Розы красные - Паттерсон Джеймс - Страница 44

• Предыдущая
• 44/62
• Следующая

– Вы поинтересовались, чего я хочу. Это правильный вопрос. Я всегда действую в собственных интересах. Всегда. – Он громко вздохнул. – Ну хорошо, позвольте рассказать вам, чего я добиваюсь.

Я знал, что сейчас должен слушать его, не перебивая.

– Во-первых, никто из «Метро Хартфорд» не пострадал. Мы никогда никому не причиняли вреда во время проведения операций.

– А как насчет Бучьери? Джеймса Бартлетта? Мисс Коллинз? – не выдержал я.

Макдугалл покачал головой:

– В тех делах я не участвовал. Вы это знаете. И я знаю, что вам это известно.

Он был прав. Я не верил, что детективы участвовали в предыдущих налетах на банки. Сам стиль был совершенно другим. Да и судя по журналам дежурств становилось очевидно, что они в то время находились на службе.

– Хорошо. Но к чему это нас приведет? Нам нужен организатор всех операций. Вот что для нас сейчас самое главное.

– Я понимаю. И вот мое предложение. Конечно, его трудно будет вам переварить, но обсуждению оно не подлежит. Я выйду на свободу, самое большее, через десять лет. Однако я должен быть включен в программу защиты свидетелей. Подобные прецеденты уже были, и это касалось даже убийства первой степени.

Я промолчал, но комментарии тут были излишни. Макдугалл понимал, что один я не в силах обеспечить требуемое.

– Ну, а теперь самое главное, – заговорил я. – Что мы получим взамен?

Он уставился на меня твердым немигающим взглядом.

– Взамен – я сдам вам его. Я расскажу, как найти того парня, который все это спланировал. Он называет себя Дирижером. И я знаю, где его искать.

ФБР, полиция Нью-Йорка и Министерство юстиции провели целую серию совещаний на самом высоком уровне, чтобы решить, как наилучшим образом отреагировать на предложение Брайана Макдугалла. Я был уверен, что они ничего конкретного так и не придумают, по крайней мере, до понедельника.

В половине пятого я улетел в Вашингтон. Бетси Кавальерр и Майкл Дауд оставались в Нью-Йорке, на тот случай, если все же решение начальством будет принято несколько раньше.

Но у меня были куда более важные дела. В тот вечер дети, Нана и я пошли в кино посмотреть «Звездные войны. Эпизод первый – „Скрытая угроза“. Мы прекрасно провели время, хотя я надеялся на более яркую игру Сэмюэля Джексона. Мне удалось заметить некоторые изменения, произошедшие в отношениях между детьми. Дэймон стал относиться более терпимо к выходкам сестры, да и сама Дженни уже меньше подшучивала над братом и не старалась „уколоть“ его при первой возможности. За последние несколько недель мои детишки повзрослели. Я понял, что они становятся настоящими друзьями, и это продлится всю их жизнь.

Утром в субботу я набрался храбрости и решил серьезно поговорить с детьми. Перед этим, разумеется, я проконсультировался с Наной насчет того, что и как я должен буду рассказать им. Сама Нана отреагировала на мой разрыв с Кристиной по-своему: ей было очень жаль, что мы расстались. Что же касается маленького Алекса, бабуля уже не могла дождаться, когда же ребенок появится у нас в доме.

– Я так люблю малышей, Алекс! – призналась она. – Это добавит лет десять моей жизни.

И я почти поверил ей.

– Ты хочешь сообщить что-то уж слишком плохое, – серьезно предположил за завтраком Дэймон, приготовившись выслушать мои откровения. – Да?

Я попытался усмехнуться.

– Ну, только наполовину. С чего же начать? – Тут я понял, что нервничаю и забываю даже простые слова.

– С самого начала, – логично предложила Дженни.

С начала? А с чего же все началось?

Наконец, я попросту пересказал им суть дела:

– Мы с Кристиной были в хороших, близких отношениях достаточно долго. Надеюсь, вам обоим это прекрасно известно. Но в последнее время все серьезно изменилось. После окончания учебного года она собирается уехать из Вашингтона. Я пока что даже не знаю, куда именно. В общем, мы больше не увидим ее.

