Будни отважных - Белов В. В. - Страница 44

• Предыдущая
• 44/77
• Следующая

Капитан предложил им остаться в дивизионе, и милиционеры стали бойцами 810-го полка.

Наступила ночь. Над головой засветились звезды, а потом небо вдруг помрачнело, пошел дождь. К утру стало холодно. Капитан Котенев решил определить милиционеров в расчеты опытных минометчиков. Ведь никто из них с таким оружием не сталкивался: больше — винтовка, пистолет и лишь в последнее время — автомат.

В распоряжение дивизиона подошел партизанский отряд. Капитан Котенев предложил и ему влиться в дивизион. Как будто бы силы и окрепли. Но гитлеровцы тоже непрерывно получали подкрепление. Наши минометчики, обливаясь кровью, стояли насмерть.

Как-то ночью минометчики спустились к реке Маруха. Неожиданно наткнулись на штаб гитлеровского батальона. Разгорелся бой. Враг был разгромлен. Но и наши потери оказались тяжелыми. В дивизионе осталось лишь семнадцать человек. В этом бою почти все ростовские милиционеры погибли.

Капитан Котенев решил пробиваться к своим. Сначала вышли к реке Большой Зеленчук, соединились с подразделениями 808-го полка. Но тут они попали в засаду. И снова — бой ослабевших бойцов с вооруженными до зубов фашистскими егерями!

На высоты Санчарского перевала вышло всего семь человек. Шесть дней держались на высоте. Потом решили продолжать путь. Погибло еще три бойца. И только троим удалось выйти к своим.

Враг не выдержал стойкости защитников Кавказа и отступил. Советский народ завоевал победу.

Но мы до сих пор не знаем всех героев марухской эпопеи. Ее тайна полностью еще не раскрыта.

Наконец она вернулась, эта серая лошадь, которую ждали вот уже два дня. На ней не было ни седла, ни уздечки. На колхозном дворе она подошла к колодцу и тихо заржала. Из конюшни выбежал круглолицый подросток в ситцевой рубашонке с закатанными рукавами и в подвернутых заплатанных штанах.

— Зорька, Зорька! — воскликнул он радостно.

Лошадь повернула к мальчику морду и снова коротко заржала. Мальчик подбежал к колодцу, подхватил ведро, вылил воду в старое деревянное корыто и крикнул:

— Дядя Андрей! Наша Зорька нашлась!..

Из глинобитного приземистого сарая вышел конюх и, прихрамывая, заторопился к Зорьке. Она жадно, не отрываясь от корыта, пила. Конюх внимательно оглядел ее. Лошадь не была истощена. Похоже на то, что бродила где-то по бурьянам и репейникам.

— А где же лейтенант? Почему он не привел Зорьку? — спросил мальчик.

— Это ты спроси у него, — буркнул конюх, озабоченно осматривая Зорьку.

— А где седло?

— У Климова. Где же ему быть?

— Да он же, дядя Андрей, обещал...

— Обещал, обещал!

Конюх закурил козью ножку и припомнил, как младший лейтенант Климов пришел два дня назад на конюшню и, сославшись на распоряжение председательницы колхоза, сказал:

— Срочно — коня. В райцентр надо.

— Всем нужны кони, — закряхтел конюх, — и всем срочно... В ночь на мельницу ехать, а на чем? Вот то-то и оно...

— К ночи как штык буду! Даже раньше! — успокаивал его младший лейтенант.

Но Климов не появился ни к ночи, ни на следующий день.

— Стало быть, в районе задержали паршивца, — сетовал дядя Андрей, поглядывая на мальчика. — Чистое наказание с этой молодежью. И все спешат и спешат. А куда? В рай небесный?

— Да ведь война, дядя Андрей, — мальчик по-взрослому нахмурил брови. — А военным нужны кони. Может, командир ему приказал: «Скачи срочно!»...

— Срочно, срочно! Много ты понимаешь.

Конюх привязал Зорьку к коновязи и торопливо заковылял в правление колхоза. Там он застал председателя, бурно доказывавшего что-то бухгалтеру.

— Что случилось, Андрей Иванович? — обратилась она к конюху.

— Да насчет лошади я, Марья Ивановна. Пришла, но без седока. Вся грива и хвост в репьях. Уздечки и седла нету...

