Сицилийский набат - Пендлтон Дон - Страница 15

• Предыдущая
• 15/30
• Следующая

— А потом он убил Меццано, — мрачно завершила свой рассказ Хильда.

— Да она же врет! Врет! Врет! — возмущенно воскликнул Фроде, барабаня кулаком по столу.

Он протянул дрожащие руки к Традиторе:

— Этот человек задумал сжить меня со света. И он воспользовался Боланом, чтобы избавиться от меня. Взгляните на эту немецкую потаскуху. Взгляните на нее! На ней живого места нет. Разденьте ее и вы увидите! Ее пытали и вынудили рассказать эту чепуху. Ради Бога, прошу вас, разденьте ее и убедитесь сами!

Фроде склонился над столом.

— Скажи им все, как есть, малышка, — прошептал он. — Скажи им правду!

Традиторе крепко сжал плечо Хильды, от чего она вся задрожала.

— Рана! — позвал Традиторе.

Дверь открылась, и тот же самый мафиози появился в зале. Голова его очень напоминала многократно увеличенную лягушечью головку. А богатый костюм, точь-в-точь как у Традиторе, только подчеркивал неестественность и убогость «солдата». В левой руке он держал мешок.

По знаку Традиторе Рана подошел к столу, развязал мешок и вывалил на стол окровавленную голову. Доны, с отвращением глядя на катящуюся по столу круглую голову, в ужасе отшатнулись. Хильда вскрикнула. Традиторе дернул ее за волосы, вынуждая подняться со стула, и трижды сильно ударил ее по лицу. Она замолкла и лишь вздрагивала от сотрясавших ее тело немых рыданий. Традиторе взглядом показал на отрубленную голову:

— Этот человек убил Меццано?

Хильда вся тряслась. Традиторе влепил ей еще одну пощечину.

— А ну посмотри!

Он рванул ее за волосы, крепко уцепившись за золотистые косы, и повернул ее лицом к голове.

— Это тот человек?

— Да, да, да! — истерично закричала Хильда.

Она вырвалась из рук Традиторе, споткнулась и упала на ковер. Традиторе подал знак, чтобы Рана поднял ее и вывел из зала.

— И это тоже убери! — воскликнул Дон Вичеркато, держа перед своим перекошенным лицом надушенный платок.

Традиторе снова позвал «солдата». Рана быстро подошел к столу, забрал голову, бросил ее в мешок и вышел.

Традиторе уселся позади стула, где он только что сидел, и положил руку на спинку.

— Голова, которую вы сейчас видели, принадлежала Ибридо Деляторе. В течение двух лет Дон Тронфио использовал этого человека для... специальных заданий.

После длинной паузы послышался наконец ледяной голос Бринато:

— Синьоры?

Дон Палермо поудобнее уселся и сказал:

— Я готов.

— Я тоже, — подал свой голос Вичеркато, вытирая платком губы.

Бринато обвел взглядом всех присутствующих. Доны Палермо, Генуи, Катании, Мессины, Венеции и Реджо кивнули головами либо одним словом подтвердили свою готовность.

Затем Бринато посмотрел на Фроде, который сидел теперь в полном одиночестве у торца стола.

— Перед тем как приступить к голосованию, — сказал он, — мы можем дать тебе слово, Фроде, если, разумеется, ты хочешь что-либо добавить.

— Только одно, — ответил Фроде, который вдруг почувствовал себя древним немощным стариком. К нему пришло и еще одно чувство: спокойствие. Теперь он уже видел свою смерть и смирился с этим...

— Я хочу сказать только одно. И запомните, хорошо запомните мои слова! Скоро, очень скоро вам их придется вспомнить!

Он посмотрел на Традиторе.

— Ты! Ты умрешь через неделю, сразу же, как только вскроется твое предательство.

Традиторе отмахнулся от его слов, словно от назойливой мухи. Фроде горько, но не без юмора улыбнулся.

— Каннибалы, — продолжал он, вглядываясь в лица своих бывших друзей, — помните: Дон Кафу не приехал. В отличие от вас он остался дома, чтобы смотреть за делами и готовиться к защите от Болана. Он не сомневался, что именно Болан разгромил Неаполь. И знает почему. Я тоже знаю: Болану нужен был отвлекающий маневр.

И вновь за столом наступило молчание. Доны заволновались, зашевелились.

