Наступление на Сохо - Пендлтон Дон - Страница 10

• Предыдущая
• 10/35
• Следующая

— Выходит, так.

Он протянул ей пустую чашку.

— Я вам не верю, — сказала Энн.

— Это не имеет никакого значения, — ответил Болан, пожимая плечами.

— Если бы вы вдруг узнали, что я ваш враг, вы бы убили меня?

Он улыбнулся.

— А что, вы мой враг?

— Нет.

— Друзей я не убиваю.

Она печально посмотрела на него, вздохнула и поднялась.

— У вас нет настоящих друзей в Англии, мистер Болан. Вам придется разом перестрелять все население этой страны и постараться незаметно уехать.

Она вышла, тихонько прикрыв двери.

— Черт побери! — еле слышно пробормотал Болан. Она хотела разговорить его, вытащить из защитной оболочки молчания. Зачем? Чтобы восхищаться им или жалеть? Она оказалась замешанной в неприятную историю и хотела, чтобы он сказал ей, стоит ли игра свеч?

В любом случае, он ничего не сказал бы ей. Ему стоило немалых трудов убедить в этом самого себя. А как было бы заманчиво: уйти с головой под воду и выйти из игры. И не будет больше боли, страха, крови; ничего, кроме покоя небытия в тепле ванны в квартире Энн Франклин. А почему бы и нет? С какой стати Мак Болан должен заботиться о лечении больного общества? Допустим, мафия — это рак, поражающий метастазами все жизненные органы, но разве нет других хирургов, оснащенных лучше, чем он?

Либо это гордыня заставляла его продолжать начатое дело? Пресса назвала его Дон Кихотом. Лучше бы его окрестили Артабаном или, скорее, сержантом «самонадеянность», добровольным спасителем западной цивилизации.

Более шестидесяти часов кряду Болан не смыкал глаз. За это время он ушел от полиции и от мафии, ухитрившись перенестись за многие сотни километров от горячей точки. Четырежды он выходил живым и невредимым из смертельных засад мафии, оставил с носом полицию трех разных стран, но, несмотря ни на что, так и не мог найти надежного пристанища. Его силы, и физические, и моральные, были уже на исходе. Не лучше обстояло дело и с финансами. Временный приют на квартире у Энн Франклин тоже казался ему весьма сомнительным. Мака по-прежнему окружал враждебный мир, жаждавший одного — раздавить его, обратить в прах.

Будь на его месте кто-нибудь другой, настроенный менее оптимистично, ему бы уже давно пришел конец. Пораженческое настроение, захлестнувшее Болана, было ответной реакцией на брезгливость, сквозившую в словах молодой женщины.

Какой-то миг его сознание балансировало между инстинктом самосохранения и простотой смерти. Мак отключился всего лишь на секунду и с головой ушел под воду, но тут же пришел в себя: кашляя и отплевываясь, он бросился к «беретте».

Опасность существовала только в его воображении, но крайняя усталость заставляла видеть врагов повсюду и действовать подсознательно. Когда Энн Франклин, встревоженная громким плеском воды и грохотом в ванной, открыла дверь, то увидела Болана с «береттой» в руке и лицом, покрытым мыльной пеной. Устремив отсутствующий взгляд прямо перед собой, он бормотал:

— Все в порядке, все в порядке…

Она сразу же поняла, что с ним происходит, и присела возле ванны на корточки. Обняв его за плечи, Энн попыталась отнять у него оружие.

— Дай мне пистолет, Мак, — прошептала она.

— Все в порядке, все хорошо…

Он все еще был в полубессознательном состоянии.

— Дай мне пистолет, иначе ты уронишь его в воду.

Болан разжал пальцы. Девушка взяла оружие и осторожно положила его на пол, вытащила из ванны сливную пробку и набросила на плечи Болана широкое махровое полотенце.

— В постель, — приказала она.

Обтерев Мака полотенцем, Энн обняла его за талию и провела в комнату.

— Все хорошо, — пробормотал он с закрытыми глазами, пока хозяйка укладывала его в постель.

— Да, да, все в порядке, я знаю, — успокаивающе произнесла она.

— Где мой пистолет?

Она вернулась в ванную комнату, подобрала с пола пистолет и, показав его Болану, сунула ему под подушку.