— Безобразие! За такое дело спросить надо. — Марья Ивановна в сердцах сняла трубку телефона и крутанула ручку индуктора.

— Семикаракоры!

Ответа не последовало. Она снова позвонила.

— С Климовым этого не бывало. Завсегда возвращал. — Конюху хотелось приглушить гнев председательницы. — Я думаю, как бы беда какая не приключилась.

— Семикаракоры? Начальника райотдела НКВД. Это товарищ Перминов? Здравствуйте! Как понимать, дорогие товарищи? Берете лошадь на пару часов, а возвращаете к концу вторых суток. Да если б хоть возвратили... Сама пришла, а седла нет. О ком же еще говорю? Да о вашем Климове. Что, что?.. Ах, вон как? Странно. А он же спешил к вам. Говорил, мол, важное дело. Ну, в общем, приезжайте! Разберитесь...

Через час зеленый газик доставил майора Перминова и оперуполномоченного уголовного розыска лейтенанта милиции Самойлова на хутор Бакланики.

— Когда Климов брал у вас лошадь?

— Второго ноября днем, часов так в двенадцать...

— А лошадь вернулась только сегодня?

— Точно. Вот совсем недавно, перед тем как позвонила вам.

— Что говорил Климов, когда лошадь брал?

— Заверял, что вернет ее к вечеру.

— Где лошадь?

— Пошли покажу.

Зорька стояла около воза с сеном... Толпились любопытные старики. Выдернув репей из гривы, седобородый казак сказал:

— Около второй бригады такого репейника — завались.

— Вдоль берега Сала его еще больше! — возразил Андрей Иванович.

Перминов поинтересовался у колхозников, не видел ли кто-нибудь Климова в тот день, когда он брал лошадь в колхозе? Молодая женщина в комбинезоне отозвалась:

— Его видела моя знакомая. Он будто ехал в сторону Семикаракор. Сама сказывала.

— Как фамилия?

— Катя Сазонова.

— Где живет?

— На хуторе Золотаревке...

— А я слыхала, будто Климов уехал в Ростов. Его, кажись, видели наши хуторские на пристани в Константиновской, — проговорила седая остроносая женщина.

После осмотра лошади Перминов распорядился:

— Начинайте, Николай Арсентьевич, активный розыск Климова. Не нравится мне вся эта история...

Перминов на газике уехал в Семикаракоры. Самойлов решил идти пешком на хутор Золотаревку. Мария Ивановна, узнав об этом, всплеснула руками:

— Да куда ж в такую погоду на ночь глядя? Заночуйте у нас! А утром и поедете.

Самойлов надел синюю поношенную шинель.

— Дорога каждая минута, — пояснил он.

— Подождите, я сейчас. — Женщина ушла и скоро вернулась. — Поедете с Андреем Ивановичем.

Самойлов поблагодарил, надел фуражку с голубым околышем и вышел во двор. Было пасмурно. Со стороны Сала надвигалась туча, начинал накрапывать дождь.

Андрей Иванович вывел из сарая лошадь. Самойлов помог запрячь ее в бедарку. Потом они положили в ящик охапку соломы и выехали со двора.

Замелькали почерневшие осенние деревья, серые небольшие домишки и сараи, крытые камышом. Из подворотен навстречу им выбегали дворняги, заливались продолжительным лаем.

За хутором начиналась широкая степь. Ни шороха, ни звука. Нераспаханные поля заросли бурьяном. Бедарка легко катилась по дороге вдоль речки. Андрей Иванович время от времени похлопывал вожжой по впалым бокам лошаденки.

— Напоминал он мне старшего сына. На Хасане погиб... — произнес грустно он. — Иван-то Климов... Такой же рослый и такой же веселый, краснощекий был.

Самойлову не понравилось, что старик говорил о Климове в прошедшем времени, как о покойнике, но промолчал.

Еще засветло Самойлов и Андрей Иванович добрались до хутора. Окно сельсовета светилось тусклым светом. Лейтенант выпрыгнул из бедарки и зашел в помещение.

За столом подшивала бумаги миловидная девушка. Увидев Самойлова, она улыбнулась как старому знакомому:

• Предыдущая
• 44/77
• Следующая