Далекие звезды (СИ) - Свободина Виктория - Страница 24

• Предыдущая
• 24/56
• Следующая

Однако вся эта наведенная красота еще не повод демонстрировать меня с трибуны. Рикеру вполне ясно дали понять, что меня там никто не ждет. Ввязываться в конфликт мне не хотелось.

— Даже не спорь, — непреклонно произнес муж, резко сменивший мягкие вкрадчивые интонации на стальные. — Пора познакомить тебя с отцом. Так что идем.

Не хочу! Знакомиться с человеком, подобным отцу Рикера, в подобной обстановке — тем более. Но кто бы у меня спрашивал. Мы поднялись на второй этаж, прошли на балкон. В одном месте площадка значительно расширялась, образуя вместительный полукруг. Сейчас эта часть балкона была оцеплена стражами порядка. У самого края поставили широкую трибуну. Техники настраивали освещение и камеры. Ежегодная речь и нечто вроде праздника устраиваемого на всем корабле в честь начала нашей экспедиции. Можно сказать, для всех это как празднование нового года по индивидуальному летоисчислению. Никогда этот день не отмечала и не смотрела эфиры. В этот время всегда всех подменяла, чтобы был достойный предлог не идти на устраиваемую вечеринку с танцами, под конец часто переходившую в чуть ли не массовое групповое соитие. День, когда официально разрешали пить, многим сносило голову. Большинство, конечно, уединялись в темных местечках. По двое или больше, там уж как сложится, но находились и те, кому плевать на чужие взгляды.

Рикера и меня, не спрашивая пропуск, без лишних вопросов провели через охранное оцепление.

— Отец! Приветствую. Господа, день добрый.

Рикер подвел нас к группе солидных джентльменов и чинно с ними раскланялся, представив заодно и меня. Больше всего в этой группе выделялся статный пожилой мужчина. Очень похож на самого Рикера, только старше, и выглядит еще более опасным и властным, чем его сын. Цвет глаз и волос тот же, что и у Рикера, только прическа более короткая, и виски тронуты сединой. Заметила небольшой шрам около левого виска. В общем, внешне Джонатан Блэквуд производил весьма приятное впечатление, степенного и очень внушительного мужчины, однако к нему я, после предупреждения папкой с черным списком, отношусь предвзято. Уверена, браку своего сына, он не рад, а значит, мне стоит быть на стороже.

В окружении отца Рикера с неудовольствием отметила главу финансового ведомства. Его я узнала сразу. Внешность папочки Катрин, запомнила, на всякий случай, очень хорошо. Кристиан Норвейг. Мы обменялись оценивающими взглядами. У меня мурашки по спине побежали.

— Здравствуй, Рикер, — в отличие от главы финансового ведомства, отец моего супруга не удостоил меня и каплей внимания. Будто меня вообще тут нет. Ни одного взгляда брошенного в мою сторону.

Остальные мужчины так же раскланялись с Рикером. Большинство, подражая Джонатану, демонстративно меня не замечали. Атмосфера была очень напряженная. Почему-то я физически ощутила, как начинает злиться муж. Обстановка накалялась. Зато стоило подойти к нашей 'теплой' компании двоим друзьям Рикера — Григорию и Роберту, дышать сразу стало легче. Григорий, согласно папке мужа, был в черном списке, а Роберт — в красном. Хорошая поддержка. В компании Джонатана их встретили, как старых приятелей, и видимо ожидали, что те подержат бойкот, выразив тем самым, неодобрение Рикеру. Но не тут-то было.

Стоило мужчинам заметить меня, как Григорий и Роберт разразились в мой адрес восхищенными комплиментами. Как великолепно я выгляжу, какая я чудесная, как повезло моему мужу, и как они ему завидуют. Галантно целовали ручки и выражали полнейший восторг по поводу встречи.

Изумление царившее коалиции отца Рикера было просто непередаваемо. Написанное на лицах непонимание происходящего и растерянность заставило невольно улыбнуться. Такое впечатление, будто мир перевернулся с ног на голову, только об этом забыли сообщить этим важным мужчинам. В глазах многих даже появилась какая-то детская обида.

Джонатан смотрел остро. Я, наконец, удостоилась его высочайшего внимания. Тяжелый оценивающий взгляд прошелся по мне буквально от макушки до пола. Я замерла, и пока длился осмотр, похоже, и не дышала. Если бы не рука Рикера, поддерживающая меня за талию, либо отшатнулась, либо упала бы, не в силах выдержать почти ощутимого давления. Никогда такого чувствовала. Казалось, от Джонатана исходит практически материальная угроза.