— Так хорошо? — спросила она.

— Превосходно.

Он сделал над собой титаническое усилие, и его глаза приобрели осмысленное выражение.

— Но… я же совсем голый…

— Полностью, — подтвердила она с улыбкой. — И духом, и телом.

Энн прикрыла Мака одеялом.

— Все, теперь спите.

Он с трудом удерживал на ней взгляд.

— Вы задали мне один вопрос… Зачем продолжать жить? Я живу, потому что хочу победить. Если я умру, победят «они»… А я этого не хочу. Я докажу им, что они… не боги. Я возвращаю им посеянное ими же зло… Понимаете?

— Да, конечно.

— Именно поэтому я продолжаю… я живу. Не из гордости или бравады… нет. Это игра… И играть в нее нужно по их собственным правилам… Вам ясно?

— Да, теперь я все понимаю.

Не сводя с него глаз, девушка начала раздеваться.

— Что вы делаете? — спросил он с проснувшимся интересом.

Она сняла лифчик и деликатно положила его на стул с другой стороны кровати.

— Собираюсь лечь. Девушки, знаете ли, тоже должны иногда спать.

Болан с трудом оторвал голову от подушки, приподнялся на локте и с полусонной улыбкой наблюдал, как она снимает трусики.

— Вы поступаете неосторожно, — пробормотал он. — Я не устал до такой степени, чтобы…

— Я в этом не уверена, — серьезно ответила она, скользнув под одеяло и прижимаясь всем телом к Болану.

— Мне тоже трудно жить, — шепнула она ему на ухо.

Мак обнял девушку и крепко прижал х себе.

— Просто восхитительно, — чуть слышно произнес он.

— Да…

В следующий миг Энн почувствовала, как его объятия ослабели. Усталость взяла верх. Энн перевернула Болана на спину и поправила подушку у него под головой. Некоторое время она смотрела на него, потом импульсивно нагнулась и поцеловала в губы.

— Кровожадный Болан, — нежно прошептала она и положила голову ему на плечо.

Энн Франклин заснула почти мгновенно.

Бесконечно долгая ночь Палача закончилась, но по ту сторону Атлантики в одном из городов восточного побережья Штатов собрались первые лица мафии. Совещание проходило в пригороде Нью-Йорка, в особняке Оджи Маринелло — капо одной из нью-йоркских семей. На повестке дня снова стояла проблема Болана, и решить ее необходимо было как можно скорее.

Вопреки распространенному представлению, на совете не было ни большого Босса, ни главного капо. Эта должность исчезла навсегда с убийством Сальваторе Маранцано в 1931 году. С тех пор каждое семейство имело своего представителя на совете капо — высшем органе управления колоссальной преступной империи.

Совещание в Нью-Йорке нельзя было назвать большим советом, но на него съехались видные люди. Кроме Оджи Маринелло, нью-йоркские семьи представляли еще два капо. Все остальные гости прибыли от независимых территорий. После катастрофы в Аппалачах была предпринята одна-единственная попытка собрать вместе всех шефов мафии. Такая встреча состоялась в Майами несколько недель тому назад и в результате вмешательства подонка Болана масштабом разыгравшейся драмы заставила навсегда забыть Аппалачи.

Главы семейств угрюмо молчали, размышляя о минувших событиях. Все они присутствовали на совете в Майами, когда разыгралась та страшная трагедия. Кое-кто из них до сих пор носил следы физических ран, другие перенесли тяжелую психическую травму и перестали спокойно спать. Майами они запомнят надолго, как и того, кто устроил им кровавую баню.

Два массивных типа в элегантных костюмах молча обошли всех приглашенных и, наполнив их бокалы, удалились, оставив боссов одних.

Как хозяин Оджи Маринелло открыл совещание, прокаркав своим хриплым голосом:

— Мы получили сообщение, что в настоящий момент этот мерзавец находится в Англии.

Арнесто «Арни» Кастильоне, капо огромной территории, охватывающей несколько штатов атлантического побережья, беспокойно заерзал в кресле.

— Так… э-э… получилось, что во Франции его упустили, — объяснил он. — Я вам… короче, извините за дурную весть, но… но я не могу понять, как этот тип смог выйти сухим из воды.

• Предыдущая
• 10/35
• Следующая