Позолоченные латунные кости - Кук Глен Чарльз - Страница 9

• Предыдущая
• 9/81
• Следующая

Все трое.

Морли доблестно сражался, пытаясь спастись от ночных кошмаров. Я плутал по собственному царству страха, где моя неопределенная любовь к другу могла стоить мне всего остального, чем я дорожил.

Белинда сидела рядом со мной на раскладушке. Мы прислонялись спинами к двери. Белинда мысленно блуждала так далеко, что я гадал: сможет ли она вернуться. Может, она пыталась найти Морли, чтобы привести его домой.

— Я туда опоздала! — выпалила она.

— Что? Куда? Опоздала для чего?

— В «Книжную лавку Райзина». Опоздала накрыть Тимми Два Шага.

Не было смысла ее поправлять. Сердце у нее было на месте, хотя, возможно, и имело странную форму, было твердым и холодным.

— Он попытался спастись бегством, так?

— Прямиком до Аль-Хара. А там меня опередили жестяные свистульки.

— С каждым днем они действуют все эффективнее. Это тяжело для нас обоих.

— Некоторые все еще ценят щедрые чаевые.

— Рад это узнать. Ты выяснила что-нибудь интересное?

— Два Шага сказал, что с ним имела собеседование женщина.

— Проклятье. Только послушай себя. Ты посещала занятия? «Собеседование»!

— О да. Только послушай меня. Почти такая же умная, как твоя крысодевушка, блин.

— Я слишком устал, чтобы ссориться. У меня на уме только рыжеволосые.

— Ты бы начал капать слюной, если бы встретил ту огненную красотку. Если Тимми сказал правду.

Немногие парни лгут, попав в Аль-Хар, и правда — единственный ключ, открывающий путь оттуда.

— Больше никаких рыжеволосых.

— Я говорю про красотку с огоньком, а не про огненные волосы. Молодая и склонная красоваться. Два Шага говорит, что она носит облегающую черную кожаную одежду.

— Ты — испорченная девчонка.

— Не я, тупица. Я — больше нет. Я слишком часто сбивалась с курса, чтобы моя испорченность еще действовала.

Сладкоречивый Гаррет признал:

— Я это знаю.

И даже не понял, что влип.

— О да. Вот почему я тебя люблю. Ты говоришь комплименты.

— Хотел бы я, чтобы люди твоего сорта обходились без комплиментов. Разве нельзя поговорить о проклятущей погоде без того, чтобы свернуть на…

— Брось, Гаррет. То, что сказал Два Шага, означает, что у нас есть проблема покрупнее.

— Слушаю.

— Один свидетель нападения на Морли рассказал, что щедро оделенная прелестями девушка в обтягивающей черной коже руководила созданиями, которые наносили удары. Она представляет собой примерно кубический ярд пышных светлых кудрей. Девушка, с которой встречался Два Шага, — коротко стриженная брюнетка с глубокими карими глазами. Что касается блондинки, никто не говорит, какого цвета у нее глаза.

— «Созданиями»?

— Мужчинами в плотной шерстяной одежде с большими серыми яйцами вместо голов.

— И ты не потрудилась рассказать мне об этом раньше?

— Я не могла рассказать того, о чем тогда не знала.

Я усек.

— Сходи повидайся с Рохлей и Саржем. Они могут знать, во что вляпался Морли.

Белинда не ответила. Я только что сказал какую-то глупость.

— Они ничего не знают, — догадался я.

— Ваше высказывание правильно, сэр. Морли вышел из «Виноградной лозы» после поздних развлечений. Они никогда его больше не видели. И это все, что они знают.

Я без труда поверил. Речь шла о Морли Чертовом Дотсе, полном индивидуалисте.

— Думаю, все, что мы можем сделать, — это быть терпеливыми и надеяться, что он расскажет что-нибудь полезное, когда очнется.

— Ты вопиющий гений, Гаррет. Я так рада, что у нас с Морли есть такой друг, как ты.

— Я — особенный парень.

Когда я проснулся, солнце уже встало. Как и королева преступности. Она пребывала в хорошем настроении, хотя ее застали во время неэлегантного процесса — она сидела на ночном горшке.

— Посмотри туда! — показала она.

— И что мне полагается там заметить?

— Мы закрыли окно и задернули занавески.

О.

Занавески были раздвинуты. Створка окна приподнята на четыре дюйма. И все еще блестела новая высыхающая слизь.