— Отец, — как-то предупреждающе, со значением произнес Рикер, и меня отпустило. Все внимание Джонатана перешло к сыну. — Не пора ли тебе выступить с речью?

Думала сейчас произойдет взрыв, до того обстановка была накалена, и по-видимому не только я ожидала подобного окончание. Остальные замерли в молчании.

Отец Рикера не торопился. Не спеша оглядел окружающих нас людей, еще раз пристально посмотрел на меня, на мужа — Рикер отчего-то просто-таки лучился довольством. Еще несколько, показавшимися мне бесконечными, секунд молчания. И происходит невероятное.

Джонатан насмешливо фыркает, и с ехидным прищуром смотря на своего отпрыска.

— Я еще не так стар, чтобы забывать, когда и что мне нужно делать. Завтра жду тебя и… — многозначительная пауза, во время которой я удостаиваюсь скептичного взгляда. — Твою жену, у себя.

Сказано было так, что сразу становилось понятно, это не просьба, а приказ. После, не ожидая согласия Рикера, Джонатан развернулся, и пошел к трибуне. Свита последовала за ним. Напоследок Кристиан Норвейг обжег меня ненавидящим и много чего обещающим взглядом.

Ну и что все это значит? Такое ощущение, будто я сейчас прошла через какое-то испытание, но в чем состояла его суть, не поняла. С чего вдруг отец Рикера сменил гнев на милость? Милость, конечно, довольно относительная, но все же.

Далее началась вступительная программа. По традиции, которой шел уже третий год, первым свою праздничную речь начал Джонатан Блэквуд. За его спиной выстроились все самые значимые люди корабля, и теперь моя персона была среди них.

Я почти не слушала. Меня занимали совсем другие мысли. Сейчас я подводила собственные итоги пребывания на корабле. Что ни говори, а больше всего я волновалась по поводу моей встречи с Алексом, и о том, как все получится. Готовилась я очень долго, и постараюсь сделать все от меня зависящее. Но, боюсь, что мой карточный домик, может разрушить любая случайность. Может, стоило готовиться дольше? Но куда еще. Не давала покоя одна мысль, которая практически отравляла и точила душу. Сознательно я понимаю, что это абсолютная глупость, но, тем не менее, такая ерунда не дает мне чувствовать себя уверенно. Они говорили, что все должно быть честно. Глупость, которая так меня бесит. Ну, какая честность может быть в нашем союзе? И я опять, не выдержав, решила больше не думать об этом. Надоело терпеть. Я тщательно и долго обдумывала альтернативные пути, но поняла, что не хочу по ним идти, потому что они все равно ни к чему не приведут. Я одна, я слабая, и да, я — эгоистка. Имею на это полное право.

Джонатан закончил свою речь, ему зааплодировали. Настал черед Рикера. Зафиксировав мою руку своей железной хваткой, муж потащил к трибуне вместе с собой! Я, пребывая в собственных мыслях и не ожидая от Рикера подобной подлости, сначала пошла без сопротивления, но осознание пакости, пришло быстро, затормозила, но не тут-то было. Мои попытки высвободиться были проигнорированы, а потом оказалось поздно. Мы подошли к трибуне. На нас было направлено множество камер. Публика ловила каждое движение. Муж потеснился, пристраивая меня за широкой стойкой по левую от себя руку. Профессионально улыбнулся и начал свою вступительную речь. Я тоже нацепила нечто напоминающую улыбку. Раз уж так сложилось, играть надо до конца. Бесит. Рикер развлекается. Я поняла. Ему просто доставляет удовольствие всех провоцировать. Иного объяснения его действиям не вижу.

Меж тем, муж что-то бодро вещал. От волнения, все его слова в моей голове сливались. На людей внизу я старалась вообще не смотреть. Кажется, Рикер что-то упомянул и о своей женитьбе, своем небывалом счастье, и огромной благодарности властям союза за организацию отбора, принесшего ему столь неожиданную радость. Восхитилась. Врет и не краснеет. Настоящий профессионал. Отчего-то не к месту вспомнилась Диана. Наверное, она сейчас себе волосы на голове рвет, слушая данную речь. Ну, кажется, все. Рикер закачивает говорить, и можно уже будет уйти отсюда.

• Предыдущая
• 24/56
• Следующая