Большая книга ужасов – 57 (сборник) - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 35

• Предыдущая
• 35/70
• Следующая

Я опустилась на пол, сконцентрировалась, начала нараспев повторять слова заклинания. За два тысячелетия весь ритуал был отработан до автоматизма, и теперь мне оставалось только строго следовать ему. Вскоре я увидела свое тело со стороны, приблизилась к Наташке:

– Выходи. На этот раз тебе крышка.

Тень не поддавалась. Она отчаянно цеплялась за душу Наташки, старалась спрятаться, стать незаметной. Моя полупрозрачная, сверкающая рука коснулась лба девочки. Ее рот приоткрылся, оттуда поползла струйка черного дыма…

Теперь мы были равны, не имели плоти, а потому могли вступить в схватку. Вырвавшаяся на свободу тень ринулась вперед, обрушив на меня шквал ударов. Они, как ни странно, были весьма и весьма ощутимы. Я ушла в пассивную защиту, блокировала их, ожидая подходящего момента. Ярость переполняла тень, она хотела только одного – уничтожить своего извечного врага – и в результате потеряла контроль над ситуацией. И тогда я нанесла свой коронный удар.

Тень, совсем как человек, отлетела в сторону, медленно сползла по стене. Теперь самое главное… Я подскочила к потерянной душе, сжала сияющими ладонями ее виски. Она корчилась, визжала, издавая отвратительные нечеловеческие звуки, отчаянно пыталась вырваться на свободу. Но сопротивление было недолгим. Тень обмякла, начала светлеть, пока не исчезла полностью, будто растворившись в воздухе. Одним злодеем на свете стало меньше…

Я не слишком любила внетелесные путешествия, а потому, разделавшись с потерянной душой, поспешила вернуться в собственную материальную оболочку. Наташка смотрела на меня квадратными глазами.

– Все в порядке. – Я развязала стягивавший ее запястья шарфик. – Больше он к тебе не прицепится.

Мы вышли из подвала, направились на поиски Зизи. Долго разыскивать ее не пришлось. Она стояла в главном зале музея, задумчиво рассматривая уцелевшую во время погрома фигуру Дракулы.

– Все кончено? – Она обернулась.

– Да. Ты имеешь редкую возможность увидеть Дракулу таким, каким он был при жизни. Художник, как и мы, встречался с ним.

– Честно говоря, меня занимает другое, – она указала на небольшой листок бумаги, приколотый к груди манекена. – Что ты об этом думаешь?

«Помнишь, охотница, как вы с Сестрой предали того, кто вам верил? Вы обе никогда не умели любить. Пусть совесть мучает тебя и в этой жизни. За этим забавно наблюдать. И еще, я снова приду за твоей Сестрой и убью ее, как в прошлой жизни. До скорого, красавица моя. Твой Художник».

– И что сие значит?

– Я не помню, Зизи. Я очень много чего не помню.

– По мне, одно из двух – или помнить свою жизнь целиком, или не помнить вовсе.

– О чем это вы? – поинтересовалась Наташа, но я только махнула рукой – слишком долгими и невероятными показались бы объяснения.

– Потом расскажу.

Мы вышли из музея. Небо затянули облака. Первые капли дождя упали на разгоряченные лица. Воздух был свежим, холодным, пах молодой листвой.

– Что будешь делать дальше? – Зизи расправила плечи, вдохнула полной грудью.

– Учиться, учиться и учиться. Если возникнет хоть одна тройка, плакала моя поездка в Румынию.

– А почему ты должна туда ехать?

– Все началось там, в глубокой древности, на земле даков…

– Только не надо истории!

– Короче, в Румынии я встречусь со своей Сестрой, и вообще там должно произойти нечто важное. Что именно, я пока не знаю.

– Понятно. – Зизи протянула нам с Наташей мятную жвачку. – Иными словами, когда мгла рассеялась, стал виден сплошной туман. Кстати, ты уже придумала, как объяснишь свои ночные похождения родителям?