— Только один Дон Кафу не приехал меня судить. Один из всех вас.

Фроде знал, что минуты его уже сочтены. Жить осталось, быть может, пять минут, во всяком случае не более часа, но ему было забавно смотреть на своих коллег, которые начинали сомневаться, вздыхать, оглядываться по сторонам.

Тем временем Традиторе почувствовал, что победа уплывает от него, и быстро заговорил:

— Но почему же тогда мы не слышали о безобразиях Болана в других местах?

— Вот именно, — поддержали его пришедшие в себя Доны.

— Какие же вы глупцы! — покачал головой Фроде. — Кафу все понял, потому и не явился сюда.

Он вновь обвел взглядом присутствующих.

— Вы хотите знать, почему Болан разгромил семейство Анджелетти в Филадельфии? Да потому что Дон Кафу затеял новое дело: он готовит бойцов, наемных убийц, услугами которых пользуются и семейства «Коза Востра»[2], да, «Востра», ибо я уже не являюсь членом вашего клана и слишком хорошо знаю, какими будут результаты голосования. Дон Кафу сдает своих бойцов за тысячу долларов в день, а семьдесят пять из них Болан отправил к праотцам.

Фроде выдержал паузу и сухо сказал:

— А теперь голосуйте, подонки.

И чуть слышно добавил:

— Сами себе горло перерезаете.

Он встал и вышел из зала.

Через час он был убит. Его труп Рана уложил в ящик и залил цементным раствором...

Лишь один человек знал, что Фроде говорил правду. Это был тот, кто его предал и убил, Астио Традиторе. Его-то избрали capo di capi Неаполя. Традиторе тут же принял все меры к тому, чтобы найти и уничтожить Болана, одно появление которого выдавало его с головой. Если не удастся убрать этого парня до того, как он появится в Агридженто, предсказание Фроде сбудется. Его подлая измена будет раскрыта, и Доны поймут, что он вынудил их ликвидировать своего же соратника.

Молодая немка полагала, что на ее долю выпали невероятные страдания, но Традиторе предстояло тысячу раз пережить предсмертную агонию, прежде чем он обретет покой...

В своем большинстве неаполитанские мафиози с энтузиазмом взялись за выполнение задачи по розыску Болана, ибо каждый знал, что нашедшего ожидает повышение и место рядом с боссом, а там, где капо, всегда можно хорошо заработать.

Однако, пожалуй, никто не ухватился за это дело с таким рвением, как Рана «Лягушка», который просто боготворил Традиторе. Он-то и был самым первым, кто «раскрутил» события в аэропорту. В три часа утра он вместе с двумя подручными уже был возле хибары, где жил Фретта, продавший грузовичок Болану. Рана перешагнул через вонючий ручей и одним ударом ноги вышиб дверь хижины.

Увидев перед собой вооруженных людей, хозяин и не подумал сопротивляться. Он сразу понял, с кем имеет дело. На все вопросы Фретта давал четкие и ясные ответы. Автомобиль? — Старый, синего цвета, правое переднее крыло помятое, на капоте ржавчина. Человек? — Здоровый, косая сажень в плечах ростом под два метра, весом не менее центнера. Глаза с каким-то пугающим ледяным отблеском. Куда поехал? — Вот это неизвестно. Попросил только купить несколько канистр горючего и масла. Двигатель был в предаварийном состоянии и нуждался в срочном ремонте. За машиной всегда тянулся шлейф черного дыма. Оружие? — Нет, ничего такого Фретта не видел, вот только в кузове был ремнями привязан большой деревянный ящик. Человек немного говорил по-итальянски, но с сицилийским акцентом, а грамматика у него была ни к черту. Оказать содействие? — Конечно же, Фретта готов и в дальнейшем помогать синьорам.

Хозяину хибары великодушно разрешили пользоваться новым грузовиком. Это настолько ошарашило беднягу, что он твердо решил завтра же пойти к священнику и обязательно зарегистрировать брак с женщиной, с которой жил уже девятнадцать лет и которая подарила ему одиннадцать детей.

Неподалеку от Реджо-ди-Калабрия грузовичок испортился: расплавились подшипники шатуна. Расстроенный Болан тогда и не подозревал, какой спасительной оказалась для него эта поломка.

• Предыдущая
• 15/30
• Следующая