Страж империи - Буревой Андрей - Страница 71

• Предыдущая
• 71/111
• Следующая

Ву-ум-с-с!

Протяжный звук рассекающей воздух тугой тетивы разорвал гнетущую уличную тишину.

— Клац! Клац! Клац! — защелкали болты по иссиня-голубой полусфере кинетического щита и вгрызлись в него тремя золотистыми молниями. Но «Огненные лезвия» спасовали. Врезались в полыхнувший ослепительно-белым сиянием круг, который возник ниоткуда, и растворились в нем. Не пробили «Круг отражающего Света».

Никто не пострадал, слава Создателю. Только я за эти мгновения едва не поседел. Просто чудо, что один из орденских братьев успел заподозрить неладное и оттолкнуть отца-предстоятеля в сторону. И святоша хоть и сверзился с крыльца, но остался жив. А болты из устроенной кем-то в моем доме ловушки не смогли пробить защиту отпущенника.

— Входи, говоришь?! Входи?! — прошипел побагровевший от ярости отец-предстоятель, резво поднимаясь с неласково встретившей его мостовой. — Да я тебя!.. — И, трясясь от негодования, приказал своим людям: — В хладные подземелья этого… этого еретика! На дыбу! И его пособников хватайте!

— Отче, это все происки темных, желающих загубить жизни невинных людей! — бухнувшись на колени, в полный голос разрыдался я, видя что Вельд и Кэйли до сих пор не сообразили, что происходит, да так и стоят, разинув рты.

Орденские братья, едва услышав о еретиках, сразу отцепили от поясов свои обитые железом дубинки и стали озираться в поисках, кого бы приголубить.

— Это темные все подстроили! — продолжил я. — Это их полный неописуемого коварства план — погубить обретающихся в Свете детей Создателя руками благочестивой инквизиции и запятнать ее безупречно белую репутацию!

— Хватит голосить, — поднявшись на крыльцо и заглянув в дверной проем, похлопал меня по плечу отпущенник, одежда которого, в отличие от надетой на его собратьев, была оторочена тонкими багряными полосками ткани.

Когда я замолчал, он повернулся к инквизитору, который, расточая зловещие обещания, зло поглядывал то на меня, то на Вельда с Кэйли:

— Предстоятель, вряд ли это дело рук еретиков. Никто не знал о том, что вы нанесете визит этому стражнику. Скорее это его самого здесь поджидала ловушка.

— С каких это пор на простых стражников стали готовить такие смертоносные ловушки? — недоверчиво осведомился старший инквизитор и, отпустив еще пару ругательств, принялся брезгливо отряхивать рукава своего одеяния.

— Наверное, с тех самых, как он внезапно разбогател, — насмешливо отозвался отпущенник. — Трехзарядный арбалет да болты с «Огненными лезвиями» — это ну десяток-полтора золотых. — Довольно точно сочтя стоимость ловушки, он поинтересовался у меня: — Скажи-ка, парень, а кому из твоей родни отойдет все добро по завещанию?

— Нет у меня родни, — с искренней печалью вздохнул я, поднимаясь с колен. — Сирота я.

— Это что же тогда, все отойдет братьям-духовникам? — бросил в сторону отца-предстоятеля многозначительный взгляд отпущенник.

Инквизитор внимательно посмотрел на меня и медленно сказал:

— Ну что ж, сын мой… Вижу, искренне переживаешь ты сие ужасное событие. А посему не тобой сотворена эта гнусность… И нет на тебе вины в этом.

— Спасибо, отче! — прослезился от умиления я. — Истинно люди рекут — нет ничего справедливей инквизиторского суда!

С подозрением поглядев на мою наичестнейшую рожу, отец-предстоятель согласился:

— Это верно.

— Давайте вернемся к самому началу, предстоятель, и все же поговорим, как задумывали, — негромко сказал отпущенник и вошел в дом.

— Вхо… — махнул было я рукой старшему инквизитору, но, оборвав себя на полуслове, растерянно почесал затылок и выпалил: — Следуйте за мной, отче! — И заскочил в дом.

Йоль, войдя в мое жилище следом за мной, огляделся и довольно благодушно проговорил:

— Что ж, неплохо. Не вижу следов порока и разврата. Все просто, небогато и благообразно.

