Архив Шерлока Холмса. Сыскная полиция (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 11

• Предыдущая
• 11/66
• Следующая

– И тем не менее ваш ответ она сохранила.

– Да. Я очень удивилась, узнав, что она держала в руке мою ответную записку, когда умерла.

– Хорошо, что произошло потом?

– Я, как и обещала, пришла в назначенное место. Она уже ждала меня у моста. До той минуты я даже не представляла себе, как сильно эта несчастная ненавидела меня. Она словно обезумела… Знаете, по-моему, у нее и в самом деле немного помутился рассудок и обострилась хитрость, как это часто бывает у сумасшедших. Как иначе объяснить, что она, встречаясь со мной каждый день, вела себя совершенно спокойно, если в душе ненавидела меня лютой ненавистью? Я не могу повторить вам ее ужасные слова. Она была, словно вулкан, изрыгающий потоки грязи и ругани. И я даже ничего не ответила ей… Просто не смогла! В ту минуту на нее было страшно смотреть. Закрыв уши руками, я бросилась бежать. Когда я покинула ее, она все еще стояла у моста и осыпала меня проклятиями.

– Там, где потом обнаружили ее труп?

– В нескольких ярдах от этого места.

– Однако, если предположить, что она была убита сразу после того, как вы покинули ее, выстрела вы все же не слышали?

– Нет, я ничего не слышала. Но, поверьте, мистер Холмс, я была так взволнована и потрясена ее жутким припадком ненависти, что бросилась стремглав домой, чтобы запереться в своей комнате, и просто не могла увидеть или услышать, что произошло потом.

– Вы говорите, что вернулись в свою комнату, а до следующего утра вы выходили из нее?

– Да, когда поднялась тревога и закричали, что эта несчастная погибла, я выбежала вместе с остальными.

– Мистера Гибсона вы видели?

– Да. Он как раз шел от моста, когда я встретила его. Он послал за врачом и полицией.

– Он был сильно взволнован?

– Мистер Гибсон сильный и уравновешенный человек. Я не думаю, что он позволил бы своим чувствам проявиться. Но я его знаю прекрасно, поэтому от меня не укрылось, что он очень волнуется.

– Мы дошли до очень важного пункта. Револьвер был найден в вашей комнате. Вы когда-нибудь раньше его видели?

– Никогда, клянусь вам!

– Когда его нашли?

– Утром, когда полиция проводила обыск.

– Он лежал среди вашей одежды?

– Да, на полу гардероба, под моими платьями.

– Вы не догадываетесь, как долго он мог там пролежать?

– Предыдущим утром его там еще не было.

– Почему вы так решили?

– Потому что я наводила там порядок и заметила бы его.

– Тогда все понятно. Кто-то проник в вашу комнату и положил туда револьвер специально, чтобы навести подозрение на вас.

– Должно быть, так.

– Когда это могло произойти?

– Разве что во время обеда или ужина, или когда я занималась с детьми в их комнате.

– Как раз когда вы нашли записку?

– Да, я пробыла с ними все утро.

– Благодарю вас, мисс Данбар. Вы ничего не хотите добавить, что могло бы помочь в расследовании?

– Как будто нет.

– На мосту на одном из камней я обнаружил скол. Свежий скол как раз напротив тела. Вы можете объяснить, как он там появился?

– Наверняка это просто случайное совпадение.

– Любопытно, мисс Данбар, весьма любопытно. Он появился именно в том месте и именно в то время, когда произошла трагедия.

– Но как он мог там появиться? Чтобы сделать скол на камне, нужна ведь большая сила, не правда ли?

Холмс не ответил. Его бледное сосредоточенное лицо вдруг приняло то отстраненное, задумчивое выражение, за которым, как я знал, неизменно следовало какое-нибудь яркое проявление его поразительного таланта. То, что в голове его закипела работа, было настолько очевидно, что никто из нас не решался заговорить, и мы – адвокат, заключенная и я – молча смотрели на него в напряженной тишине. Неожиданно он вскочил со стула.

– Идемте, Ватсон, идемте! – вскричал он, весь дрожа от нервного напряжения и охваченный потребностью действовать.

– Что такое, мистер Холмс?

– Все в порядке, дорогая леди. Мистер Каммингс, я скоро с вами свяжусь. Если богиня правосудия поможет мне, я передам в ваши руки дело, которое потрясет всю Англию. До завтра ждите новостей, мисс Данбар, а пока что я могу уверить вас, что тучи над вами начинают рассеиваться, и у меня есть все основания надеяться, что светлый луч все же пробьет их.

