Легкие миры (сборник) - Толстая Татьяна Никитична - Страница 33

Я знала, что сейчас начнется народная историософия, и не хотела ее выслушивать: я ее знала наизусть. Менеджер, получивший триста пятьдесят и не полюбивший меня за утруску суммы, вышел в дверь не прощаясь, в пластиковых пакетах из «Азбуки вкуса». А чернорабочий задержался в дверях и с горечью сказал мне: «Вот раньше! Раньше и стакан был двести пиисят грамм. А теперь?! Сто восемьдесят! Эх!»

Все-таки вот зачем переименовывать милицию в полицию. Понятно же, что лучше не станет. Нет, должны быть глубинные причины, внелогические и дологические. Какие-то тектонические сдвиги должны быть задействованы – на уровне архетипов, бинарных оппозиций, вудуизма и насылания порчи.

Вот, например, отличное великорусское заклинание: «Чтобы испортить человека, обратив его в пьяницы» (правда, я не очень понимаю, в чем проблема-то).

(Положив в вино червей, читать над вином): «Морской глубины царь, пронеси ретиво сердце раба (имярек) от песков сыпучиих, от камней горючиих; заведись в нем гнездо оперунное. Птица Намырь взалкалася, во утробе его взыгралася, в зелии, в вине воскупалася, а опившая душа встрепыхталася; аминь». Начитанным вином поят того, кого хотят испортить.

Ну, эта задача в общем и целом решена (ср.: водка «Немирофф» – птица Намырь). А вот что делают «При просьбе»:

…А войдя, должно вдруг взглянуть и думать или проговорить: «Я волк, ты овца; съем я тебя; проглочу я тебя, бойся меня!»

«От ворона, мешающего охотнику», «На хульного беса», «Чтобы скорое и хорошее лето было» – на все есть свои заклинания. Советская власть, кто помнит, охотно пользовалась этими древними техниками: на 7 ноября и 1 мая в газетах печатались так называемые «призывы», т. е. попросту мантры. «Женщины! Активнее участвуйте в процессе освоения передовых технологий!» «Колхозники! Приумножайте народные закрома, шире фронт работ!» «Учащиеся! Настойчивее овладевайте знаниями!»

Естественно, мантры не работали, потому что были неправильными, да и шаманы были плохими, а хороших шаманов извели. Существуют и другие способы приумножать и овладевать, но это не для великорусского народа, а для западных иродов, а у нас культ карго, как где-то уже было сказано выше. Так называемые «лихие девяностые» – это результат столкновения западного способа приумножать и овладевать с нашим, старинным, магическим. А при столкновении разнотемпературных потоков вот вихри-то и возникают. Сейчас все улеглось, вертикаль вроде воздвиглась, можно вернуться к заклинаниям.

Так вот какое соображение: существуют устойчивые бинарные оппозиции. Мужское – женское, сырое – вареное, теплое – холодное, огурчики – помидорчики, колбаса – сыр, папа – мама. Последняя пара интересна не тем, что родители имеют, понятное дело, противоположный пол, а тем, что выявляется оппозиция П – М. Работает она во всех индоевропейских языках, про другие не скажу. Pall-Mall, например. Муси-пуси. «И в мир, и в пир, и в Божий храм». Какая-то она важная. Что-то она в себе несет. (А вообще бинарная оппозиция – это две стороны одной медали, одно без другого не живет, одно понимается через другое.)

Вот и столицы у нас – Москва и Петербург – в вечном соревновании и вечном балансе, неразрывны и неслиянны. Вот и президент наш с премьером таковы же, и вечно все путают, кто есть кто, а потому что П и М. Вот и оппозиция у нас традиционно выбирает либо Пушкинскую площадь, либо Маяковскую, а ныне Триумфальную («После смерти нам стоять почти что рядом: вы на Пе, а я на эМ»). Никто же отродясь не ходил протестовать на площадь Белорусского вокзала, хотя она просторная и (до ремонта) была удобная, – а почему? потому что там негодная парадигма, и Горький там стоит (уже не стоит) совершенно не на месте, и вообще все неправильно – скупка золота и казино, как раз то, что человеку нужно перед поездом.

