядом Билли Джино.

Билли тоскливо прислушался. Нет, за дверью — полная тишина. Черт бы побрал этого Фресни! И пялится, и пялится... О чем он сейчас может думать, этот болван? О результатах переговоров? О том, что, случись хоть малейшая заминка, Джино немедленно откроет огонь, целясь прежде всего в его босса?

Он испытал огромное облегчение, когда радиопередатчик неожиданно тихонько пискнул. Рывком вытянув антенну, он ворчливо спросил:

— Ну, в чем дело?

— У нас посетитель, Билли, — отрапортовал дежурный по первому этажу. — Вам лучше бы спуститься.

Билли знаком велел Тамиано сменить его у двери и, послав Фресни лучезарную улыбку, вышел, чтобы встретить гостя.

Высокий человек в темных зеркальных очках и костюме, ценой не меньше чем в пятьсот долларов, стоял в лифте, окруженный тремя охранниками, и о чем-то непринужденно болтал с ними. При виде столь идиллической картины Билли Джино мигом разозлился, поскольку такое отношение охранников к своим обязанностям никуда не годилось. Но тут к нему подбежал дежурный и, понизив голос почти до шепота, сообщил:

— Это — Черный Туз, Билли. Он ищет Лео Таррина.

Этих слов оказалось вполне достаточно, чтобы у Билли мигом полегчало на душе.

Наисердечнейшая улыбка помимо воли заиграла у него на губах, и он легкой походкой приблизился к дверям лифта.

Пиковые Тузы, которых называли также еще и Черными Тузами, стояли в организации совершенно особняком. И если к любому простому Тузу Джино относился почти как к ровне, то перед Черными Тузами он благоговел. Да и как иначе?! Это была высшая элита, самые сливки ее! Мало кто мог похвастаться, что за всю свою жизнь видел хотя бы одного Черного Туза, а уж о том, чтобы вот так, запросто, общаться с ними, — и говорить не приходилось. Люди-призраки, люди-легенда... Все боевики, вместе взятые, были ничто по сравнению с этими таинственными и всевластными людьми. Конечно, к ним питали огромное уважение, к которому примешивалась и изрядная толика страха.

• Предыдущая
• 26/35
• Следующая