Знаменитый сыщик Калле Блюмквист рискует - Линдгрен Астрид - Страница 24

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая

– Избалуем мы Мумрика, – сказал Калле. – Кончится тем, что он при каждом переезде будет требовать, чтобы его сопровождала конная полиция!

Несмотря на мрачность обстоятельств, которые вынуждали забрать Мумрика, и на подавленное настроение, друзья невольно смотрели на происходящее глазами рыцарей Белой розы. Ведь теперь, когда выяснилось, что Андерс, сам того не ведая, отравил Беппо, тайну убежища Мумрика всё равно уже нельзя было скрыть… Предстояло всё рассказать Сикстену, а это означало, что он тут же захватит талисман. И вдруг вмешивается полиция и берёт Мумрика под свою охрану! Как ни переживали Калле и Андерс за Еву-Лотту и Беппо, они не могли не отметить, что это даже к лучшему.

– И вообще, если хочешь знать, Мумрик спас нам жизнь, – заключил Калле, – потому что если бы ты не пошёл прятать его в глобус, Беппо не съел бы тот шоколад. А если бы Беппо не съел шоколад, всё могло обернуться куда хуже. Ведь не все же так хорошо переносят мышьяк, как Беппо!

Дядя Бьёрк и Андерс согласились с ним.

– Великий Мумрик – особа, достойная всяческого уважения, – сказал Бьёрк, открывая калитку почтмейстерского сада.

Беппо лежал в корзинке на веранде, всё ещё слабый, но бесспорно живой. Сикстен сидел рядом и смотрел на пса взглядом, полным преданности и обожания. Ведь он взял эту собаку совсем маленьким щеночком и не собирался с ней расставаться!

Услышав стук калитки, он повернулся, и глаза его округлились от изумления.

– Привет, Сикстен, – поздоровался Бьёрк. – Я пришёл за Мумриком.

По правде говоря, люди помнят о совершившемся преступлении не так уж долго. Некоторое время они говорят о нём, обсуждают, строят догадки, ужасаются, переживают, возмущаются нерасторопностью полиции, но в конце концов теряют интерес к случившемуся, находят новые темы для разговоров, новый повод ужасаться и негодовать.

Быстрее всех забыли об этом, конечно, самые юные – участники войны Роз, завоеватели Великого Мумрика. У них столько дел и всяческих забот! И кто это сказал, что летние каникулы длинные? Какая чепуха! Они ужасно, немилосердно коротки, хоть плачь! Золотые деньки так и бегут. Жалко упустить хоть минутку. Нельзя же позволить, чтобы последняя солнечная неделя каникул была омрачена мыслями о страшном преступлении.

А вот матери забывают не так скоро. Они ещё долго держат дома своих маленьких светловолосых дочек, боятся упустить их из виду. Если мамы не слышат, как их сыновья галдят неподалёку, они с беспокойством выглядывают из окон. Время от времени они опрометью выбегают на улицу, чтобы убедиться, что с их любимцами ничего не приключилось. И долго ещё с волнением обследуют содержимое почтовых ящиков, боясь обнаружить там что-нибудь опасное.

Но в конце концов и матери устают волноваться. Их мысли переключаются на другие заботы. А сыновья и дочери, которым приходилось мириться со многими неприятностями из-за всех этих треволнений, облегчённо вздыхают и снова приходят на свои излюбленные места войн и игр.

И только один человек не забывает – сам преступник. Он помнит, что сделал. Помнит, когда ложится спать, помнит, когда встаёт, помнит каждую минуту, днём и ночью, помнит даже во сне.

Он знает, что есть человек, который видел его лицо в самый неподходящий момент, и он боится этого человека. Насколько возможно, он пытается изменить свою внешность. Он бреет усы и стрижётся ёжиком. Он никогда больше не надевает зелёные габардиновые брюки, они спрятаны у него в гардеробе, и он не решается их продать, чтобы не вызвать подозрений. И всё-таки боится.

Ещё он боится, что кто-нибудь найдёт в конце концов вексель, который он потерял. Вексель с его именем.

