В глубине Великого Кристалла. Том 2 - Крапивин Владислав Петрович - Страница 36

• Предыдущая
• 36/194
• Следующая

Сопливик вдруг сказал, глядя в сторону:

— Вот… теперь мы совсем вдвоем.

И опять Валентин приготовился укорить себя за невольное раздражение. И вновь раздражения не было. А Сопливик смотрел теперь на него, подняв остренькое внимательное лицо. Совсем славный, только неумытый… И Валентин улыбнулся ему.

— Пошли…

Они повернулись к дому. Но там был уже не один дом. За ним поднимался город.

Дом уже не изгибался подковой. Он обрел прежнюю форму и размер. И стоял в ряду других зданий — обшарпанных особнячков с казенными вывесками, двухэтажных домов с кирпичным низом и деревянным верхом. Типичная улица провинциального города с разоренным купеческим прошлым.

Валентин уже не удивился: устал удивляться. Сопливик тоже отнесся к новшеству спокойно.

Вместо заросшего двора, были теперь булыжная мостовая и потрескавшийся асфальтовый тротуар. Ребята толпились у арки.

— Ну, что? — встревожилась Алена. — Не нашли?

Валентин покачал головой.

— Ну и хорошо! — подпрыгнул Гошка Понарошку. — Значит, долетит до дому по правде.

— Видите, какие перемены, — сказал Шамиль. — А после двенадцати еще что-то обещают.

— Кто обещает?

— По радио… И еще говорили опять, что нас ищут…

— Трепачи, — ругнулся Валентин.

Сопливик плотно держался рядом.

Ласьен с зевком и со сдержанным вопросом заметил:

— Вообще-то лопать хочется. Начальство вроде бы позаботиться должно.

— Вроде бы должно, — терпеливо согласился Валентин. — Теперь мы среди людей, не пропадем. Пошли искать точку общепита!.. В доме ничего не забыли? Сюда мы едва ли вернемся…

— А где Юрик? — спросил Кудрявость Номер Один.

— Юрик… встретил знакомых. Они забрали его домой. Передавал всем привет.

— Как трогательно, — сказал Ласьен.

Валентин “внутренне” скрипнул зубами. Сопливик понимающе молчал рядом.

Пошли толпой по асфальту. Поглядывали на вывески.

— Если интуиция меня не обманывает, где-то неподалеку должна быть пельменная, блинная или что-то подобное, — сообщил Валентин.

Однако раньше общепитовской точки они увидели кирпичный двухэтажный дом с вывеской: “Центральная телефонная станция”.

— Леди и джентльмены! — обрадовался Валентин. — За пятнадцать минут никто не погибнет от истощения. А здесь — возможность немедленно сообщить в Краснохолмск, что все… живы-здоровы! — “Все ли”? — толкнулось в нем.

— Куда торопиться-то! — кисло возразил Мишка Дыров. — Жрать хочется.

Его неожиданно поддержал Шамиль:

— Кому мы там нужны, в Краснохолмске…

— Но ищут же!

— Делают вид…

Однако Валентин уже принял решение. Он быстро сжал плечо Сопливика: “Побудь со всеми, чтобы опять не было шептанья о любимчиках”.

— Это же совсем быстро, ребята!

Он вошел в дом. Внутри было пусто и прохладно. Наметанным глазом Валентин отыскал дверь с надписью: “Посторонним вход воспрещен”. Дернул ручку, шагнул в комнату под негодующий вопль девицы за стеклянной перегородкой. Там же, за стеклом, сидела еще одна девица — остроносая и вертлявая.

— У меня дело… — начал Валентин.

— Там на двери написано… — с ходу завелась вертлявая.

— У меня дело! — гаркнул он. — Спецслужба Ведомства!

— Но… Ведомство ведь расформировано… — слабо и уже виновато трепыхнулась телефонистка.

Валентин увесисто произнес:

— Ведомство расформировано, а спецслужба осталась. Где аппаратная?

Аппаратная оказалась еще за одной дверью. Несколько тетушек что-то ворковали в трубку или между собой.

— Краснохолмск, — приказал Валентин. — Сию минуту. Профсоюзный комитет завода “Маяк”…

Возникла суета. Одна из тетушек испуганно кудахтнула:

— А вам кого?

— Кого угодно. Немедленно.

…Ну, наконец-то повезло! У телефона оказалась Марина. Валентин сразу узнал ее по голосу.