Я отрицательно покачала головой. Мне не давала покоя записка Художника. Кого мы с Сестрой предали, почему меня должна была мучить совесть? Память молчала. На душе было тревожно. Впереди меня ждала бесконечно длинная дорога…

Восковые лица маньяков казались живыми. Красноватый свет ламп отражался в стеклянных глазах, и они вспыхивали дьявольской насмешкой. Злодеи минувших эпох, прославившиеся своими жуткими преступлениями, только прикидывались восковыми манекенами. На самом деле убийцы ждали, когда очередная жертва заблудится в лабиринте, останется одна среди обтянутых черным бархатом стен и шелковых занавесей цвета крови. Тогда манекены покинут свои постаменты, подкрадутся неслышно, опустят на плечи холодные неживые руки и сделают то, о чем даже страшно подумать…

Джон с раздражением тряхнул головой. Ему не следовало заходить в музей восковых фигур и вообще приезжать в эту страну. Он мог бы отлично провести лето где-нибудь на Канарах, но, поддавшись уговорам работавшей в посольстве сестры, приехал сюда – в государство, о котором никто из его знакомых даже не слышал. Теперь Джон изнывал от жары и скуки. Во всем этом был виноват граф Дракула. То, что знаменитый вампир родился в этих краях, стало решающим аргументом для собиравшегося в поездку Джона. Он подумал, что будет прикольно рассказать ребятам из колледжа о путешествии на родину самого известного кровопийцы всех времен и народов, но, похоже, ошибся. Румыния его разочаровала. Это была обычная страна, довольно бедная и совершенно не такая, какой ее изображали в вампирских фильмах. Джон так и не обнаружил ни одной связки чеснока, которые были просто обязаны висеть у дверей и окон домов, не заметил, чтобы кто-то торопился покинуть улицы с заходом солнца, – вампиры здесь были такой же сказкой, как и в других местах.

– Музей закрывается, молодой человек. Приходите к нам завтра. Уверен, вы обследовали еще не все закоулки лабиринта. Вас ждет еще много сюрпризов.

Вкрадчивый, негромкий голос заставил Джона вздрогнуть. Он стремительно обернулся и оцепенел от ужаса, увидев за своей спиной мертвеца с посиневшим лицом и болтавшейся на шее петлей. Страх отпустил так же быстро, как и овладел им. – Парень понял, что видит восковую фигуру. Но тогда кто же произнес фразу на безукоризненном, даже слишком правильном английском? Предположение было совершенно абсурдным, но по спине Джона снова пробежал холодок. Что, если…

– Очень сожалею, но мы действительно закрываемся. – Алая шелковая занавесь за спиной висельника дрогнула, из-за нее вышел высокий мужчина в пестрой до рези в глазах рубахе. – Ночь – время иных развлечений.

Джон был самым обыкновенным парнем и не привык к столь пристальному вниманию со стороны незнакомых людей. Мужчина смотрел на него так, будто собирался разглядеть все его косточки, а заодно и самые потаенные мысли. Может быть, его привлекли довольно длинные ярко-рыжие волосы Джона или американский акцент? Но надо признать, владелец музея выглядел намного экзотичней запоздалого посетителя. Рубаха, разрисованная громадными желтыми подсолнухами, прорезанные на коленях джинсы, ультрамодные дымчатые очки производили неизгладимое впечатление, контрастируя с серьезным, надменным выражением лица. Особенно Джона поразили глаза его собеседника – светло-серые, внимательные, недобрые.

– Я уже ухожу, извините.

– Надеюсь, мы еще увидимся.

Джон заторопился к выходу. Он чувствовал на своем затылке пристальный взгляд и не мог отделаться от мысли, что за ним следит висельник с выпученными глазами и посиневшим лицом.

Изнурительная жара, захлестнувшая Европу, добралась и до Румынии. Ночи уже не приносили прохлады, на черном небе сверкали огромные звезды. Тревога не оставляла. Она возникла в тот момент, когда Джон заговорил с хозяином музея, но теперь, на улице, только усилилась. Парень то и дело оглядывался, торопливо шагая по темному безлюдному переулку. Вокруг не было ни одной живой души.

«Живой души…» – подумал Джон, невольно представив бледное лицо вампира из какого-то ужастика. Ходить по земле могли не только живые, не только те, у кого была душа… Он резко обернулся – переулок был пуст, однако ощущение того, что за ним следят, осталось. Джон прибавил шагу. За углом дома должна была находиться широкая центральная улица, но вместо нее протянулся темный извилистый переулок. Джону показалось, что он слышит тихие уверенные шаги.

• Предыдущая
• 35/70
• Следующая