У Дженни раскрылся рот. Слово взял Дэймон:

– Она и в школе стала какой-то другой, папа. Это все заметили. Злится по пустякам, постоянно выходит из себя. И глаза у нее теперь стали грустные.

Мне было больно слушать это, поскольку я продолжал чувствовать себя отчасти виноватым за судьбу Кристины.

– Ей пришлось пережить очень тяжелые и страшные времена, – продолжал я. – Постороннему человеку даже трудно все это представить. Кристина до сих пор не может прийти в себя после всего случившегося. Возможно, ей потребуется еще много времени, чтобы окончательно поправиться и все забыть.

В этот момент заговорила Дженни. В глазах ее читались забота и беспокойство, а голос прозвучал на удивление тихо.

– А что станет с Большим Мальчиком?

– Маленький Алекс будет пока что жить с нами. Вот это и есть те хорошие новости, которые я все-таки вам обещал.

– Ура! Ура! – закричала Дженни и принялась исполнять какой-то неизвестный танец-импровизацию вокруг стола. – Я так люблю его! О, мой маленький Эй-Джей!

– Вот это действительно здорово, – согласился Дэймон и весь засветился. – Я рад, что он скоро будет с нами.

Я тоже радовался этому событию. Теперь я удивлялся тому, как один-единственный момент может быть настолько радостным и грустным одновременно. Итак, Мальчик будет жить с нами, но Кристина уедет навсегда. Теперь все было решено окончательно и обговорено официально с Бабулей и детьми. Уже давно я не ощущал такого одиночества и душевной пустоты.

Чем опасней дело, тем больше удовлетворения и приятного возбуждения. Дирижер был знаком с этим изречением и полностью согласен с ним. То, что он задумал сейчас, можно было бы назвать чрезвычайно опасным предприятием. Деньги – вещь приятная, но деньги – еще далеко не все, что ему требовалось. Дирижеру было необходимо чуть ли не постоянно ощущать мощный приток адреналина в кровь. Это будоражило и восхищало его одновременно.

Агент ФБР Джеймс Уолш снимал небольшой фермерский домик в Александрии. Дом был таким же простым и непритязательным, как и сам его хозяин. Такое жилище, впрочем, вполне устраивало Джеймса. Оно было приветливым и скромным.

Дирижеру не составило труда пробраться внутри дома. Полицейские и фэбээровцы, как правило, чуть ли не наплевательски относятся ко всяческим сигнальным устройствам, когда дело доходит до их собственного жилья. Этой небрежностью отличался и Уолш. А может быть, он был настолько надменным, что считал безопасность своего дома излишеством.

Дирижер рассчитывал зайти внутрь и выйти обратно достаточно быстро, но при этом соблюдая разумную осторожность. Половицы в доме оказались скрипучими. Он знал об этом, поскольку не впервые оказался здесь.

Доски издавали неприятные скрежещущие звуки, пока Дирижер медленно приближался к спальне Джеймса Уолша.

Чем опасней, тем лучше. Чем больше дерзости, тем сильнее удовлетворение.

Эти мысли всегда придавали ему храбрости.

Он медленно и тихо толкнул дверь, и уже сделал шаг вперед, когда из полутемной комнаты до него донеслось четкое:

– Не двигаться!

Он с трудом различал в полутьме силуэт агента. Уолш прятался за кроватью. В руке он сжимал пистолет, который всегда держал в спальне буквально под рукой.

– Вы же видите оружие, мистер. И оно направлено прямо в вашу поганую грудь. Обещаю вам, что я-то уж не промахнусь.

– Вижу, – кивнул Дирижер и засмеялся. – Выходит, мне теперь «шах и мат»? Наконец ты поймал Дирижера. Какой умница!

Продолжая улыбаться, он двинулся вперед, к Уолшу.

Чем опаснее, тем лучше.

– Ни с места! Не двигаться! – неожиданно закричал Джеймс. – Стой, или я буду стрелять! Стой!

– Да, ты мне уже обещал не промахнуться, – напомнил Дирижер.

Он не остановился и даже не сбавил шага, а продолжал надвигаться – неумолимо и безжалостно.

• Предыдущая
• 44/62
• Следующая