— Это Волынов…

Она моментально завопила в трубку с радостью и слезами:

— Валечка! Вы живые?! Куда вы подевались?! Почему вы в Свирске?!

— Ты меня спрашиваешь?! — рявкнул он. — Скажи лучше, почему нас бросили? Чуть не угробили!..

— Ой, Валечка! Мы послали за вами автобус! А его перехватил патруль “урожайного штаба” и отправил на уборку! Мы через сутки отправили другой, а он… Там оцепление… Мне говорят: под суд пойдешь! А я при чем? А сейчас совсем… Звонят приемные родители этого… Митникова, кричат: “Почему отпустили ребенка одного, почему он приехал совсем голый? Жаловаться будем! Зачем он нам такой нужен!”

— Давай по порядку… — начал Валентин. И умолк от радостной догадки: значит, Илюшка долетел… Так стремительно! — Слушай, а этот Свирск далеко от Краснохолмска?

— Сотня километров! Да ты что, не знаешь?

— Почему я должен знать всякую дыру!.. Ладно, не реви… Что мне дальше-то делать?

— Ой, Валечка, ничего не делать! Ждать! Я сейчас директорский микроавтобус потребую и сама поеду за вами! Чтобы больше никаких случаев!.. Через два часа буду обязательно! Где вас искать?

— У Центральной телефонной станции!

— Хорошо! Мчусь!.. Валечка, а как этот-то, Митников, дома оказался? И почему без одежды?

— Потом объясню! Иди за автобусом, не болтай!

Он положил трубку. Ну вот, и кончаются приключения. Конечно, потом он отыграется за все. И на всех — на бестолковых профсоюзных деятелях, на Абове, на тех, кто пытался (нарочно или по дурости?) подставить ребятишек под химический удар. Костя Ржев, редактор нового еженедельника, не откажется шарахнуть крепкой статьей по всем этим идиотам и подонкам… А пока можно расслабиться…

— Значит, Свирск? — обратился он к одной из тетушек. Наименее глупой на вид. — Сроду не слыхал…

— Так это же только со вчерашнего дня Свирск! — с готовностью кинулась та в разговор. — Потому что указ! А раньше был Генеральск!

А, вот оно что! Про Генеральск он, конечно, слышал. Но ни разу не бывал. Что в нем делать-то?.. Генеральском, кстати, город тоже был не всегда. Раньше именовался, кажется, Новоармейск. А “вчерашнее” название — в честь почившего лет десять назад четырехзвездного генерала Генеральцева, известного соратника Верного Продолжателя…

— А почему — Свирск? — с легким царапаньем в душе спросил Валентин. — В честь писателя?

— Да нет, что вы! Речка Свирь тут у нас. Не та знаменитая Свирь, а местная…

Это почему-то неожиданно сильно обрадовало Валентина.

— Ну-ну, — снисходительно сказал он. — Счастливо оставаться, девочки…

“Девочки” благодарно закивали в ответ. А собеседница робко поинтересовалась:

— А вот после двенадцати… вы как думаете? Ничего не будет… такого?

— Все будет в лучшем виде! — пообещал Валентин.

Вскоре и в самом деле нашли пельменную. Пельменей в ней, правда, не было, но был приличный вермишелевый суп и котлеты из хлебного месива, запахом напоминавшего мясо. С гарниром из квашеной капусты. Есть капусту Валентин запретил, а про котлеты сказал, что можно. Почти полное отсутствие в них мясного фарша исключало опасность отравления…

До автобуса (а заодно до таинственных двенадцати часов) оставалось еще часа полтора. На пыльных улицах деваться было некуда. Кстати, делалось все многолюднее, появились какие-то типы с повязками и плакатами… Валентин с ребятами отыскал речку Свирь, блестевшую среди зеленых откосов. На вид вода казалась довольно чистой. Местные пацаны подтвердили, что купаться можно.

Купались кто сколько хотел. Кроме компании Ласьена, которую Валентин через пять минут выгнал из воды за то, что без спросу кинулись вразмашку на другой берег. Конечно, он рядом, тот бережок, да попробуй уследи за каждым, если начнут болтаться туда-сюда… Компания Ласьена устроилась на траве поодаль, хмыкая и поблескивая оскорбленными взглядами.

Сопливик бултыхался в речке мало. Больше сидел поблизости от Валентина. Не мешал, но и не отходил. Играл медным колечком. Почему-то очень внимательно разглядывал сквозь него травинки, песок и собственную коросту на колене…

• Предыдущая
• 36/194
• Следующая