Я наконец перевел дух. Вроде все устаканилось. Главное теперь — не умничать особо и не выходить из образа простоватого и недалекого стражника. Ну да с этим я должен справиться. Опыт есть. Почитай, все прошлое лето приходилось разыгрывать из себя полного тупня, когда младшая сестренка Вельда, войдя в пору, решила устроить на меня загонную охоту. Вот тогда тяжко пришлось. Ринка чего только не пробовала, чтобы меня охмурить… И гадостью какой-то пару раз тайно подпаивала… Наверное, любовным зельем, самолично изготовленным по добытым у подружек секретным рецептам. И подлащивалась, и настолько откровенные намеки делала, что у меня глаза круглыми становились. Ох как трудно было устоять! Как вспомнишь… Но жениться — тоже не вариант, а испортить сестру Вельда и бросить — вообще не дело. Оттого и приходилось крутиться, отчаянно кося под остолопа… И так хорошо удалось вжиться в образ, что Ринка в конце концов сама отвязалась. После той памятной прогулки вечерком, когда я, вместо того чтобы шагать с девушкой в обнимочку по улочке, взялся учить ее, как правильно патрулировать улицы. Хотя, конечно, строевым шагом стражники передвигаются только во время церемоний, а не во время патрулирования… Но Ринка уложение «О городской страже» не изучала, хотя я и зачитывал ей многое по памяти, когда она просила рассказать что-нибудь интересненькое… Тогда-то эта рыжая и отстала от меня, признав бесчувственным болваном и полным простофилей.

— А ловушка-то со знанием дела устроена, — заметил отпущенник, рассматривая занятный механизм, едва не отправивший к Создателю отца-предстоятеля Йоля. У меня же обычный трехзарядный арбалет интереса не вызвал. Что я, никогда их не видел, что ли? А на обеденный стол, к столешнице которого неизвестные вредители прибили лапки упоров станкового арбалета шестидюймовыми гвоздями, смотреть и вовсе не хотелось — одно расстройство. Хороший ведь стол был — из латийского дуба.

— Отче, так что вы хотели от меня? — несмело спросил я, переминаясь с ноги на ногу и робко поглядывая на отца-предстоятеля.

— Беспокойство о твоей душе привело нас в дом твой, сын мой, — сокрушенно вздохнув, провозгласил инквизитор. — Ведомо нам стало, что мерзкий приспешник Темного Ангела, умирая, решил поквитаться с тобой, напустив проклятие мерзопакостное… Оттого поспешили мы к тебе, дабы увидеть, выдержал ли ты, устоял ли, сохранил ли свою душу в первозданной чистоте… И вот мы здесь — чтобы помочь, поддержать и спасти.

— Спасибо, отче! — растроганно поблагодарил я старшего инквизитора. — Спасибо за вашу заботу о простых детях Создателя… Знаю, вы бы меня спасли, случись что… К счастью, меня минула месть этого несчастного, что отвернулся от Света.

— Ты уверен, сын мой? — вкрадчиво осведомился Йоль. — Некоторые темные проклятия — воистину ужасная и, не побоюсь этого слова, гнусная вещь… Иногда человек сам не замечает, как под их влиянием отворачивается от Света, открывая свою душу порокам. И становится совсем другим — жадным корыстным себялюбцем… — Прищурившись, он внимательно оглядел меня: — Но ты ведь не изменился, сын мой? Ты же не чувствуешь в себе жажды грязных удовольствий? Не испытываешь радости от бед ближних? Не замечаешь за собой неприкрытой жадности и алчности?

— Не-эт, — решительно помотал я головой, восхитившись про себя, как ловко Йоль подвел меня к черте. Теперь попробуй только заяви, что не желаешь отдавать поместье, — сразу окажешься алчущим богатства жадобой. И отправишься прямиком на дыбу. Исключительно в благих целях, конечно, — дабы быть спасенным от жуткого темного проклятия.

— Ты уверен, сын мой? — вроде как засомневался старший инквизитор. — Что ж, это легко проверить… — Пристально глядя мне в глаза, он сурово вопросил: — Ответствуй как на духу, сын мой! Не предавался ли ты малому греху азарта не далее как два дня назад в игорном доме, известном как «Серебряный звон»?

— Было такое, — опустив очи долу, едва слышно признался я.

— А состязание в карточной игре, которую устроили нечистые на руку дельцы? Не ты ли выиграл главный приз?

— Я…

— А также тебе достались бумаги на поместье Тайлера ди Марко, этого гнусного жулика, недостойного принадлежать к благородному сословию, — утвердительно заявил святоша.

• Предыдущая
• 71/111
• Следующая