Мятеж на «Баунти» - Блай Уильям - Страница 8

• Предыдущая
• 8/16
• Следующая

Это и послужило главной причиной для тех событий, которые привели нашу экспедицию к полному краху — экспедицию, на которую я возлагал такие надежды и потратил столько сил.

Моряк взбирается на мачту за кружкой для воды.

Мы плыли на юго-запад, время от времени бросая якорь возле небольших островов, и тогда я посылал по несколько человек на берег, чтобы пополнить запасы продовольствия и как следует подготовиться к предстоящему долгому пути вокруг мыса Доброй Надежды, по пустынному океану, когда некуда будет зайти, чтобы достать пищу и пресную воду для людей и для множества растений, переносящих вместе с нами все тяготы путешествия.

Воду приходилось экономить больше, нежели еду, и пришлось, хочешь — не хочешь, ограничить ее потребление. Для этого я велел убрать все кружки, кроме одной, и эту одну подвесить повыше, на главной мачте. Пользоваться кружкой и набирать в нее воду для питья я разрешил только два раза в день, и ради этого каждый желающий должен был вскарабкаться за ней на мачту, а затем подвесить обратно, туда же. Разумеется, далеко не все были в восторге от моей выдумки, но зато потребление воды значительно уменьшилось. Кроме того, у разленившейся за время пребывания на Таити команды появился лишний повод потренировать ослабевшие мышцы. Любые проявления лени я не выношу, терпеть не могу лентяев! В первые дни после отплытия с Таити многие, в том числе и офицеры, недостаточно хорошо выполняли свои обязанности, и я должен был проявлять настойчивость, а порою и резкость, чтобы привести их всех в надлежащий вид — ведь нам предстояло очень долгое и трудное путешествие к берегам Англии.

27-е апреля. Плавание проходит вполне прилично, погода благоприятная, однако напряжение висит в воздухе. И я его ощущаю. Не то, которое зависит от показаний барометра, нет: оно в нас самих, это напряжение, — в том, как мы себя ведем, как разговариваем, как смотрим друг на друга. Почему? Честно говорю: не знаю. Усталость? Но ведь все неплохо отдохнули. Тяжелая работа на корабле? Но здесь бывалые моряки, они хорошо знают: море не дает никому расслабляться, иначе в полном смысле этого слова пойдешь ко дну. Быть может, я слишком строг и требователен? Но я и раньше был таким, они это тоже знают, и любой на моем месте также сурово спрашивал бы с них и наказывал, если провинятся. Так уж заведено на флоте.

Капитан Блай терпеть не мог лентяев.

Я позволяю себе довольно подробно рассуждать обо всем этом, потому что до сих пор не могу прямо и точно ответить на вопрос: отчего случилось… почему произошло все то страшное, из-за чего я и взялся за не слишком привычное для себя дело — превратить свои краткие записи в судовом журнале в то, что называется книгой… А может, я просто хочу оправдаться? Но в чем? И перед кем?.. Нет, вины за собой я не чувствую. Я был честным офицером британского флота, верным своей присяге, стране и королю.

Некоторое количество кокосов было украдено.

А неприятности продолжались — и на корабле, и на твердой суше: мелкие стычки, непослушание, случаи воровства.

Капитан Блай наорал на Кристиана.

Я упомянул о воровстве. Что ж, расскажу и об этом. Далеко не все запасы продовольствия, которым нас наделили на острове Таити, были куда-то уложены: для некоторых просто не нашлось места. Конечно, для поросят или домашней птицы были сбиты клетки, кое-что поместилось на разные полки и в шкафчики, но, к примеру, кокосовые орехи, которые мы купили или выменяли и которыми можно было, если нужно, утолить и голод, и жажду, валялись в куче прямо на корме. Я отдал распоряжение не трогать их без надобности — пускай будут нашим неприкосновенным запасом на случай крайней необходимости.

Однако я начал замечать, что количество плодов заметно убывает. Меня возмутил и сам факт воровства, и то, что кто-то из команды позволяет себе не выполнять мои приказы. Такого на корабле быть не должно. Я немедленно вызвал помощников, спросил, не они ли повинны в уменьшении запаса кокосов, и велел следить за членами команды. Мои подозрения, должен сказать, они восприняли с некоторой обидой и вообще всем своим видом давали понять, что я говорю чушь и придираюсь неизвестно к чему. Я же усматривал в их настроении признаки разболтанности, которая передается всей команде, что меня все больше беспокоило и возмущало.

И, что греха таить, вскоре я сорвал свое негодование на Кристиане. Это получилось так: я не в первый раз упомянул о краже кокосов и снова упрекнул его в том, что он вообще мало помогает мне поддерживать дисциплину на корабле, на что он чрезвычайно нагло, как мне показалось, ответил:

Кристиан начинает будить членов команды.

— Кокосы! Кокосы! Надеюсь, вы не думаете, что это я краду у вас эти дурацкие орехи?

Тут я не выдержал и, сжав кулаки, заорал:

— Да, ты, бессовестная собака! Я именно так и думаю!

После чего он резко повернулся и ушел с палубы.

Капитан Блай в плену у бунтовщиков.

Пожалуй, этот момент можно считать переломным в нашем путешествии. До этого, так или иначе, но в основном можно было считать, что все у нас идет благополучно. Теперь же наступила явная перемена к худшему. Я сказал «явная», но, скорее, она была тайная, однако я ощущал ее, хотя и подумать не мог, что на корабле назревает настоящий бунт. Ведь за мятеж на судне, особенно на военном, наказывают смертью через повешение. И никакого снисхождения быть не может! Мятежники считаются самыми закоренелыми преступниками…

В такого преступника превращался мой помощник Кристиан. По этому пути его вела ненависть. Ненависть ко мне.

Почему-то мне кажется, что первой его мыслью было уйти с корабля самому Мы находились не очень далеко от острова Тофуа, и доплыть до него на шлюпке, даже на плоту, при хорошей погоде было вполне возможно. Но Кристиан принял другое решение — возможно, именно потому, что погода была прекрасная, ночь светлая и его побег не остался бы незамеченным. Поэтому он предпочел остаться на «Баунти», а на шлюпку или на что угодно пересадить своего командира, то есть меня, и тех, кто захочет ко мне присоединиться. Скажете: дикая, жестокая мысль, и не было никакой серьезной причины приводить ее в исполнение. Я соглашусь с вами, но это ничего не изменило.

Ранним утром 28-го апреля Кристиан был на вахте. Наверное, уже раньше, в предшествующие дни, он переговорил со многими, получил согласие и вот сегодня начал действовать: обходить палубу и будить членов команды… Кто был с ним? Ну, в первую очередь, те — их было немало, — кого я подвергнул наказаниям за различные провинности. Эти парни были рады-радешеньки отомстить мне за кровавые полосы на своих спинах и другие наказания. Что ж, их отчасти тоже можно понять — иногда думаю я…

«Эта шлюпка совсем прогнила!»

Но продолжу… Я еще спал в своей тесной каюте, когда с первыми лучами солнца туда ворвались во главе с Кристианом несколько человек, среди них — главный старшина, а также помощник комендора. Они стащили меня с койки, связали за спиной руки и пригрозили немедленно убить, если я закричу или окажу сопротивление.

• Предыдущая
• 8/16
• Следующая