Сицилийский набат - Пендлтон Дон - Страница 7

• Предыдущая
• 7/30
• Следующая

Однажды вечером она провожала Рапаццо в аэропорт. Сдав багаж носильщику, они зашли в бар и в ожидании самолета из Ньюарка выпили по рюмке. Аннабель дождалась, когда Рапаццо поднимется по трапу в салон самолета. На ее глазах добрая половина прилетевших пассажиров сразу же устремилась в бар. Она подошла к месту выдачи багажа и, к своему удивлению, не обнаружила там ни одной живой души. Подождала немного, отошла в сторону, осмотрелась. Везде царило спокойствие и тишина. Пять раз приезжала по вечерам Аннабель в аэропорт, чтобы изучить обстановку. На шестой вечер девушка переоделась в просторный комбинезон, аккуратно уложила волосы под каскетку носильщика, взяла напрокат грузовой пикап и подрулила к аэропорту. Через 20 минут после прибытия самолета из Ньюарка весь багаж уже лежал в объемистом багажнике автомобиля... Та же операция была с успехом проделана и день спустя. Вечером следующего дня Аннабель снова приехала в аэропорт. На сей раз на машине Рапаццо. Вместо комбинезона на ней был надет плотно облегающий пуловер. Она давно уже поняла, что не ее лицо, а выразительная грудь, словно магнит, притягивает взгляды мужчин и даже женщин.

Полицейских она заметила сразу же, как только стала рассматривать багажные бирки на чемоданах. Обвести вокруг пальца этих ослов не составляло большого труда. Один из них направился к ней, показал значок и спросил, что она тут делает.

— Вы знаете, позавчера я прилетела этим же рейсом и никак не могу найти свой багаж. Может быть, мои чемоданы прибыли сегодня...

— Вот что я вам скажу, мисс: вряд ли вы найдете свои вещи. Скорее всего, их похитили.

Аннабель мастерски изобразила вопль отчаяния, разрыдалась и ушла восвояси, оставив простодушного полицейского среди чемоданов.

Отныне она лишь раз в месяц совершала набеги на аэропорт и загружала весь багаж в автомобиль. Зато гораздо чаще Аннабель позволяла себе подъехать к багажному отделению (всякий раз на другой машине), осмотреться, выбрать самый красивый и вместительный чемодан и спокойно увезти его домой.

Полгода спустя у нее скопилось пятьдесят фотоаппаратов самой различной стоимости, масса драгоценностей на общую сумму тысяч десять долларов, немало роскошной одежды еще на несколько тысяч, а чемоданов и сумок столько, что уже можно было открывать собственный магазинчик и торговать ими.

О своем бизнесе она рассказала Рапаццо. С ним же делилась и частью своих доходов, поскольку обойтись без его услуг было невозможно. Убедившись, с какой беспечностью и небрежностью люди обращаются с ручной кладью, Аннабель предположила, что нечто подобное должно происходить и с крупногабаритными грузами. Несколько дней наблюдений за площадкой, куда поступали огромные контейнеры и ящики, полностью подтвердили ее предположение. Теперь за дело взялся сам Рапаццо. Он по достоинству оценил находчивость и предпринимательскую струнку девушки и щедро делился с ней награбленным. Более того, он даже возобновил свои ночные свидания с Аннабель. Впрочем, идиллия продолжалась недолго: она вновь надоела ему. Почувствовав это, Аннабель попросила разрешение уехать из города. Жадный до денег, Рапаццо прикинул, что вовсе незачем терять часть прибыли, и отпустил девушку.

Вначале она работала разъездной служащей в аэропорту в Кливленде, затем в Чикаго и наконец в Идлвайлде. После того как Идлвайлд переименовали в аэропорт Джона Кеннеди, воровать багаж стало слишком опасно, ибо каждое хищение рассматривалось теперь как федеральное преступление. А ФБР, как известно, шутить не любит. Разумнее всего было затаиться, и Аннабель решила с полгода отдохнуть в Нассау. Вернувшись, она совершенно законно устроилась на работу в аэропорту Тетерборо, где многие восприняли ее как «даму номер 1».