— Мне никогда не нравились окна, которые опускаются и поднимаются.

— Не знаю, почему я проснулась. И мне плевать почему. Но, проснувшись, я увидела то, что смахивало на питона, просачивающегося через щель. Примерно в ярд длиной. Думаю, он держал курс на Морли.

Я временно оставил тему и изучил, как закрывается окно. К тому же это позволило Белинде сохранить немного достоинства.

— Большая змея? Очень?

— Не слишком. Когда ты был на островах, ты видел по-настоящему гигантских змей. Наверное, эта змея тебя бы не впечатлила. Но мне она показалась большой.

— Она уползла, как только поняла, что ты проснулась.

— После того, как я ударила ее раз двадцать твоей дубинкой.

Эта женщина была роскошной, и умной, и злой, но она не была знатоком личных несмертельных орудий самообороны. Я не ношу ничего столь приземленного, как дубинки.

— Почему ты меня не разбудила?

— Я орала. А ты даже не перевернулся на другой бок. А потом я была слишком занята, выколачивая слизь из проклятой твари.

— Ты должна была ткнуть в меня палкой.

— Меня отвлекали. Я о таком не подумала.

А это уже проистекало из ее характера. Она вряд ли когда-нибудь просила о помощи, даже когда у нее не было иного выхода. Удивительно, что она попросила помочь с Морли.

— Хорошо. Расскажи, что случилось. По порядку. Как можно точней.

— Я тебе же сказала. Там была змеюка. Я колошматила ее до тех пор, пока она не убралась. Все, что осталось, — блестящая дрянь. И — да, теперь я понимаю: мы должны перевезти Морли, потому что не можем как следует защитить его здесь.

Морли издал какой-то звук. Я подумал, что он хочет что-то сказать. Я ошибся. У него были проблемы с флегмой.

— Это хороший знак, верно?

— Полагаю.

На несколько секунд Белинда стала женщиной, какой могла бы быть, если бы выбрала других родителей и не была отъявленной социопаткой.

— У тебя здесь что-нибудь заготовлено, кроме меня? — спросил я.

— Снаружи. Ты — мой внутренний парень. Ты — тот, кому я доверяю.

Кто-то постучал в дверь.

— Пароль? — не смог удержаться я.

— Как насчет «завтрак», засранец?

Похоже, говорила Ди-Ди.

Белинда сходила за моей колотушкой и приготовилась вышибить мозги незваному гостю, достаточно умному, чтобы сымитировать выговор Ди-Ди.

Я убрал с тумбочки чашу и кувшин, и Ди-Ди пристроила на ней принесенный поднос. Потом повернулась к Дотсу.

— Получилось! Он выглядит на тысячу процентов лучше. Он возвращается. С ним все будет в порядке.

Она подпрыгнула и хлопнула в ладоши, как будто была девочкой младше Краш. Потом ринулась вон.

— В чем тут дело? — спросил я.

— Не знаю. И, может, мне лучше не знать.

Я говорил не про связь Ди-Ди с Морли. Я имел в виду Ди-Ди и Адскую Дыру. Однако, поразмыслив, решил, что у Белинды нет причин знать что-нибудь о своих служащих, стоящих так низко в пищевой цепочке, что они напрямую имели дело с людьми, чьи деньги подпитывали машину Синдиката.

— Она принесла достаточно еды для нас и для наших невидимых друзей детства. Давай внесем опустошения в запасы провизии.

Я не ел с тех пор, как покинул Макунадо-стрит.

Ди-Ди вернулась вместе с Краш, прежде чем мы покончили с едой. Краш с ходу набросилась на меня.

— Ты не должен был есть пшеничный крем!

— Что?

— Кашу, засранец! Каша была для него. А плотная пища — для тебя.

Невидимые друзья, может, и уяснили это. А я не видел ничего, что мог бы расценивать как часть плотного завтрака.

— Эта штука больше всего напоминает настоящий завтрак…

Белинда сжала мой локоть. Она умела управляться с девочками.

— Гаррет, твоя работа — держать рот на замке, выглядеть приятным и сломать ноги любому, что попытается ранить Морли.

Два требования из трех я мог бы выполнить и с завязанными глазами, но что касается рта на замке — эта задача всю жизнь нелегко мне давалась.

• Предыдущая
• 9/81
• Следующая