Дежавю, или Час перед рассветом (Час перед рассветом) - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/60
• Следующая

Леся недолго тешила себя этой мыслью. Ровно до тех пор, пока не услышала разговор Дэна с Василием. Дэну понадобились старые Ксанкины вещи, все до единой, и взгляд у него был особенный, словно он снова обрел надежду.

Алекс она заподозрила в тот же день, когда увидела, как та заталкивает в багажник своей машины канистру с бензином, как только узнала, что подожженный кем-то дебаркадер выгорел дотла. Алекс что-то спешно уничтожила. Что-то, что сухим протокольным языком называлось уликами. Что-то, что нашли, но не успели забрать с дебаркадера Дэн с Матвеем. Алекс, чопорная американская девица с куском льда вместо сердца! Зачем?!

Ответы на все вопросы нашлись очень быстро. Нужно было лишь разговорить Василия, и все сразу стало на свои места, пазлы из обрывочных разговоров и неясных образов сложились в почти четкую картинку. На самом деле Ксанку звали Александрой… Алекс была рядом с Василием, когда тот обещал Дэну найти старые Ксанкины вещи, а потом вдруг загорелся никому не нужный дебаркадер, и в глазах Дэна появился особенный свет, будто он обрел потерянную надежду.

Ксанка-Ксандра-Александра-Алекс… Восставшая из мертвых девчонка, сменившая внешность, фамилию, гражданство, но оставившая имя. Та, которую ждал Он… Уже за одно это Лесе хотелось ее убить, затравить волками. Разорвать в клочья, уничтожить! И она попыталась.

Алекс не боялась ночного леса. Алекс, так же, как и ее саму, тянуло к гари. Лесе нужно было лишь пойти следом и призвать свое серое войско.

У нее ничего не вышло… Волки, вместо того чтобы нападать, ластились к Алекс, как щенки, не слушались команд, огрызались на Лесю. Нож не помогал.

— Не смей! — Хлесткий, как удар кнута, голос раздался прямо в голове.

Леся застонала от боли, упала на колени у самой границы гари.

— Не смей ее трогать! Она нужна мне живой!

— Она ненавидит тебя! — Ей хотелось закричать на весь лес, но не получилось.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — Над гарью заклубился зеленый туман. — Она нужна мне.

— А я?..

— А ты поможешь мне ее получить. — Туман удавкой захлестнулся на шее, так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. — Я знаю, она попытается меня убить, но ты ей не позволишь.

— Как? — Дышать становилось все труднее.

— Ей нужен ключ. Только с помощью ключа она сможет добраться до меня раньше срока, до того, как я получу полную власть над тьмой. В самую темную ночь ей со мной не справиться, но она попробует сделать это раньше.

— Я знаю…

— Найди ключ!

— Какой?

— Вот такой…

Щупальца тумана разжались, принялись сплетаться в затейливый узор, пока не превратились в ключ, похожий на трилистник.

Леся улыбнулась. Она знала! Она видела этот ключ раньше!

— Лучше бы на ее месте была ты. — Голос теперь ласкал, и туман тоже ласкал, оседал росой на щеках, смешивался со слезами.

— Да, я хочу на ее место! — Леся почти кричала.

— Но знак есть у нее, и она последняя из меченых. Ее смерть — залог моей жизни, а ты мне поможешь. Слушай…

Леся решила, что оставлять Дэна в живых не станет. Пусть той, другой, отнявшей у нее Его любовь, тоже будет больно. Надо лишь выбрать правильный момент. Момент подвернулся во время барбекю. Дэну вздумалось прогуляться по лесу. Одному!

Он оказался крепким орешком, он сражался за свою никчемную жизнь со звериной яростью. Но волк, самый сильный, самый умный из стаи, все равно добрался бы до его горла. Леся уже чувствовала горький вкус крови во рту, когда расстановка сил изменилась. Волк — ее волк! — погиб, напоровшись на нож, а остальных отозвали! Алекс, оказывается, тоже держала ситуацию под контролем, оберегала того, с кем даже не собиралась оставаться, кого бросила тринадцать лет назад так же, как бросила Его. Лесе хотелось завыть от бессильной ярости, самой закончить то, что не закончили волки. Нож просился в дело, но она удержалась. У нее уже было то, что сделает Его счастливым. На ладони зеленой искрой блеснул медальон в виде ключа. Ей оставалось лишь следовать полученным инструкциям. В самую темную ночь Он наконец возродится в молодом, пусть даже и женском теле, и она будет рядом с ним в этот чудесный момент. Она получит все, что захочет. Он так обещал!