В свете вышесказанного совершенно понятно, что милицию нужно переименовать в полицию. Потому что на полюсе М народу много, а на полюсе П – нехватка. Надо перетянуть канат в другую сторону. У нас перевыборы скоро[2]. И надо аккура-а-атненько надавить на народное подсознание: П лучше. Правильнее. Когда М – народ бьют дубинками и вообще всякие там евсюковы. А когда П – закон и порядок, и чисто как в Европе, и можно смело переходить дорогу на зеленый свет.

Но у меня к властям – городским и федеральным – небольшая просьба / предложение. Понятно, что вы хотите сделать площадь М (Триумфальную) непрохожей и непроезжей, все там забаррикадировать и создать разнообразные неудобства желающим войти в Концертный зал, метро и прочие заведения культур-мультур. Так можно проще, без заборов. Есть хороший заговор, вот отрывочек:

…чтобы «всякие нечистые духи разскакалися и разбежалися от меня, раба Божия, и во свояси, водяной в воду, а лесной в лес, под скрыпучее дерево, под корень, и ветрянный под куст и под холм, а дворовой мамонт насыльный и нахожий, и проклятый диявол и нечистый дух демон на свои на старыя на прежния жилища; и как Господь умудряет слепцы – не видят, а всё знают, так же умудри, Господи, меня, раба Божия, и на нечистых духов…»

Попробуйте.

А оппозиции, в свою очередь, могу предложить заговор против властей: «На выживание кикиморы»:

«Ах, ты гой еси, кикимора домовая, выходи из горюнина дома скорее, а не то заденут тебя калеными прутьями, сожгут огнем-полымем и черной смолой зальют».

А то всё – долой, долой. А хочется поэзии.

Для себя же я подобрала чудную народную молитву:

«Боже страшный, Боже чудный, живый в вышних, сам казни врага своего диавола, и ныне, и присно, и во веки веков, аминь. Создай, Господи, тихую воду, теплую росу!..»

Ну а можно серебром и чесноком.

Вот и еще один гость «Школы злословия» отправился к верхним людям. Василий Иванович Шандыбин, бывший депутат Госдумы, «профессор рабочих наук», колоритный товарищ.

Дураком не был, но считать его особенно умным тоже не за что было. Так, хитрован. Был необразован, гордился этим. Дурковал в Думе, косил под «народного» человека: дрался, толкался, мешал говорить, требовал много бесплатных благ для народа, притворялся, что не понимает, почему бесплатных благ не бывает. А может, и правда не понимал. С удовольствием нес дикую чепуху – ведь народу нести чепуху по традиции разрешается: «если разорить Англию и Америку, деньги рекой потекут в российскую экономику», «советский человек был самым счастливым человеком в мире».

Был коммунистом, а как же.

Похож был на Шрека, знакомые дети его так и звали; по ТВ его часто показывали, очень был фактурный. Охотно, непрошено и с вызовом читал стихи – Блока, Есенина, – путая строчки и слова. Рассказывал, что читает Тургенева и Льва Толстого, но, судя по его комментариям, вряд ли отличил бы «Анну Каренину» от романа Швецова «Тля», если, конечно, оторвать обложку.

В студии «ШЗ» держался настороженно, ждал подвоха. Дождался, обиделся. Но рецепт для книги «Кухня Школы злословия» дал. Кажется, суп какой-то из крапивы со свининой. Будто бы народное. Сомневаюсь.

Про него рассказывали, что в Москве носил костюмы «Прада», а когда ехал домой, на Брянщину, переодевался в поезде в родное затрапезное. Не знаю, правда ли. Но вот на публике Василий Иваныч отрицал, что пьет вино и пиво, – «я лучше самогоночку», – а сам-то ценил чилийское красное: приглашенный в числе прочих на презентацию «Кухни ШЗ», получил, как и все гости, в подарок книгу и бутылку вина. Но ему показалось мало, и он подошел к раздаче еще раз и еще, заныкав в результате пять бесплатных бутылочек («мне на утро») и три книжки. Взял бы и еще, но ему не дали.