Между тем, Аннабель сама стала замечать, что утратила чувство меры. К одной неприятности добавилась и другая: поскольку она сама уже не воровала, то ей постоянно требовались соучастники. А они того и гляди подведут под монастырь. Поди узнай, как они себя поведут, если окажутся в лапах полиции... ФБР к тому же всюду насадило своих стукачей. Все это напугало Аннабель, и она теперь работала только наверняка, продавая товар лишь тем покупателям, которых хорошо знала. Заработки, конечно, снизились, зато и риска стало меньше.

В этот серый дождливый день Аннабель, как и остальные сотрудники агентства, чувствовала себя неважно. В какой-то момент она даже пожалела, что не пошла с Тифом. Но у него столько претензий! Ведет себя так, словно он шеф-пилот солидной авиакомпании, хотя Аннабель прекрасно знала, что TWA[1] отвергла его кандидатуру.

И вот счастье само привалило к ней.

Она увидела Мака Болана! Это же надо! Среди бела дня этот тип сам пришел к ней в руки. От своего старого приятеля-мафиози она уже знала, что Болану удалось улизнуть из больницы и скрыться...

И вот человек, чья голова оценена в сто тысяч долларов, перед ней! Дрожащими руками она набрала номер телефона приятеля. Никто не поднял трубку.

«Что за чертовщина! Мог бы, по крайней мере, включить автоответчик!.. О Боже милостивый, из ангара уже появился самолет! Ответь же, козел вонючий! Сто тысяч долларов в десяти метрах от меня!»

Тиф зашел в бюро, оформил чартерный рейс и положил перед Аннабель десять тысяч долларов. Он посоветовал ей вызвать бронированную машину, так как болтаться с таким количеством денег было небезопасно.

От волнения у нее заняло дух, и деньги выпали из рук. Она бросилась на пол, начала лихорадочно подбирать купюры и услышала, как за Тифом закрылась дверь. В голове у нее помутилось. Сейчас он войдет в самолет и улетит! А вместе с ним улетит и голова в сто тысяч долларов! Господи! Как же так!..

Она открыла дверь служебного выхода, позвала посыльного, всучила ему деньги, показала остальные, валяющиеся на ковре, и закричала:

— Собери все это и вызови бронированную машину!

И тут же убежала, спотыкаясь на высоких каблуках. На мгновение остановилась, сняла туфельки и снова изо всех сил устремилась вперед...

По едва уловимому перемещению воздуха в салоне Мак Болан догадался, что на борту самолета находился кто-то лишний. Послышался щелчок выключателя.

Неподвижно сидя в своем кресле, Болан незаметно извлек из-под куртки «беретту», а затем, словно дикий кот, спрыгнул со своего места в узкий проход между сиденьями.

— Нет! — закричала женщина, вскинув перед собой обе руки, словно они могли защитить ее от девятимиллиметровых пуль.

Болан снял палец с курка и выпрямился во весь рост.

Дрожа и стуча от страха зубами, женщина едва смогла сказать:

— Мистер Борзи... что вам принести п-п-перекусить?

Болан сел на свое место и пальцем поманил ее к себе. Та подошла к его креслу. За всю свою жизнь Болан не видел такой груди. Он поднял глаза, но так и не смог рассмотреть лицо дамы: в поле зрения вплывали два огромных зачехленных снаряда. Женщина слегка наклонилась вперед, и Мак увидел обыкновенное, ничем не примечательное и далеко не юное лицо. Тонкие губы, невыразительные глаза, бледная кожа. Единственным ее козырем была грудь, и девица это отлично знала.

Она положила руку на бедро Болана.

— Так скажите же, чего бы вам хотелось?

— Нет-нет, пока все хорошо... спасибо.

Болан рукой показал на кресло с другой стороны прохода:

— Присаживайтесь.

Она была в брюках, и Мак мельком подумал, что, скорее всего, ноги у нее никудышные.

— Как вы оказались в самолете?

— Вместе с вашим ящиком. Кажется, на нем была надпись «Станки», не так ли?

Мак Болан до конца еще не был уверен, но уже интуитивно почувствовал, что от этой грудастой потаскухи можно ждать неприятностей.

— Так, так. Станки.

— А чем вы занимаетесь?

— Да как вам сказать... строю, ломаю. Но больше всего разрушаю.

— Что?

Болан понял: от девицы нужно избавляться любой ценой. Раз уж она попала в самолет вместе с грузом, то не исключено, что она могла вскрыть ящик и увидеть содержимое. Она уж очень нажала на слово «станки».

• Предыдущая
• 7/30
• Следующая