Каждый день он боится раскрыть газету, чтобы не прочесть там, что бумага наконец найдена и преступник вот-вот будет схвачен. Он в таком страхе, что не может удержаться и время от времени идёт на место преступления, чтобы поискать в зарослях потерянный вексель, хотя знает, что это бесполезно.

Он должен ещё и ещё раз убедиться, что страшная бумажка не лежит где-нибудь в прошлогодней траве или под камнем. Поэтому он иногда садится в машину и мчится за шестьдесят километров, к хорошо знакомому месту на окраине Прерий. Ведь он пошёл на всё, не остановившись даже перед убийством, чтобы только избавиться от своих бесконечных долгов, которые не давали ему спокойно жить. Так неужели он теперь пропадёт из-за какой-то ничтожной бумажки?

Он ни разу не подумал, что оборвал человеку жизнь, что по его вине старик никогда не увидит, как это лето сменится осенью. Он думает только о себе. Он должен спастись любой ценой. Но он боится. А когда человек боится, он очень опасен.

Мумрик ещё не вернулся из Стокгольма, с химической экспертизы, но полицию уже известили, что в мельчайших частицах шоколада, прилипших к Мумрику, действительно обнаружены следы мышьяка. А в той части плитки, что оставалась у Калле, мышьяка оказалось достаточно, чтобы убить человека. Какое счастье, что ребятам опротивел шоколад и они даже не притронулись к этой плитке!

Покушение не удалось сохранить в тайне от Евы-Лотты. Все газеты только и писали о нём. Кроме того, комиссар счёл своим долгом предупредить её. Конечно, после настойчивых обращений во всех газетах поток подарков и лакомств прекратился, но Еве-Лотте всё же лучше быть настороже. Человек, дошедший до крайности, мог найти и другой способ причинить ей зло. И хотя комиссар опасался, что бедная девочка может опять заболеть от потрясения, когда узнает страшную правду, он всё же решился прийти в дом булочника и серьёзно поговорить с ней.

Но он ошибся в своих предположениях. Ева-Лотта нисколько не заболела. Она рассердилась, и притом не на шутку.

– Беппо же мог умереть! – кричала она. – Ни за что ни про что чуть не погубить несчастную собаку, от которой никому не было зла!

В глазах Евы-Лотты это было ни с чем не сравнимое злодеяние.

Впрочем, природная беззаботность помогала ей пережить всё плохое. Через несколько дней она опять была весела. Она забыла, что на свете есть страшные люди, и знала только, что сейчас летние каникулы и жизнь чудесна.

Да, но до начала занятий оставалась одна-единственная неделя! Все рыцари Белой и Алой розы считали, что эту короткую неделю надо использовать для чего-нибудь поинтереснее, чем печальные размышления о случившемся. Всё равно ничего не изменишь!

Беппо совсем оправился, и Сикстен, сидевший около него как пришпиленный, снова был охвачен жаждой деятельности.

Он опять созвал войска под свои знамёна. Они собрались в гараже и принялись строить козни. Ибо час мщения пробил, и Алые собирались рассчитаться с Белыми розами за Мумрика в глобусе и за другие безобразия.

То, что Андерс нечаянно отравил Беппо, сюда не причислялось. Сикстен великодушно простил его, и к тому же Андерс самым трогательным образом ухаживал за Беппо во время его болезни.

Белая и Алая розы начали свои войны ещё задолго до появления Мумрика. И, хотя Мумрик со всеми приписываемыми ему магическими свойствами был идеальным поводом для войны, существовали ещё и другие сокровища, которые можно было отвоёвывать у противника. Например, Белая роза владела жестяной коробкой, битком набитой тайными бумагами. Андерс считал, что коробку эту можно без особого риска хранить в комоде на чердаке. В обычное время, возможно, так оно и было, но сейчас, когда Мумрик находился в «служебной командировке», Сикстен пришёл к выводу, что коробка Белой розы – отличная драгоценность и её стоит похитить, даже если придётся бороться до последнего воина. Бенка и Йонте, конечно, тут же согласились. Трудно себе представить двух других ребят, которые так были бы преисполнены решимости бороться до победного конца.

После того как героическое решение было подкреплено страшными клятвами в гараже, Сикстен как-то вечером тихо и спокойно пошёл в штаб Белых роз, чтобы взять коробку.

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая