Мисс Супердевчонка. Большая книга приключений для самых стильных (сборник) - Иванова Вера - Страница 36

• Предыдущая
• 36/81
• Следующая

— И что это мы тут разглядываем? — поинтересовался Сеня, бесцеремонно обхватив Тычинку за плечи. Подруга поджала губы и резким движением скинула его руки — раньше он не позволял себе такие вольности! Брыкало насупился и стал похож на обиженного ребенка.

Когда мы с Танюсиком заняли свое обычное место — вторую парту у окна, — погода окончательно испортилась. Небо заволокло тучами, по стеклу застучали капли.

— Ну что? Узнаешь? — прошептала Танюсик, красуясь передо мной необычно сильно накрашенным лицом.

— Не-а! — прошептала я. — Это ты для Брыкалы?

— Еще чего! — возмущенно фыркнула Танюсик. — Это я Тиминой косметикой!

— А-а! — протянула я и достала из сумки Тимину ручку.

— Та самая? — благоговейно прошептала Танюсик. — Дай подержать! А пописать можно? А ты уже писала что-нибудь где-нибудь? В дневничке?

И вот именно в этот момент случилось то, чего я так ждала и боялась.

Хорошо помню, как это произошло. Слушая бесконечный Танюсиков рэп, я смотрела сквозь мокрое стекло на школьный двор — а вдруг увижу опаздывающего Леху! Но Лехи не было, только дворник Ильдар пытался разгрести оставшийся на школьном дворе мусор, а дворовый пес Бим путался у него под ногами, цепляя метлу… На душе было дождливо, как на улице, хотелось плакать.

И вдруг Танюсик замолчала. И все вокруг замолчали, и наступила тишина.

Я удивилась, перевела взгляд…

И дождик в моей жизни закончился. Я увидела Леху.

Он стоял в дверях и неуверенно улыбался — как человек, который не знает, туда ли попал.

— Это 8-й «А»?

Тишина сменилась сдержанным гомоном — все с интересом разглядывали незнакомца.

— Да, — ответила за всех Соня Кармелюк, ехидная язва с первой парты. Она вытащила из рюкзачка косметичку, положила на парту. — А ты что, новенький?

— Он самый, — ответил Леха.

— Как зовут? — продолжила допрос Соня, быстро оглядев себя в зеркало.

— Алексей Александрович, — спокойно ответил Леха. — Свободные места есть?

Ага! Его отец — мой тезка. Отлично! Еще один маленький фактик в мою коллекцию…

— Присаживайтесь, Алексей Саныч, — кокетливо бросила Соня, показывая на место рядом с собой. Она сидела одна — ее прошлогодняя подруга Оля Садикова больше с нами не училась.

— Спасибо, но я не люблю первых парт, — улыбнулся Леха и прошел мимо.

Соня покраснела, надулась — так ей и надо, нечего замахиваться на чужое!

А Леха выбрал третью парту в центральном ряду и сел рядом с Мишей Марковым.

Парни принялись знакомиться, о чем-то заговорили, а потом вдруг Леха обернулся и бросил острый взгляд в нашу сторону.

От неожиданности я чуть не выронила ручку и в испуге замерла — узнал или нет?

Не узнал…

От сердца отлегло, и в то же время кольнула обида — мог бы и узнать! Смешно. Как будто я сама не маскировалась все утро!

Лехин взгляд равнодушно скользнул по мне, переместился на Танюсика, чуть-чуть задержался…

Подруга вдруг замолчала на полуслове, порозовела и поправила блузку.

Но тут раздался звонок, вошла наша классная, учительница литературы Мария Игоревна, и началась обычная школьная жизнь.

Но я жила уже по другим законам. Ничего обычного в мире не осталось. Все переливалось и искрилось — как на солнечном берегу где-нибудь в Сочи в разгар сезона. Или ночью во время салюта на День Победы.

Мы с Лехой учимся в одном классе!

Я смогу видеть его каждый день!

Вот и сейчас я целый урок украдкой смотрела на него — и узнавала много нового.

Я обнаружила, что у него не только глаза разные, но и уши. Правое, маленькое и аккуратное, плотно прилегало к голове и было ухо как ухо. Зато левое было совсем другим. Все завитки и впадинки в нем перепутались, как будто его вывернули наизнанку. Смешное ухо было похоже на инопланетянина, который перепутал планеты и приземлился на Лехину голову.

Интересно, каково это — жить с инопланетянином на голове?

Ресницы у человека с ухом-пришельцем были длинными и пушистыми, волосы — темно-каштановыми с золотистым отливом, а левая щека то и дело краснела — особенно после того, как он оборачивался, чтобы бросить очередной взгляд в нашу сторону. Это случалось довольно часто, и я едва успевала опустить глаза, чтобы не пересечься взглядами. В такие моменты я боковым зрением замечала, что и Танюсик тоже краснеет и вздыхает — все симптомы взаимной любовной лихорадки были налицо. Мне сразу становилось так паршиво, что хотелось уткнуться носом в подушку и тихо плакать.

Однако подушки под рукой не было, набегавшие на солнце тучи быстро проходили, и небо моей любви снова прояснялось. Я вдруг поняла, что летаю так высоко, что всякие мелкие чувства вроде ревности, зависти, обиды остались где-то далеко внизу. Наоборот, в какой-то момент я так порадовалась за Танюсика, что глаза защипало от слез. Ведь я понимала ее, как никто другой! Такое чудо, как Леха, не могло быть только моим единоличным достоянием. Это было бы нечестно по отношению к другим девчонкам — тем, кому он вдруг стал бы нужен так же сильно, как и мне. А такое обязательно должно было случиться — ведь парня привлекательнее Лехи я в жизни еще не встречала.

Не знаю, что в этот день подумали обо мне учителя и одноклассники. Я никого не слушала, не отвечала на вопросы, не выходила к доске. Наверное, спасло то, что вокруг моей скромной персоны витал ареол «звездности» — слухи о наших с Танюсиком подвигах и знаменитых друзьях будоражили школу. Но даже если бы учителя и начали принимать меры, мне было бы все равно — как ребенку, которому неожиданно подарили игрушку, о которой он долго и страстно мечтал. Когда у тебя есть такое, все беды жизни кажутся пустыми и несущественными.

Но не только я, похоже, заметила «любовную заразу» — на последней парте среднего ряда тяжело вздыхал Брыкало. Спрятав руки под парту, он перебирал кнопки мобильника — и нетрудно было догадаться, кому адресованы его сообщения. Танюсиков телефон под тетрадкой то и дело вибрировал, но она не читала и не отвечала, а только ругалась сквозь зубы. (У Марии Игоревны было хорошее настроение, и она забыла про мобильники.)

Просьба, которую я ожидала весь день, последовала после уроков. Подруга попросила переслать вечером по электронной почте фотографию Лехи. Я согласилась — к этому моменту у меня было уже с десяток новых снимков.

Но Танюсик этим не удовлетворилась. Решив вопрос с фотографиями, она пристала ко мне как репейник:

— А ну-ка рассказывай, откуда ты его знаешь?

— О чем ты?

— Та, первая фотография. Она была у тебя еще до того, как Леха пришел в класс.

— Ах, это…

Я колебалась совсем недолго. В конце концов, мне самой не терпелось обсудить с Танюсиком вчерашние приключения.

История вышла действительно захватывающей. Подруга слушала затаив дыхание. Я умолчала только об одном — о самом главном — о своих чувствах. Этим я не хотела делиться ни с кем, даже с самыми близкими.

— И он тебя не узнал? — не переставала удивляться Тычинка, когда я закончила рассказ.

— Как видишь.

— И до сих пор не знает, что ты это ты?

— Не знает.

— А почему ты ему не расскажешь?

— А зачем? Так прикольнее.

— Сашуль! Так у тебя есть номер его мобильника? — дошло наконец до Танюсика.

— Записывай! — буркнула я и продиктовала цифры, которые уже успела выучить наизусть. — Неужели первая позвонишь?

— Не знаю, — щеки Танюсика вспыхнули ярким румянцем. — Лучше бы он, конечно.

А потом вдруг ее лоб прорезали две морщинки — так бывало, когда она что-то напряженно обдумывала. Я не стала спрашивать — знала, что скоро она сама все выложит. И, как всегда, оказалась права.

— Сань… Послушай… Вы ведь сегодня с Лехой наверняка встретитесь, да?

— Может быть, — я постаралась говорить как можно безразличнее. — А что?

— Ну… может, узнаешь у него, что он обо мне думает? Как парень у парня!

Как парень у парня?! Хорошо сказано!

— А почему бы тебе самой не спросить у него? Как девчонке у парня! — отрубила я и тут же пожалела о грубости — Танюсик съежилась, как одуванчик под порывом ветра. Вот такой она и была — под маской уверенности и блеска скрывался робкий, чувствительный, ранимый и довольно трусливый цветочек.

• Предыдущая
• 36/81
• Следующая