Дмитрий. 1970 год

Накануне самой темной ночи Лизе должно было исполниться тринадцать. Смышленая, смешливая, ясноглазая девочка — его отрада, маленький человечек, не позволяющий ему озлобиться, окончательно возненавидеть людей. Она была самой умной в школе, ее должно было ждать блестящее будущее, если только он сумеет ее защитить. Лизе придется уехать как можно дальше.

Самым разумным было бы забрать девочку и уехать вместе с ней, но гарь его не отпускала, привязала к этому проклятому месту невидимыми путами, издевалась, морочила. Ничего, на сей раз ему обязательно повезет!

Лиза на целый месяц уехала в Крым в пионерский лагерь. Чего ему это стоило? А почти ничего! За золотое колечко с изумрудом директриса макеевской школы взяла на себя решение всех возможных проблем.

Эта ночь стала для него самой спокойной. Утром на гари нашли двух мертвых деревенских мужиков, но своей вины он в том не видел. Если Чудо и совершил лиходейство, то на сей раз без его помощи…

Самую темную ночь Ксанка помнила смутно. Последнее, что осталось в ее памяти перед тем, как наступило забытье, было перекошенное болью и яростью лицо старика, нож с рукоятью в виде вепря в его руке, боль в порезанной щеке и, кажется, безысходность… Старик смотрел на нее ярко-синими глазами. Даже в темноте Ксанка видела, какие они по-молодому яркие, а по его исполосованному рубцами и шрамами лицу катились слезы.

— Прости меня, моя девочка, я не могу иначе, я спасаю твою душу.

Ксанке хотелось кричать, но сил оставалось лишь на то, чтобы молча смотреть.

— Он все равно до тебя доберется… Он почти до тебя добрался. Я должен, Сашенька. — Шершавый палец коснулся щеки в том самом месте, которого уже коснулся нож. — Я боролся, сколько мог. Пытался тебя защитить, но от судьбы не уйдешь. Я старик, ему не нужно мое дряхлое тело, а ты последняя, Сашенька…

Она не понимала, что он говорит. Хриплый голос уговаривал, убаюкивал.

— Не закрывай глаза, смотри на меня. Тебе не будет больно, я обещаю. Прости…

Он не обманул, тот несчастный сумасшедший старик. Когда Ксанка ушла под воду, ей не было больно, ей просто нечем было дышать…

…Ксанка очнулась в кромешной тьме, укутанная в шерстяное одеяло. Ей понадобилось время, чтобы понять, что она на дебаркадере. Наверное, этот факт можно было считать счастливым, если бы руки и ноги ее не были крепко связаны, а рот заклеен скотчем. Ксанка попыталась выпутаться, но узлы были завязаны насмерть. Оставалось ждать и надеяться, что Дэн найдет ее раньше того, кто запер ее здесь.

Ждать пришлось долго. Ксанка потеряла счет времени. Она дремала, когда услышала звук шагов, вздрогнула, вжалась спиной в фанерную стену, приготовилась защищаться.

Первыми она увидела тяжелые армейские ботинки, затем пятнистые камуфляжные штаны и тельняшку. Она знала только одного человека, который одевался подобным образом, человека, для которого дебаркадер был вторым домом.

Дядя Саша Турист остановился напротив Ксанки, посмотрел сверху вниз. Именно в этот момент она потеряла надежду на спасение.

— Прости, что я так долго. Пришло время поговорить, — сказал он и отклеил от ее лица скотч.

Ей не хотелось разговаривать, ей хотелось пить и есть, а еще больше ей хотелось к Дэну.

— Понимаю тебя. — Турист придвинул к лежаку старый табурет, уселся, упершись локтями в колени. Теперь, когда он был так близко, Ксанка могла видеть выражение его лица. В лице его не было ни намека на злость, одна лишь вселенская усталость. — Тогда позволь мне все тебе объяснить, Александра. Рассказ получится долгим, но ты потерпи. Хорошо?

Она молча кивнула в ответ. Можно подумать, он оставил ей выбор…

• Предыдущая
• 50/60
• Следующая