Преступления инженера Зоркина - Акимов Виталий Владимирович - Страница 45

...Мурат явился к Зинке Тихой через две недели, когда наблюдавший за домом Самойловой оперативный сотрудник сообщил, что к ней в гости пожаловал Николай Дубенко.

Визирь стукнул три раза костяшкой среднего пальца в оконное стекло. Почти тотчас занавеска отодвинулась и показалось большеглазое с вздернутым носом белое Зинкино лицо. «Сейчас», — сказала она радостно и через минуту выскочила за ворота, схватила Мурата за пальцы, потянула за собой.

— Знакомься! — произнесла Зинка, глядя откровенно насмешливо на нахохлившегося, тощего и очень похожего на взъерошенного воробья «техника». — Мурат.

— А это Коля Дубенко, техник из Янгигуля, — обратилась она к Визирю, заговорщицки подмигнула ему, давая понять: «А ну покажи, Визирь, кто здесь хозяин!»

Мурат сел за стол, вынул из кармана две десятки.

— Сходи-ка, купи полбанки.

Дубенко вскинул на Файзиева иголки глаз из-под белесых бровей, смотрел хмуро, с плохо скрытой ревностью. Он было подумал применить свой излюбленный в прошлом прием: разъярить себя дикой злобой, а потом на блатном жаргоне дать понять незнакомцу, с кем тот имеет дело. Но тут же представил тяжелое от гнева лицо «старшего брата» и силком загнал глубоко внутрь рвавшееся наружу бешенство.

Он принес три бутылки водки и три банки консервов. Пять рублей сдачи Дубенко молча положил на стол перед Муратом. Тот передвинул ассигнацию в сторону Николая, сказал с оттенком превосходства:

— Возьми за труд.

— Не нуждаюсь, свои имею! — ответил Дубенко, вспыхнув от оскорбления и еще больше взъерошившись.

— Ну, тогда хозяйке на пудру пойдет, — бросил Визирь. Зинка хохотнула от удовольствия, взяв деньги кончиками пальцев, точно брезгуя и опасаясь запачкать руки, положила их на туалетный столик.

— Пусть пока здесь полежат, потом возьмешь, — сказала она, хихикая.

Разговор за столом шел туго. Дубенко, выпив, то и дело бросал исподлобья злые взгляды на самоуверенного Мурата, на многозначительно подмигивавшую ему Зинку. Он было решил уйти, уехать домой в Янгигуль, но что-то против желания удерживало его.

Мурат встал:

— Я на минуту, во двор.

Он вышел, твердо ступая по половицам, но как только ноги его коснулись земли, капитан Файзиев бесшумно растворился в темноте и появился уже на улице, прильнув ухом к полуоткрытому окну квартиры Самойловой.

Зинка, напевая вполголоса веселую песенку, носилась по комнате и посверкивала выпуклыми глазами на совсем погрустневшего Николая.

— Чего приуныл, завидки берут?

— Стерва ты, больше никто! Продалась за пятерку. Подожди, брат приедет, он с тобой поговорит.

— Чихала я на твоего инженера, и на тебя тоже. Любовники, называются, над каждым рублем трясутся. Ты посмотри на Мурата, вот у кого денег куры не клюют.

— Начальничка подцепила, налево башни зарабатывает?

— Ха, ха! Сказал тоже, Мурат — человек... настоящий человек! Понимаешь ты, он свободный художник, не чета вам.

Зинка захмелела и совершенно позабыла о грозном предупреждении Визиря. Сейчас ей хотелось только одного: как можно больнее уколоть желчного и удивительно похожего в этот момент на взъерошенного воробья Дубенко, похвалиться перед ним знакомством с настоящим вором.

— Вот оно что? С уркой связалась!

— Тише, ты! Услышит, тогда беды не миновать.

— Плевать я хотел на него. Ты к своим приглядись, дура. Вася твоему урке сто очков вперед даст. Если хочешь знать, у нас скоро на руках тысячи будут, а этот Мурат дешевой бумажкой тебе глаза застлал. Брат вернется с курорта, ему премия за открытие золотоносного месторождения положена. Понимаешь ты, что это значит: премия за то, что золото в горах нашел! Да и я не лыком шит: рационализаторское предложение на работе внедрил, целый миллион рублей экономии получается. Я тоже не меньше Васи получу... А ты трепешь языком: работяги, вшивари. Побольше бы думала о том, кто тебе настоящие друзья, а кто так, с бору по сосенке снимает!

