Осада Сан-Диего - Пендлтон Дон - Страница 9

• Предыдущая
• 9/30
• Следующая

Бланканалес сдержанно засмеялся:

— Так это и был Тони «Опасность»?

— Да, он самый.

— Он весь позеленел, когда я приткнул ему автомат между ребер.

— При других обстоятельствах он бывает довольно крут. Этот убийца был любимцем Диджордже.

Шварц нахмурил брови.

— А какое отношение все это имеет к полковнику?

— Может, и никакого, — заметил Болан. — Я просто хочу немного потрясти их, чтобы посмотреть, с кем имею дело.

— Тут замешана какая-нибудь важная шишка, — предположил Бланканалес. — Голыми руками ее не возьмешь.

Болан согласился.

— Я тоже так думаю. Мафия вкладывает свои капиталы в легальные предприятия. «Винко» появилась на свет благодаря грязным деньгам. Но эти деньги не могли перейти непосредственно из кармана Люкази в сейфы Винтерса. За этим делом стоит кто-то еще, обладающий реальной властью и силой. И если мы хотим спасти заблудшую душу Хоули, то должны прежде всего найти этого могущественного незнакомца.

— Логично, — сказал Шварц. — О'кей.

— Тот же человек служит прикрытием для Люкази и его парней, — добавил Бланканалес.

— Разумеется, — ответил Болан. — Ядро мафии может существовать только в определенных условиях. Достаточно убедиться в их наличии, как сам собой напрашивается вывод, что нашего незнакомца окружает благодатная среда. Мы с вами потревожим ядро и тогда посмотрим, кто бросится ликвидировать бреши.

— В Лос-Анджелесе было не так, — заметил Шварц.

— Совсем не так, — признал Болан. — Лос-Анджелес — большой многомиллионный город, в котором царят либеральные настроения. Там сама городская среда способствовала махинациям Организации. Здесь все по-другому. Народу меньше, люди консервативны и ощущают себя гражданами. Они гордятся своим городом. И если мафия смогла свить здесь свое гнездо, значит, она вышла на влиятельного и уважаемого гражданина из местной администрации, не очень-то обремененного высокими моральными принципами.

— А может быть, их целая группа?

— Вполне вероятно. Но это неважно. Их надо побеспокоить, потрясти. Одна фамилия у нас уже есть.

Болан взглянул на Шварца.

— Когда закончишь свои дела у Винтерса, постарайся узнать все, что сможешь, об одном типе, которого зовут Максвелл Торнтон.

— Крупная шишка? — спросил Бланканалес.

— Да, вполне. А теперь давайте поразмыслим вот о чем: мы знаем людей мафии в этом городе. Мы в курсе всех их действий, нам известен круг их интересов. Мы могли бы, конечно, всех их уложить и про все забыть. Но я не думаю, что такой подход приблизит нас к врагу, который скрывается под личиной респектабельности и интересует нас больше всего. Наша главная цель — неизвестный. Но прежде чем взять цель на мушку, ее нужно найти.

— Ты думаешь, что этот Торнтон может оказаться тем самым неизвестным?

— Я уже сказал, что это вполне возможно. Люкази сам назвал мне его фамилию. Возможно, он пустил меня по ложному следу, но иногда перед лицом смерти правда все же пробивается наружу. Надо все проверить... Но осторожно. В нашу задачу не входит окончательная ликвидация подозреваемых, мы должны только побеспокоить их...

— А если они не захотят беспокоиться? — спросил Шварц.

— Тогда мы их уберем, — голос Болана прозвучал на октаву ниже.

Политик невольно вздрогнул и нервно закашлялся.

— Теперь, сержант, я понимаю, почему тебе не хотелось сюда ехать. Ведь обстановка здесь может здорово обостриться, так ведь?

Болан не ответил. Он внимательно разглядывал кончики пальцев.

— Куда ушли те славные времена, когда борьба велась в открытую? — философски спросил Шварц.

— Они канули в Лету, — спокойно сказал Болан. — А эта война, Гаджет, осложняется с каждым часом.

На лице электронщика отразилось полное понимание мотивов поведения неистового воина в черном. Перед ним стоял новый Болан, осторожный и свободный от предрассудков. В основном, человек, которого он знал много лет, остался тем же, но в нем произошли какие-то неуловимые изменения, он понял свое предназначение.

