Преступления инженера Зоркина - Акимов Виталий Владимирович - Страница 15

— Может рубчик дать на такси? А?

Рашид ничего не ответил, он только теперь понял, что сделался жертвой биллиардного шулера, и ему было до боли жаль себя, жаль глупо проигранных денег, а тут еще мелькнула мысль: «Пошел бы сразу к Ирине, такого не случилось».

...Ирина встретила его, как всегда, радостной улыбкой.

— А мы тебя ждем, не дождемся, — на ходу сказала она. Перехватив его вопросительный взгляд, пояснила:

— У меня сегодня гости, мои друзья.

Друзья уже были навеселе, но держались вежливо. Один из них назвался Виктором, подал Рашиду широкую руку с серебряным перстнем с печаткой на безымянном пальце. Гладко зачесанные светлые волосы отдавали бриллиантиновым блеском, зеленые с прищуром глаза были ленивы, но таилась в них какая-то острая настороженность, которую не затуманивал даже хмель. Другой — высокий, худощавый, черный до синевы бросил отрывисто: «Ибрагим», улыбнувшись двумя рядами крупных снежных зубов. Сдавил цепко руку Рашида.

Что-то знакомое почувствовалось в облике Ибрагима. Когда же он встал и прошелся по комнате, впечатление, что Рашид его где-то видел, усилилось. Но где? Парень растерялся, на душе стало тревожно. Кто они, эти неизвестные ему друзья Ирины? Почему, несмотря на улыбки и расположение, которое они постарались проявить с первой минуты знакомства, на сердце у Рашида неспокойно. Может быть, это ревность, нежелание иметь соперников, причем, не юношей, а взрослых мужчин, сильных и уверенных в себе?

Рашида заставили выпить штрафной бокал. «Не опаздывай!» — с ласковым упреком произнесла Ирина, потрепав его по щеке. Чувствовалось, что сама она выпила мало, была чуть оживлена, и все время поддерживала разговор, как подобает хозяйке дома.

Тетка Ирины внесла большое блюдо с горячими пельменями, кивнула Рашиду, собрав в улыбке темные глубокие морщины. Она отрицательно покачала головой в ответ на приглашение Виктора выпить за компанию.

Ирина извиняюще улыбнулась.

— Болеет она, не до того ей! — и продолжала с легкой досадой. — Да и разговор предстоит серьезный.

Они переглянулись втроем, и Рашиду подумалось: что-то тайное связывает их, что-то очень близкое. Это чувствовалось по всему: по выражению лиц, по интонации в голосе, по быстрым взглядам и легким, чуть приметным улыбкам. Хмель взбудоражил Рашида, ему вдруг захотелось встать и сказать тост. Произнести злую речь, из которой Ирина поняла бы, что Рашид умнее, лучше этих двух «типов». Он уже сложил в уме первые фразы, но тут поднялся Виктор.

— За дружбу, за удачные дела! За нового члена нашего гангстерского содружества, Рашида Камилова!

Рашид слушал рассеянно, продолжая обдумывать свою речь и, глядя не на сидящих за столом, а в другую сторону, на столик с телевизором.

Последняя фраза Виктора дошла до его сознания одновременно с увиденным: около столика лежал большой коричневый портфель, на нем светлая соломенная шляпа. Тотчас в памяти всплыл человек, который первым вышел из ворот дома на улице Хивинской. Это был Ибрагим! А второй? Тот, про которого Ирина сказала, что это Николай. Так это же Виктор!

Он растерянно посмотрел на Ибрагима, Виктора, на Ирину. Увидел нахмуренное лицо первого, прищуренные глаза второго и напряженный взгляд любимой, в котором не было ни капли прежней нежности, а лишь ожидание: что последует в ответ.

— Не понимаю вас, — произнес Рашид охрипшим от волнения голосом. — Причем тут гангстеры, вы и я?

Чеканя слова, сжав губы в усмешке, Ибрагим пояснил:

— Ты помог нам во вторник ограбить квартиру, сторожил нас вместе с Ириной. Брал у нас деньги, — Ибрагим кивнул в сторону хозяйки дома. — Наши деньги! Общие! Теперь ты понял?

Только теперь до его сознания дошло, что никакого мужа у Ирины нет и в помине. Он понял, что попал в воровскую шайку и сам, не ведая того, помог бандитам, Да еще сорил их деньгами.

Сердце его сжалось от тошнотворного, щемящего чувства страха, ужаса. Его Ирина — воровка! Он в отчаянии остановил на ней взгляд, ожидая, что вот сейчас произойдёт чудо, выяснится, что все было только шуткой.

Но нет, Ирина не улыбнулась, не рассмеялась. Она легко взяла его за запястье.