От Винчестера до Тор-плейс путь был недалекий, но мне, охваченному нетерпением, он показался очень долгим, а Холмсу – и вовсе бесконечным. В экипаже он то и дело пересаживался с места на место и не переставая барабанил длинными нервными пальцами по подушкам сиденья. Но вдруг, когда мы уже подъезжали к поместью, он замер напротив меня (в экипаже первого класса мы ехали одни) и, положив руки мне на колени, заглянул в мои глаза с той лукавой улыбкой, которая появлялась на его лице, когда его охватывало озорное настроение.

– Ватсон, – сказал он, – вы ведь, кажется, вооружаетесь, когда мы с вами выезжаем на дело?

Вообще-то я делал это для нас обоих, поскольку сам Холмс, когда его захватывало какое-то новое дело, совершенно забывал о собственной безопасности, и мой револьвер не раз выручал нас в трудную минуту. Я не преминул напомнить своему другу об этом.

– Да-да, Ватсон, вы правы, я в этом отношении довольно рассеян. Но сейчас ваш револьвер с вами?

Из заднего кармана брюк я достал револьвер, небольшое, удобное и очень полезное оружие. Холмс откинул защелку барабана, высыпал патроны и внимательно осмотрел его.

– Тяжелый… Очень тяжелый, – заметил он.

– Да, внушительная вещица.

Он с минуту молча рассматривал его.

– А вы знаете, Ватсон, – сказал он, – что ваш револьвер имеет самое непосредственное отношение к той загадке, над которой мы сейчас работаем?

– Дорогой Холмс, вы, очевидно, шутите.

– Напротив, Ватсон, я очень серьезен. Скоро нам предстоит кое-что проверить. Если результат окажется положительным, дело можно будет считать раскрытым. А проверка эта будет полностью зависеть от того, как поведет себя ваше небольшое оружие. Один патрон уберем, теперь вставим остальные пять обратно в барабан и вернем на место защелку. Вот! Так он станет тяжелее и больше похож на тот револьвер, который интересует нас.

Я понятия не имел, что он задумал, а сам Холмс ничего не объяснял и снова погрузился в раздумья. Мы подъехали к маленькой хэмпширской станции, там мы взяли старенький дребезжащий экипаж и через полчаса прибыли к дому нашего верного друга сержанта Ковентри.

– Нашли ключ, говорите? И что же это, мистер Холмс?

– Все зависит от револьвера доктора Ватсона, – сказал мой друг. – Вот он. Офицер, вы не могли бы найти для меня десять ярдов бечевки?

Из местного магазина был принесен моток прочного шпагата.

– Думаю, этого нам вполне хватит, – удовлетворенно произнес Холмс. – А теперь, если вы не против, давайте отправимся на место, и я надеюсь, это станет конечной остановкой нашего путешествия.

Солнце уже клонилось к закату, и безбрежные хэмпширские холмы играли всеми цветами осени. Сержант, который то и дело косился на моего друга так, словно у него возникли большие сомнения относительно здравости его рассудка, брел рядом с нами. Когда мы подошли к месту преступления, я отчетливо увидел, что Холмс, хоть и выглядел как всегда спокойным, на самом деле был необычайно взволнован.

– Да, – отозвался он на мое замечание, – вам уже приходилось видеть мои промахи, Ватсон. У меня нюх на такие вещи, и все же время от времени он подводит меня. Когда эта догадка впервые промелькнула у меня в голове в камере винчестерской тюрьмы, мне показалось, что других объяснений быть не может, однако отличительной особенностью деятельного ума является потребность всегда искать новые варианты решения, а это может вывести нас на совершенно неожиданный след. И все же, и все же… У нас не остается другого выхода, кроме как попытаться.

На ходу он крепко привязал один конец шпагата к рукоятке револьвера. Теперь, когда мы пришли на место трагедии, он очень аккуратно, под руководством полицейского, отметил точное место, где лежало тело, после чего прошелся по зарослям вереска и тростника и нашел довольно увесистый камень. Его он привязал к другому концу шпагата, который перебросил через балюстраду моста так, что камень повис над водой. Потом с моим револьвером в руках встал на то место, где лежало тело, в некотором отдалении от края моста. Бечевка, связывающая оружие и тяжелый камень, натянулась.

• Предыдущая
• 11/66
• Следующая