— Несмотря ни на что, нам не обойтись без стрельбы до конца операции, — пробормотал Шварц.

— А ты рассчитывал на что-нибудь другое? — удивился Бланканалес.

Он вдохнул.

— Ладно, мне пора. Какова максимальная дальность действия наших раций?

— Километров пятнадцать, — рассеянно отозвался Шварц — его голова была занята сейчас совсем другими мыслями.

— Но учти, каждый метр на счету, — мягко уточнил Болан.

Судьба приучила его измерять пройденные сантиметры секундами жизни, отвоеванными у смерти, а цена минуты порой равнялась цене самой жизни.

— Будьте осторожны, — напутствовал он своих соратников. — Берегите каждую минуту.

Мужчины пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.

Вокруг Сан-Диего начало сжиматься кольцо беззвучной осады.

Рабочий день в мэрии Лос-Анджелеса только начался, а капитан Тим Браддок уже говорил по телефону с Джоном Татумом, начальником отдела по борьбе с особо опасными преступлениями полиции Сан-Диего. Разговор оказался весьма интересным.

— Так почему ты думаешь, что Болан находится у тебя? — спросил Браддок.

— Пока это лишь впечатление, — ответил Татум, явно нервничая. — Я никогда с ним не встречался, поэтому не могу сказать ничего более определенного. Я думал, ты подскажешь мне, не плаваю ли я в дерьме.

— Понятно, — вздохнул Браддок.

С Татумом его связывала давняя дружба.

— Какие у тебя основания предполагать визит Болана, Джон?

— Во-первых, было совершено самоубийство. Мы узнали о нем вчера вечером, очень поздно. Начнем хотя бы с этого. Речь идет об одном отставном генерале, прославившемся своими скандальными действиями во Вьетнаме. В свое время о нем очень часто писали в прессе. Выйдя в отставку, он возглавил «Винко Индастриз».

— Хоулин Харлан Винтерс, — глухо отозвался Браддок.

— Ты знал его?

— Лично нет. Продолжай.

— Генерал приставил к виску «кольт» сорок пятого калибра и снес себе полчерепа. По крайней мере, это представляется вполне очевидным. Лабораторные исследования и данные баллистической экспертизы указывают на то, что было совершено самоубийство. Это же мнение разделяет и судебный эксперт.

— Он оставил письмо?

— Нет. Мы уже были готовы поверить в самоубийство, но...

Браддок прикурил сигарету, глубоко затянулся, а потом с силой выдохнул дым.

— Но что?

— Так вот, Винтерс был холостяком. Он жил со своей племянницей. Она обнаружила труп и...

— А почему ты подозреваешь Болана? Что у тебя «во-вторых»?

— Сначала отвечу на вторую часть твоего вопроса, это проще. Кто-то увел кейс с грязными долларами, который незадолго до того привез курьер из Лас-Вегаса. Примечательно то, что кейс пропал через несколько часов после смерти Винтерса. Об этом нам сообщил по телефону один из наших сотрудников, внедренный в Организацию. Он сказал, что у Бена Люкази сдают нервы и он отовсюду созывает к себе наемных убийц. Наш человек не все смог узнать, но он говорит, что без Болана здесь не обошлось.

— Ну да, — сказал Браддок, — отнимать у мафии денежки — его любимое развлечение. Это все?

— Все.

— Хорошо, вернемся к первому вопросу. Как мне кажется, ты склонен думать, что Винтерса убили. Племянница под подозрением?

— Конечно, нет. А вот Болан — да.

Браддок вздохнул.

— О'кей, рассказывай.

— Сначала несколько подробностей. Вилла Винтерса находится в Дель Map. Ты знаешь это место. Половина его участка с парком тянется вдоль крутого берега над океаном. С пляжа можно подняться наверх только на лифте, который управляется из дома. Значит, никто не может попасть в дом без приглашения.

— Понятно, но ведь Дель Map — не твой район, верно?

— Вообще-то нет. Но нас позвали для обычной проверки и... Так вот... Слушай, Тим, если Болан действует между Тихуаной и Лос-Анджелесом, то тут уже не может быть речи о районе ответственности.

• Предыдущая
• 9/30
• Следующая