— Ибрагим сказал правду. Ты теперь с нами, Рашид.

— А если я не хочу! — юноша отдернул руку, встал из-за стола.

— Садись! — приказал Ибрагим. Щелкнул зажигалкой, глубоко затянувшись сигаретой. — Не хочешь? Верни деньги!

— У меня нет, я их проиграл, — прошептал Рашид, мгновенно покрывшись холодным потом, опустил глаза.

— Вот как? — удивленно, с насмешкой заметил Виктор. — Мальчик увлекается картами?

— Нет, я играл на биллиарде... Меня обманули... Я не знал, что тот вначале специально проигрывал...

— Старая история, — пренебрежительно бросил Ибрагим, — в следующий раз будешь умнее.

Рашид был раздавлен, уничтожен, он вдруг почувствовал себя маленьким, слабым существом, судьба которого теперь всецело зависит от этого безжалостного человека. Но он все же сделал последнюю попытку вырваться из липких пут, уверить сидящих в том, что ему с ними не по пути.

— Я никому не скажу, а деньги отдам. Скоплю и отдам Ирине! — Рашид произнес это просительно, и ему вдруг остро захотелось немедленно выбраться отсюда, на свежий воздух, вновь обрести былую уверенность, быть свободным.

— Нет! — Ибрагим резко повел рукой с сигаретой. — Долг верни немедленно. А домой отправишься после двенадцати, — он сделал упор на последнем слове, придавив прокуренными пальцами сигарету в пепельнице. — Вот только дойдешь ли! Как думаешь, Витя?

— Проводим! — по-лисьи улыбаясь, произнес Виктор. — Думаю, Ирочка возражать не будет, она нам другого мальчика найдет. — Он нежно подышал на свой серебряный перстень с печаткой и потер его платком.

Соберись Рашид с духом, скажи твердо «не хочу» и, кто знает, как обернулось бы дело. Но он молчал, в его глазах застыл испуг, ему вспомнились рассказы о страшной мести бандитов за предательство. И хотя Петр Степанович, отец Игоря, говорил, что грабители почти никогда не выполняют своих угроз, так как сами полны страха за собственную жизнь, но все же... «ведь находятся такие, которые мстят, действуя ножом, пистолетом, воровской «фомкой».

Ирина, внимательно следившая за лицом юноши, сказала мягко:

— Так не надо, ребята, я сама поговорю с Рашидом.

— А вы идите домой, — она перевела взгляд на Ибрагима. Он ответил ей легким кивком.

Они ушли, Ибрагим молча, а Виктор, сощурив в хитрой усмешке зеленые глаза, бросил на прощанье:

— Будь умницей. У нас работа тонкая.

Ирина и Рашид долго сидели не разговаривая. Юноша, мрачно нахмурившись и погрузившись в тяжелые думы, не отводил глаз от тарелки с остывшими пельменями. Ирина ждала, когда он, наконец, взглянет на нее.

Дождавшись, положив свою теплую руку ему на плечо, сказала с участием, очень серьезно:

— Рашид, все, что ты сейчас услышишь — чистая правда. Я не скрою ничего, и ты поверишь, что работа у нас действительно тонкая, верная. Никакая милиция нам не страшна. Но даже если ребята попадутся, они никогда нас не выдадут: я им нужна только на свободе.

Ирина действительно жила несколько лет назад в Киеве. И, действительно, мать у нее — отличная портниха, передавшая свое уменье дочери. Ирина была замужем, потом разошлась. Что послужило причиной развода, этого она не сказала. Шестилетняя Танечка осталась с мамой в Киеве, и если бы не Ибрагим, Ирина никогда не приехала бы сюда.

Мать с дочерью шили в четыре руки. Работали с оглядкой, боясь соседей, боясь доноса в финансовые органы, которые тотчас потребовали бы внести в государственную казну солидный налог. Заказчицы к ним на дом не приходили. Они звонили по телефону, приглашали к себе. Ирина или ее мать предлагали фасон, снимали мерку, забирали ткань и возвращались домой. Так же поступали во время примерки. На все это уходило много времени, но зато было безопасно. Довольно часто Ирина, а также мать оставались по нескольку дней у солидной заказчицы, выполняя работу от начала до конца и возвращаясь домой только ночевать. Но как мать, так и дочь не любили выступать в роли поденных портных. Хозяйки вечно совали свой нос, куда не следует, работа делалась при них. Как ни тяни, проходил день-другой и платье, костюм были готовы. Получалось, что портниха с завидной легкостью зарабатывает деньги, было неудобно за двухдневную работу брать с заказчицы 30, 40 и даже 50 рублей.