Дубенко, выпалив из себя всю эту многословную тираду, словно истратил весь запас желчи, ревности и злости. Он распрямился, засверкал раскрасневшимися щеками и подбородком: видно, водка только сейчас ударила ему в голову. А Зинка? Та вдруг уселась на стул, в ее хитром женском мозгу тотчас заработали тысячи маленьких извилин: «С братьями ссориться не следует, но и Визиря надо удержать. Во-первых, с ним шутки плохи, а во-вторых, не мешает и из него пятерки потрясти. Надо сразу убить трех зайцев. Двух я уже поймала, не промахнулась, значит, и третий не уйдет».

Ей захотелось тут же, сейчас, сию секунду придумать что-нибудь необыкновенное, такое, чтобы все пришло в норму, чтобы, как говорится, и волки были сыты, и овцы целы. Но додумать мысль она не смогла, ее вдруг обеспокоило долгое отсутствие Мурата.

Бросив Николаю, только что опрокинувшему в горло очередную рюмку водки: «Я сейчас», Самойлова выскочила во двор. Ночь была темная и непроглядная, какая может быть только на юге. Соседи уже давно легли спать. Зинка легкими, быстрыми шагами добежала до туалетной и, переждав несколько секунд, тихо позвала: «Мурат!» Не слыша ответа, она потянула на себя дощатую дверь: в кабине было пусто! «Где же он, — растерянно подумала Зинка. — Может на улицу вышел?»

Она скользнула за ворота, но и здесь не увидела никого. Напротив светились окна домов; политый вечером асфальтовый тротуар испарял влажную духоту. Зинка добежала до угла. Навстречу шел человек, но еще издали она увидела: это не Мурат. Самойлова вернулась к воротам и, постояв около них с минуту, чутко прислушалась, не раздастся ли откуда шорох шагов. Не дождавшись, сказала полушепотом в темноту двора: «Мурат, ты здесь?» Повторила громче: «Визирь, отзовись!»

Вернулась расстроенная. Собирая со стола, гремела посудой, ни разу не взглянула на молчавшего, злого Дубенко.

— Испугался твой уркаган, смотал удочки? — спросил он с торжествующей ухмылкой. — Бросил тебя визирь бухарский!

Зинка вскинула на Николая испуганный, затравленный взгляд:

— Откуда его кличку знаешь?

— Стоял около окна, слышал, как его зазывала.

— Ну, и молчи, ни слова о нем, понял!

Зинка так взглянула на него, что Дубенко вдруг послушно ответил:

— Ладно... Меня сегодня не выгонишь?

— Оставайся.

Все это видел и слышал капитан Файзиев. В тот момент, когда Зинка выбежала из комнаты, он спрятался за стволами трех тополей, растущих рядом. Потом вернулся, снова приник к окну. Только когда свет в доме потух, Мурат ушел. Сведения, которые ему удалось получить, были очень ценны. По всему видно: преступники намечают очередное ограбление, и теперь им не уйти от расплаты!

Зоркин так и не сумел разгадать, кто послал анонимное письмо жене и почему вдруг Луиза Ветрова, прежде — воркующая голубка, превратилась в разъяренную тигрицу. Правда, настроение от этого у него было испорчено лишь на несколько часов, он теперь всеми своими помыслами был там, на чердаке магазина «Галантерея». А дальше Василию рисовалась еще более радужная, волнующая картина. Он видел зримо два рюкзака, набитых часами, ожерельями, брошками, импортным трикотажем. «Инженер» даже подсчитал примерно сумму, которую он получит за награбленное добро. Выходило что-то между четырьмя и пятью тысячами. И все до копейки он возьмет себе. Только себе. Он хорошо продумал, что должен будет сделать, вернувшись в Янгигуль с вещами. Утром Николай уедет на работу, а он купит два отличных из хорошей кожи чемодана, сложит в них все добро, а затем на самолет и в Душанбе к старому верному другу, скупщику краденого. Там он получит деньги сразу, не дожидаясь, пока тот сбудет добро: Зоркин оптовый поставщик, ему верят всюду, и даже не будь у него товара, охотно ссудят по меньшей мере тысячу рублей под «честное слово».

А дальше! Что он будет делать дальше? Зоркин разостлал из миллиона завитушек мыслей длинную дорогу на побережье Черного моря, избрав заочно местожительством Одессу. Там он развернется вовсю: он достанет документы на другое имя, подыщет себе верного, под стать ему, напарника и снова займется магазинными кражами. Но не сразу, а по крайней мере через полгода, когда денег останется немного и надо будет пополнить запас.