Укротить молнию - Азаро Кэтрин - Страница 31

• Предыдущая
• 31/94
• Следующая

Даже Джошуа и Дцзер уловили его внутреннее напряжение. Джошуа нахмурил лоб — складки разлетелись в обе стороны, словно пронзенные незамеченной им пулей. У Хизер был такой вид, словно она что было сил напрягала слух, пытаясь уловить едва различимый шепот. И тогда я поняла, что так влечет ее и Джошуа друг к другу. То же самое, что сдружило с ним и меня. Что сдружило меня с Джейком и в особенности с Эльтором. Эмпатия. Каждый искал партнера сродни себе.

Хизер первой нарушила молчание, обратившись к Эльтору:

— Если я соглашусь помочь тебе, то кое-что попрошу взамен. Полет на твоем корабле.

— Точно! — расплылся в улыбке Дэниэл.

— Но это же не игра, — возразил Эльтор. — Если вы погибнете, никакое чудо не вернет вас назад к жизни.

— Если ты говоришь правду, — ответила Хизер, — второй такой возможности никогда не будет.

— Но инверсионные двигатели иногда выходят из строя, — настаивал Эльтор. — И если я вернусь к себе, у меня нет ни малейшего желания возвращаться сюда. Вдруг я не попаду домой во второй раз?

— А ты нас прокати до Марса и назад, — предложил Дэн.

— Нет!

— Не прокатишь — не получишь доступа на базу, — упиралась Хизер.

Эльтор что-то пробормотал на своем языке. Мне не надо было знать, что он сказал. И без того было понятно, что он выругался себе под нос. А еще я видела, как за внешней бравадой Дэна и Хизер все еще скрываются сомнения. Я положила руку на плечо Эльтору.

— Это твой единственный шанс.

Эльтор отрешенно вздохнул и обратился к Хизер:

— Если мы сможем попасть к кораблю, обещаю прокатить вас вокруг Земли.

— Идет! — радостно откликнулась та.

Лунный свет просачивался сквозь шторы, заливая комнату серебристым сиянием. Снаружи, в тишине ночи, вовсю стрекотали сверчки. Я сидела с Эльтором на краю кровати. Не спалось. Остальные ушли готовить наш «визит» на Йейгеровскую базу, оставив нас одних. Мы не стали включать свет — предполагалось, что в комнате никого нет. Эльтор молчал, впав в задумчивость. Оглядываясь назад, я вижу — он прекрасно понимал, что легко мог погибнуть во время захвата Джага.

— Расскажи мне что-нибудь, — произнес он наконец.

— А что бы ты хотел услышать? — спросила я.

— Не знаю. — Он лег и положил голову мне на колени. — Что захочешь.

Мой голос тотчас приобрел напевность, которой я научилась у лучших наших сказительниц.

— Это древнее предание. Мне его рассказала моя мать, Мануэла Сантис Пуливок, а ей — ее брат, Лукарто Сантис Пуливок, который, в свою очередь, услышал его от одного путешественника в Санта-Томас Чичикастенанго. Это предание о Героях-Близнецах. — Ради пущего эффекта я выдержала паузу. — Еще до рождения близнецов их отец и дядя оскорбили Властителей Смерти. Эти двое подняли невероятный шум, играя в мяч во дворе как раз над Шибальбой, или подземным миром, где обитали властелины преисподней. Вот почему властелины лишили их жизни, принесли за оскорбление в жертву. Дядю они похоронили под двором для игры в мяч. Голову отца повесили на дерево — в назидание смертным, что тем следует всячески остерегаться гнева богов и не оскорблять их. Это случилось еще до того, как на свет появились сыновья покойного — Шбаланке и Хун-Ахпу.

— Где ты слышала эти имена? — Эльтор присел на кровати. — Шибаланк и Кванахпа.

— Нет, они произносятся Шбаланке и Хун-Ахпу.

— Так где ты их услышала?

— Собственно говоря, они упоминаются в Пополь-Вух, древней священной книге племени Киче Майя.

— А почему ты сегодня о них вспомнила?

— Но ты же попросил меня рассказать тебе историю.

— Но почему ты решила рассказать именно эту?

— Не знаю. Она тебе не нравится?

Эльтор внимательно посмотрел на меня.

— Просто вчера, перед тем, как нам с тобой заняться любовью, я произнес фразу на иотическом наречии. О великой красоте женщины по имени Шибаланк.

— Шбаланке — мужчина, — возразила я. — Но теперь я вспомнила. Некоторые слова действительно показались мне знакомыми. Наверное, именно поэтому мне и пришла на ум эта история.

— Рассказывай дальше.

— Дочь одного властелина преисподней увидела голову игрока в мяч висящей на дереве. И забеременела, потому что голова плюнула ей в руку.

— Ну, знаешь ли, есть куда более приятные способы обзаведения потомством, — язвительно заметил Эльтор.

— Как в твоей истории?

— Шибаланк и Кванахпа были сестрами-близнецами. От них пошли две древние рейликанские династии.

— Шбаланке и Хун-Ахпу были братьями-близнецами.

Эльтор слушал меня, склонив голову, и по лицу его играли ночные тени.

— Этому преданию моего народа более шести тысяч лет. В земном измерении.

— Тогда это лишь совпадение. Цивилизация майя не такая древняя.

— Так вот ты кто! Майя?

— Нет, моя мать была майя. — Я запнулась. — Отца я никогда не знала.

Эльтор пристально посмотрел на меня.

— Наши ученые полагают, что мои предки прилетели откуда-то с Земли. Иначе почему наши ДНК почти идентичны человеческим?

— Понятия не имею.

— Расскажи мне еще какую-нибудь историю.

— Бог Шбалбан страшно разгневался, когда узнал, что его дочь беременна. — Кстати, ничего удивительного, особенно если принять во внимание жизнь моей матери. — Спасаясь от отцовского гнева, девушка была вынуждена бежать в Срединный Мир, где ее приютила у себя бабка будущих близнецов. Там она разрешилась от бремени, родив Хун-Ахпу и Шбаланке. Они выросли и сделались заядлыми игроками в мяч. Однажды они играли в мяч во дворе, где когда-то играли их отец и дядя, и потревожили богов смерти. Но им удавалось выстоять каждое испытание, какое только устраивали властелины преисподней. Они даже возвращались к жизни после того, как те их убивали. Наконец, желая узнать, как это братьям удается, властелины преисподней потребовали, чтобы те их убили, а затем вновь воскресили. Братья выполнили их приказ. Они убили властелинов преисподней, но вот вернуть к жизни так и не смогли.

— Да, глупо, однако, со стороны этих самых властелинов, — заметил Эльтор, — настаивать, чтобы их убили, а затем воскресили вновь.

— Что верно, то верно, — рассмеялась я.

— А еще ты мне что-нибудь расскажешь? Другую историю?

— Могу про колибри. Я ее ужасно любила, когда была маленькой.

Я сосредоточилась на словах, мысленно переводя их с тцотцильского наречия на английский.

Я вспоминала слова, и мне тотчас взгрустнулось о матери. До сего дня я вижу ее внутренним взором. Мать декламирует строки, и ее лицо светится радостью. Она любила рассказывать древние предания и легенды, иногда для выразительности помогая себе жестами.

• Предыдущая
• 31/94
• Следующая